— Я его боялся…

— Для этого нужны более веские причины.

Он покачал головой.

— Я не хотел хоронить капитана. Я так волновался, что не мог вести бульдозер. Элберт хотел отвести его на базу, но свалился в ров на Дороге Грешников. Его поймали и опять посадили в тюрьму…

— А тебе удалось выкрутиться?

— В тот раз да-а… Меня только выгнали с работы и поместили в инвалидный дом… Но они так и не узнали о капитане Броудхасте.

— А твоя мать знает, что вы с Элбертом сделали?

— Да-а… Я ей сказал…

— Когда?

Он взвесил свой ответ.

— Наве-ерно, вчера…

— Перед моим приходом или после?

— Не по-омню… — на его лице все сильнее проступало нервное напряжение. — Вы все ходите и ходите, мистер, у человека может в конце концов все в голове перемешаться! Память со мной шутки шутит. Я все вспоминаю, как душегубы забрали папочку…

— Как душегубы забрали твоего папу?

— Да-а… Как его хоронили на кладбище… Я слышал, как земля стучит по крыше гроба…

На его лице показались крупные слезы, словно капли тумана.

— Ну, так что? Ты сказал матери перед моим приходом или после?

— Наве-ерно, после… Когда вы пошли себе… Она меня пугала, что если я хоть словечко оброню, меня в тюрьму посадят… — он смотрел на меня исподлобья, свесив кудлатую голову. — Меня посадят?

— Я же не знаю, Фриц, не убил ли ты вместе с Элбертом капитана Броудхаста?

Он, казалось был потрясен этим подозрением.

— Зачем нам было его убивать?!

Я мог бы привести несколько причин. Лео Броудхаст был счастливчиком, а они — пешками. Женой Лео была богатейшая женщина в округе. Лео увел самую красивую девушку города и сделал ей ребенка, а отвечать за это пришлось им. Мое молчание вызвало у Фрица панику.

— Ей Богу, я не убивал его! Могу поклясться на Библии! — на столике лежала Библия и Фриц положил ладонь на ее черный матерчатый переплет. — Видите, я присягаю на Библии, мистер! Я никого в жизни не убивал! Я даже на птиц охотиться не могу и мне делается плохо, когда я наступаю на червяка — он же тоже чувствует!

Теперь он плакал подлинными горючими слезами, наверное, оплакивал страдания птиц и смерть червей. Сквозь его плачь я услыхал на улице машину. Выглянув в окно, я увидел, как за моим автомобилем остановился старый белый «Ремблер». Из него вылезла миссис Сноу с большой бумажной сумкой, одетая в дождевик и брюки. Я вышел ей навстречу, захлопнув дверь перед носом Фрица. При виде меня миссис Сноу замерла, не успев шагнуть.

— Что вы здесь делаете?!

— Разговаривал с вашим сыном, миссис.

— Стоит мне на секунду выйти из дому, как вы тут же находите его!

— Вы преувеличиваете, миссис. Фриц сказал мне, что он похоронил капитана Броудхаста. Я знаю, что он и вам это сказал, так что на этом мы можем не останавливаться…

— Нонсенс! Фриц рассказывает сказки!

— Мне так не кажется, миссис. Час назад мы провели эксгумацию останков. Разумеется, официального свидетельства еще нет, но думаю, что Лео Броудхаст мертв уже пятнадцать лет.

— Фредерик знал это и ничего мне не сказал?!

— Он сказал вам вчера.

Она прикусила губу.

— Он рассказал мне какую-то сказочку… Я была уверена, что все это высосано из пальца… — неожиданно ее лицо странно прояснилось. — Может, он выдумал все это, у него в голове такая каша…

— Простите, миссис, но он не мог выдумать труп.

— А вы уверены в том, что это капитан Броудхаст?

— Практически уверен. Тело находилось в его красном «Порше».

— И где вы нашли его?

— В том самом месте, где был закопан Стенли. Стенли искал тело отца, когда его убили. Похоже, что его убил тот самый человек, который застрелил капитана.

— И вы обвиняете Фредерика?

— Я не взял бы на себя такую смелость. Но Фриц признался, что закопал труп. Его могут обвинить в соучастии…

— И посадить?!

— Возможно…

Миссис Сноу казалась встревоженной. Ее худое скуластое лицо напоминало посмертную маску. Это дало мне понять, насколько ее волнует судьба сына. Довольно долго она стояла молча, поглядывая то в одну, то в другую сторону улицы, словно готовясь отражать вероятные попытки соседей выразить ей сочувствие. Но в поле зрения не было никого, кроме нескольких смуглых детей, слишком маленьких, чтобы интересоваться нами.

Был полдень, но вокруг потемнело. Я поднял глаза к небу. Черные тучи смыкались, как закрывающиеся веки, город в их свете сиял непонятным блеском. На наши головы и на асфальт начал сеяться мелкий дождик.

Большой бумажный пакет с покупками грозил в любую минуту выскользнуть из рук миссис Сноу, я взял его и внес в дом следом за его хозяйкой. Фриц исчез в глубине жилища, но оба мы чувствовали его тягостное присутствие. Миссис Сноу отнесла покупки в кухню. Вернувшись в комнату, она заметила, что Библия на столике слегка сдвинута, и, прежде чем повернуться ко мне, аккуратно положила ее точно посередине.

— Фредерик заливается слезами в своей комнате. Вы не можете отправить его в тюрьму! Он там и полугода не протянет! Вы же знаете, что бандиты в заключении делают с беззащитными мальчиками! Какие издевательства и мучения…

Я знал это, но предпочитал об этом не задумываться.

— Фриц уже не мальчик, — сказал я и вспомнил, что эти самые слова я слышал сорок восемь часов назад из уст миссис Броудхаст.

— Он таков, — ответила миссис Сноу. — Для меня он навсегда останется маленьким мальчиком. Я всю жизнь старалась оберегать его, но он легко поддается влиянию. Делает то, на что его подбивают скверные люди, а потом страдает за чужую вину. Ужасно страдает! Он чуть не умер, когда его определили в лесную службу!

Ее худенькое тело дрожало от сдерживаемых эмоций. Трудно было поверить, что это тело, практически лишенное груди и бедер, произвело на свет такого большого полумужчину-полудитя.

— Чего вы ждете от меня, миссис?

— Оставьте его мне, мистер! Позвольте мне и дальше заботиться о нем!

— Это в компетенции властей…

— А они уже знают, что он сделал?

— Пока нет.

— И вы обязаны им говорить?

— К сожалению. Речь идет об убийстве.

— Вы говорите сейчас об убийстве капитана Броудхаста?

— Да. Надеюсь, ваш сын не замешан также и во втором убийстве?

— Конечно же, нет! — она смерила меня изучающим взглядом. — Я сейчас расскажу вам, мистер, то, чего до сих пор не говорила ни одной живой душе. Вы говорите, что капитан Броудхаст был застрелен?

— Все указывает на это.

— Из пистолета 22 калибра?

— Этого мы еще не знаем. Что вы хотели рассказать мне?

— Кажется, я знаю, кто застрелил его. Присягать я не стала бы, но почти уверена, что знаю. Если я расскажу вам и это окажется правдой, вы вступитесь за Фредерика, мистер?

— Попытаюсь.

— Вас наверняка послушают! — она убежденно кивнула головой. — Вы обещаете мне использовать свои связи?

— Да. Что же вы знаете?

— Собственно, это лишь подозрения. С тех пор, как Стенли был убит в субботу, все это постепенно вспомнилось мне. Однажды вечером я находилась в доме Броудхастов, присматривала за Стенли. В ту самую ночь Фредерик взял на базе бульдозер и его выгнали с работы. Все сходится.

— Что же все-таки случилось?

— Дайте же мне говорить! — она тяжело опустилась в кресло, словно устав от напряжения памяти. — В тот день за обедом Броудхасты ужасно поссорились. Я входила в столовую время от времени, и они смолкали в моем присутствии, но нетрудно было догадаться, что речь идет о женщине, которую капитан Броудхаст прячет в охотничьем домике. Сначала я думала, что это миссис Килпатрик, так как в разговоре прозвучало ее имя. Но оказалось, что это была та девчонка, Марта Никерсон, и что с ней дочурка. Капитан Броудхаст собирался уехать с ними обеими. Он купил для себя и для них билеты на Гавайи, а миссис Броудхаст узнала об этом.

— Каким образом она об этом узнала?

— Она сказала, что от мистера Килпатрика, у него был какой-то знакомый в бюро путешествий.