Я снова открыл блокнот.

— Опишите мне ее.

— Миленькая блондинка. Примерно моего роста, это где-то метр шестьдесят семь-шестьдесят восемь… Стройная, килограмма 52… Голубые глаза достаточно редкого оттенка. Пожалуй, глаза — это самая красивая ее черта… и самая ненормальная.

— Что же в них ненормального?

— В них ничего нельзя прочесть. Я не могла бы сказать, то ли она совершенно невинна, то ли, с той же вероятностью, аморальна и цинична. Я не выдумала этого после всего, что произошло, — это было мое первое впечатление, когда Стенли ее привел.

— Вы не догадываетесь, зачем Стенли привел ее домой?

— Он сказал только, что она голодна и очень устала. Считал естественным, что я оставлю ее обедать, что я, собственно, и сделала. Но она ничего не ела, только немного бобового супа…

— А говорила много?

— Со мной она практически не говорила. Говорила с Ронни.

— О чем?

— Плела всякую околесицу. Рассказывала ему какую-то историю о девочке, которая провела одна целую ночь в домике в горах. Ее родных убили чудовища, а саму ее похитила какая-то большая птица, кондор — не кондор… Она утверждала, что это случилось с ней самой, когда она была такая, как Ронни и спросила, не хотел бы он пережить что-либо подобное. Конечно, она выдумывала, но в этом было что-то болезненное, словно она выплескивала на него свою истерику…

— Как реагировал Ронни? Испугался?

— Представьте себе, нет. Слушал как зачарованный. Я таковой не была, а потому прервала их и отослала его к себе в комнату.

— Она не говорила, что заберет его с собой?

— Откровенно, нет. Но вам не кажется, что подтекст был именно таким?

Во всяком случае, меня охватил страх. Я должна была сделать из этого выводы и выставить ее из дому как можно скорее…

— Чего вы боялись?

Она посмотрела в небо, полное поднятой ветром пыли.

— Мне кажется, это она чего-то боялась, а я переняла ее страх. Конечно, я с самого начала была взволнована. Это так не похоже на Стенли, привезти ее домой, словно все равно куда… Я чувствовала, что в моей жизни происходит переворот, а я ничего не могу сделать.

— Переворот в вашей жизни начался раньше. В июне, не так ли?

Она опустила глаза, полные потемневшего неба.

— В июне мы ездили в Сан-Франциско. Почему вам в голову пришел именно июнь?

— Это был последний месяц, когда Стенли сорвал листок с календаря в своем кабинете.

На улице остановился автомобиль с рычащим мотором и через минуту из-за угла дома показался мужчина. Было заметно, что он не слишком хорошо чувствует себя в строгом черном костюме. У него было длинное бледное лицо с рассеченными шрамами бровями. По асфальтовой дорожке он подошел к нам.

— Стенли Броудхаст дома?

— Не совсем… — неуверенно ответила Джин. — Вы его жена?

Он старался, чтобы это прозвучало приветливо, но в его голосе подрагивала агрессивная нотка.

— Да.

— Когда ваш муж должен прийти?

— Не знаю.

— Но хотя бы приблизительно вы должны знать.

— Но я не знаю…

— Но если вы не знаете, то кто может это знать?

Его выражение не сулило ничего хорошего. Я встал между ним и Джин.

— Броудхаст уехал на уик-энд. Кто вы и чего вам надо?

Он ответил не сразу, предварительно разыграв пантомиму удивления, хлопнув себя рукой по щеке. На лице остался красный оттиск четырех пальцев. — Ну, кто я — это мое дело. Я хочу получить свои деньги. Вы увидите его скорей, чем я, так скажите ему это. Вечером я собираюсь свалить из города и мне нужны мои деньги.

— О каких деньгах вы говорите?

— Это наше дело, Броудхаста и мое. Вы только передайте ему. Скажите ему, что я согласен ровно на тысячу, чтобы только до вечера все получить. А если нет, — я не остановлюсь ни перед чем. Скажите ему, мистер.

Но его холодные глаза не верили в то, что произносят губы. От него за три версты несло преступным миром. Лицо покрывала тюремная бледность, а в солнечном свете он себя чувствовал неуверенно и стоял под самой стеной, будто подсознательно искал каких-нибудь ограничителей жизненного пространства.

— У моего мужа нет таких денег…

— Но есть у его мамочки.

— Что вам может быть известно о его мамочке? — спросила Джин тонким срывающимся голосом.

— Что она обеспеченный человек. Он обещал, что возьмет у нее и вечером будет ждать меня с деньгами.

— Вы несколько поспешили, мистер, — сказал я.

— И хорошо, что поспешил. А то еще забудет…

— И за что же вам платят такие деньги?

— Если я скажу вам, то что мне останется от продажи? — он бросил на меня хитрый взгляд свиньи, которой кажется, что она съела все самое умное в мире. — Так вы ему скажите, что я приду вечером. И если он не заплатит, то я ни перед чем не остановлюсь.

— Вечером здесь может никого не быть, так что вы оставьте адрес, чтобы вам дали знать.

С минуту он обдумывал мое предложение, наконец, заявил:

— Вы можете найти меня в гостинице «Под звездами» возле приморской автострады, пониже каньона Топанга. Спросите Эла.

Я записал в блокнот адрес.

— А телефон?

— По телефону вы не сможете передать деньги.

Он послал нам бледную усмешку, в которой не было ни тени веселья, и, резко развернувшись, удалился. Я дошел следом за ним до угла дома и видел, как отъезжает старый потрепанный «Фольксваген» без переднего стекла. Заросший грязью номер прочитать было невозможно.

— Вы думаете, он говорит правду? — спросила Джин.

— Сомневаюсь, что он сам это знает. Он должен был бы подвергнуть себя испытанию на детекторе лжи, чтобы в этом убедиться. Если бы не струсил…

— Что общего может быть у Стенли с таким типом?

— Вы знаете его лучше, чем я.

— Я начинаю в этом сомневаться…

Мы вернулись в дом. Я попросил разрешения позвонить из кабинета. Мне хотелось связаться с хозяином «Мерседеса». В справочной Санта-Терезы мне дали номер Армистида, я набрал его. Отозвался нетерпеливый женский голос. — Да?

— Не могу ли я поговорить с мистером Армистидом?

— Его нет.

— А где я мог бы его найти?

— Это зависит от того, зачем он вам.

— Вы — миссис Армистид?

— Да.

Это прозвучало так, словно она собиралась бросить трубку.

— Я ищу одну молодую особу. Пепельную блондинку…

Она прервала меня, внезапно оживившись:

— Ту, которая провела позапрошлую ночь на яхте у пристани Санта-Терезы?

— Это мне неизвестно.

— А что вам о ней известно?

— Ездила в зеленом «Мерседесе», кажется, принадлежащем вашему мужу.

— Это моя машина. Собственно, яхта тоже. Она что, разбила мой «Мерседес»?

— Нет.

— В таком случае, я хотела бы найти его. Где он?

— Я скажу вам это при встрече. Мне хотелось бы поговорить с вами.

— Это что, шантаж? Вас подослал Роджер?

В ее голосе зазвенело тремоло обиды и гнева.

— Я в глаза его не видел.

— И не много потеряли. Кто вы такой?

— Моя фамилия Арчер.

— И чем же вы занимаетесь, мистер Арчер?

— Я частный детектив.

— Понятно. И о чем же вы хотите со мной поговорить?

— Об этой блондинке. Я не знаю ее фамилии. Может вы знаете, миссис?

— Нет. Она в чем-то замешана?

— Похоже на то.

— Сколько ей лет?

— Восемнадцать-девятнадцать.

— Та-ак… — она говорила приглушенным голосом. — Это Роджер дал ей машину? Или она ее украла?

— Об этом вы должны спросить Роджера. Пригнать вам машину?

— Откуда вы звоните?

— Из Нортриджа. Но я еду в Санта-Терезу, мы могли бы поговорить. Установилась долгая тишина. Я спросил, у телефона ли она еще.

— Да. Но я не уверена, что хочу говорить с вами. Но в конце концов, — голос ее стал четче, — это моя машина. И я хочу получить ее. Так что я готова заплатить, в разумных пределах.

— Мы поговорим об этом, когда увидимся.

Я вывел «Мерседес» из гаража, а на его место загнал свою машину. Когда вернулся в кабинет, Джин снова говорила со свекровью. Положив трубку, она сказала мне, что Стенли с Ронни и девушкой были на ранчо в отсутствие миссис Броудхаст.