Илья ломал голову над техникой передачи конверта с деньгами. Положить на стол? Слишком откровенно. Сунуть на коленки под столом? Тоже что-то детское. Хоть кто-нибудь знает, как положено вручать взятки? Момент передачи — самый опасный, на нем и строят провокации.

Но оказалось, что эта техника у майора отработана четко и, видимо, давно.

— Посидим, поговорим, я встану и уйду. А ты к стойке подойдешь, стакан сока закажешь и бармену отдашь конверт. Ясно?

— Ясно, — с облегчением сказал Илья.

— Надеюсь, смертоубийства у вас там не намечается? — мрачно спросил майор.

— Я тоже надеюсь.

— Спиртное будет?

— Маленький буфетик. Да вы не волнуйтесь, мы уложимся в полчаса.

— А мне-то что волноваться? На меня телегу не накатишь. Думаешь, купил легавого, так теперь можешь творить что хочешь, все тебе можно?

— Я так не думаю.

Илья тоже начал накаляться, поскольку противно было, что элементарный взяточник вдруг собрался кого-то укорять.

— Думаешь! — криво улыбнулся майор. — Но мне на твои мысли наплевать. Продаюсь вам так продаюсь, сегодня на вашей улице праздник. Но не долго еще вы плясать будете. Пятиминутка фраера скоро кончится. Придет в Россию настоящая власть, крепкая рука, и возьмут вас, жуликов, опять за горло.

Илья посмотрел на него в упор и процедил сквозь зубы:

— Тебя тоже возьмут за горло, на другое не рассчитывай.

— А я про то и говорю! — неожиданно благодушно захохотал майор. — Будут другие времена, будут другие и люди! Вторую половину денег когда вручишь?

— Пройдет все нормально в пятницу, в субботу на этом же месте в это же время.

— Динамо крутить не рекомендую, — опять вернулся к угрожающему тону майор.

— Нам вас обманывать не с руки.

— Хорошо, что понимаешь. Бывай.

Майор зашагал к дверям, и Илья заметил, как он обменялся с барменом короткой переглядкой. Все в одной связке, все примотаны друг к другу тонкими, но прочными нитями сложных и рискованных отношений.

Через минуту он подошел к стойке, заказал сок, тут же расплатился за него, пододвинул бармену конверт, но тот принял его не сразу — побегал от пивных кранов к мойке, обслужил пару клиентов и только потом на ходу, словно невзначай, ловким движением локтя смел конверт на пол, себе под ноги. Илья понимал, что в каждом жесте майора, в каждом движении бармена есть свой обдуманный смысл, своя тактика, которая должна максимально предохранять обоих от возможной провокации. Но техники этого дела Илья до конца не понимал, разбираться в ней не собирался, а потому вышел из кафе, решив, что официальная безопасность предстоящего мероприятия обеспечена.

Но через час в системе организации возникла новая, вполне неожиданная проблема. Издатель «Ночного досуга» Альберт внезапно пошел на попятную. Не в объеме всего дела, а в той его части, которую вроде бы собирался держать под личным контролем. Раскурив трубку, он глянул на Илью и сказал:

— Тебе надо подыскать буфетчика. Или бармена, если это получается благозвучней.

— Но ты ведь сам собирался заведовать выпивкой! — удивился Илья.

— Собирался, — кивнул Альберт. — Хотел себя проверить, сумею ли удержаться около налитых стаканов. А теперь подумал — зачем мне эта казнь египетская? Что я себе докажу? Что могу себя превозмочь? Может, и могу, да не хочу! Все будут веселиться, и я тоже.

— Ты не веселиться должен, а делать бизнес! — разозлился Илья.

— Мой бизнес — моя газета, а она допускает мои загулы. Ищи буфетчика. Работать будет на комиссионных.

Илья взялся за телефон. Спартак оказался дома.

— Заработать хочешь? — без всяких предисловий спросил Илья.

— Предлагаешь заказное убийство? — ехидно подхватил Спартак.

— Хуже. Торговать выпивкой на детском пикнике.

— За горло меня берешь. Знаешь, что у меня нет выбора.

— Хорошо. Я заеду за тобой завтра, в десять вечера… Скажи Валерии, чтоб она тоже была готова.

— К чему готова? — заорал Спартак.

— К выезду в большой свет. Бомонд.

— Я свою сестру не продаю, мерзкий ты сутенер! Все имеет свои пределы!

— А я ее не покупаю. В десять будьте оба готовы.

Илья бросил трубку, не собираясь выслушивать жалкие возражения Спартака, который все еще пытался сохранить высокий уровень своей морали — морали и нравственности младшего научного сотрудника, интеллигента, человека жизни духовной и утонченной. Но сейчас — увы! — приходилось становиться к стойке и торговать спиртным. Не сразу перестроишься. Не сразу переломишь в себе ту конструкцию души, которую холил и лелеял в детском саду, школе, институте, которая создавалась светлыми образами литературных героев, возвышенной музыкой и утонченной поэзией. В невеселые размышления эти вдруг врезалась дурацкая песенка, которую Илья распевал со своим отрядом в пионерском лагере:

Диковин много. И Бетховенов — тоже не счесть.

Илья вернулся домой, и его секретарь на телефоне Денис доложил, что для фирмы «Конфиденциальные услуги» поступил заказ: оформить покупку ворованной машины.

— Мы этим занимаемся? — спросил Денис осторожно.

— Попробуем, — пожал плечами Илья. — Скажи клиенту, пусть позвонит в субботу.

— Но ведь это опасно, дядя Илья! — В глазах мальчишки светилось недоумение.

— Это и есть конфиденциальные услуги, которые мы обещали в своей рекламе. А ты полагал, что мы будем выводить гулять старушек на бульвар?

— Да нет, конечно… А можно я на вашем компьютере поработаю? Мне такую шпионскую игру дали…

— Можно, — нехотя разрешил Илья.

Компьютер! Вот еще чудо и проклятие конца века! В свое время великий Норберт Винер сказал, что если Господь Бог хочет наказать человека, то дарит ему телевизор. Но гению кибернетики и в голову не приходило, что следующее поколение все прелести жизни заменит даже не зрелищем по телевизору, а кнопками пульта управления компьютера. Эту игрушку подарил детишкам сам дьявол, никто другой. Какой футбол, какие дискотеки! Илья знал семьи, где дети сутками напролет не отрывались от компьютерных игр и они заменяли им все остальные радости существования. Ни лужайки в лесу, ни речки с рыбалкой, а лишь светящийся экран с искаженным отображением искусственной жизни. Черт знает, куда движется мир.

От тех времен, когда Илья вместе с Корветом пытались раскрутить казино, у него остался смокинг, кружевная манишка и лакированные туфли. Илья влез в этот наряд, гладко зачесался, глянул на себя в зеркало, и от собственного отражения его покорежило. Больше всего он был похож на провинциального парикмахера, обслуживающего самых ярых тамошних модников, элиту маленького городка — приторно-услужливый, болтливый, знающий все местные сплетни и сам — сплетня и знаменитость местечкового масштаба. Но образ подобного стиля сегодня и требовался.

Около десяти вечера он позвонил в двери квартиры Дубиных, и едва Спартак распахнул двери, как в нос ударил тяжелый запах лекарств и пережаренной рыбы.

— Готовы? — требовательно спросил Илья.

— Да. — Спартак глядел на него подозрительно и недобро.

— Поехали.

— Послушай, если ты думаешь, что я продаю сестру… — угрожающе начал Спартак, но Илья бесцеремонно отодвинул его в сторону и шагнул в прихожую.

— Я у тебя еще ничего не покупаю, не торгуйся, — он громк крикнул в глубь коридора: — Валерия! Мы опаздываем!

Спартак перекосился, потом окинул Илью насмешливым взглядом и заявил: