— Разумеется… Вы, наверное, охотно выпили бы чего-нибудь?..

Он проводил меня в курительную, где стоял бар и окна выходили на ярко освещенный бассейн. Возле бассейна стоял шезлонг, из-за которого были видны черные волосы и блистательные медные женские ноги, их владелица не была видна. На столике рядом с ней работал транзисторный приемник, возле него стоял серебристый шейкер.

Килпатрик опустил занавеску и только после этого зажег свет. Он сообщил, что пьет «мартини», и спросил, не сделать ли мне то же самое. Я попросил виски с содовой. Усевшись напротив меня за маленький столик с инкрустированной шахматной доской сверху, он произнес, осторожно подбирая слова:

— Наверное, я должен вам сообщить, что мне звонил отец этой девушки.

Он нашел фамилию Джерри у нее в блокноте.

— Как давно она покинула дом? Он вам этого не говорил?

Килпатрик кивнул.

— Пару дней назад. Исчезла в четверг.

— Крендалл не говорил, почему?

— Он знает столько же, сколько и я. Это поколение уходит из рук, — добавил он с раздражением, придавшим его голосу старческое звучание. — Они наказывают нас за то, что мы произвели их на свет…

— Крендаллы живут в Санта-Терезе?

— Нет.

— Как же она познакомилась с Джерри?

— Понятия не имею. Я знаю только то, что сказал мне Крендалл.

— Как его зовут и где он живет?

Килпатрик поднял руку жестом полицейского, останавливающего движение.

— Сначала мне бы хотелось, чтобы вы ответили на пару вопросов. При чем здесь Рональд Броудхаст? Что они собираются с ним делать?

— Я сомневаюсь, что у них есть конкретный план. Скорее это импровизация. Но с тем же успехом это может оказаться похищением. С точки зрения закона, таковым оно и является.

— Чтобы получить выкуп? Джерри всегда утверждал, что презирает деньги.

— Похищают не только для денег…

— Но для чего же?

— Из мести. Для извращений. Чтобы почувствовать свою власть.

— Все это не похоже на Джерри.

— А на девушку?

— Насколько я понял, это приличная девушка из приличной семьи. Возможно, не слишком счастливая, как признал ее отец, но девушка, на которую можно положиться…

— В точности так же говорил отец Лиззи Борден…[2]

Он окинул меня потрясенным взглядом.

— Пожалуй, это все-таки слишком сильное сравнение…

— Надеюсь. Однако, человек, в обществе которого она находилась сегодня утром, отец Ронни, был убит мотыгой.

Его лицо побледнело, на нем ярко проступила мозаика кровеносных сосудов. Он втянул через соломинку остаток коктейля, пока со дна стакана не донесся сухой звук.

— Вы хотите сказать, что Стенли Броудхаст убит?

— Да.

— И вы думаете, что она его убила?

— Этого я не знаю. Но если это так, то малыш, скорей всего, был свидетелем.

— И Джерри тоже присутствовал при этом?

— Не знаю.

— Где это произошло?

— В каньоне миссис Броудхаст, возле так называемого охотничьего домика. Все указывает на то, что именно тогда возник огонь.

Килпатрик постукивал стаканом о стол. Потом он встал и подошел к бару, словно был несколько не в себе. Вернулся он с пустыми руками и совершенно протрезвевший.

— Вы должны были сказать это по телефону. Я никогда бы…

Он замолчал, подозрительно уставившись на меня.

— Вы никогда не впустили бы меня в дом и ничего мне не сказали бы, — закончил я. — Где живет Крендалл?

— Я вам не скажу.

— Это вам ничего не даст. Вам не удастся долго сохранять это в тайне. Единственная конструктивная вещь, которую мы можем сделать, — это удержать Джерри и девушку от дальнейших глупостей.

— Что они могут сделать?

— Бросить мальчика, — сказал я. — Или убить.

Он сузил глаза и смерил меня взглядом.

— А почему этот мальчик так вас интересует?

— Меня пригласила его мать, чтобы я нашел его.

— То есть, вы представляете другую сторону?

— Я представляю мальчика.

— Вы его знаете?

— Немного.

— И он вам не безразличен?

— Вы угадали.

— Возможно, это позволит вам хоть отдаленно понять, что я испытываю к своему сыну…

— Лучше всего я понял бы это, если бы вы мне помогли. Я стараюсь вызволить из беды вас обоих.

— Мне кажется, вы скорее накликаете беду на людей, — сказал он.

На минуту это закрыло мне рот. Благодаря своему торгашескому умению видеть человеческие слабости, он безошибочно понял то, в чем я себе признаваться не любил, — что временами я против воли действую как катализатор дремлющих бед. Чтобы несколько сменить тему, я достал книгу в зеленом переплете с нацарапанной на первой странице фамилией его сына.

— Откуда у Сью Крендалл могла оказаться эта книга?

— Скорей всего, Джерри забрал ее с собой из дома, — ответил он после минутного раздумья. — Я не дорожу книжками. Моя жена была интеллектуалка, окончила Стенфордский университет…

— Ее нет дома?

Он покачал головой.

— Эллен? Она сбежала одиннадцать лет назад. У бассейна моя невеста.

— Давно ли ушел Джерри?

— Месяца два. Он перебрался на яхту в июле. Но если говорить о наших взаимоотношениях, то они прервались год назад, когда он уехал в университет.

— Джерри учится?

— Уже нет, — сказал Килпатрик с сожалением в голосе. — Поступил на торговый факультет, мог без труда его окончить. Я готов был оплачивать все, пока он не получит звание магистра. Но он палец о палец ударить не желал, и не спрашивайте почему, я этого не знаю.

Он наклонился над столом и захлопнул книгу с именем сына.

— Джерри употребляет наркотики?

— Откуда я могу знать?

Но его глаза неуверенно скользнули вбок, избегая моего взгляда. Разговор начинал его тяготить по понятным причинам — он боялся впутать сына в историю с убийством.

— Но вы же знаете, что произошло на яхте — девушка прыгнула с мачты…

— Знаю. До меня дошли сплетни с пристани. Но я не знал, что дело в наркотиках…

Он вдруг наклонился и взял стакан с виски, к которому я не прикоснулся.

— Если вы не пьете, то выпью я, — сказал он и опрокинул стакан в рот.

Мы сидели напротив в неприязненном молчании. Килпатрик всматривался в темные и светлые квадраты инкрустированной шахматной доски, словно на ней стояли фигуры, и моих было больше. Наконец он поднял голову и наши глаза встретились.

— Вы думаете, это Джерри дал ей наркотик? — спросил он.

— Вы его лучше знаете…

— Теперь уже нет. Но я подозревал, что он колется. Это было одной из причин нашей ссоры.

— Что он употреблял?

— Не знаю. Но вел себя и говорил так, будто у него крыша поехала, — в его устах это прозвучало странно, но в то же время вызывающе, словно доказательство солидарности с блудным сыном. — Но я слишком много говорю вам, — нервно добавил он.

— Вы можете смело рассказать остальное.

— Остального нет. Это все. У меня был чудесный способный сын, но в один прекрасный день он решил перевернуть свою жизнь с ног на голову и стал мальчишкой на побегушках в порту…

— Откуда его дружба с Армистидом?

— Эта семья купила у меня недвижимость и Армистид воспылал к нему симпатией. Научил его морскому делу, в прошлом году взял с собой на регату в Инсенейд.

— Из Джерри мог бы получиться неплохой моряк…

— Превосходный. Он мог бы дойти на этом шлюпе до Гавайев, — его настроение неожиданно переменилось. — Но кто знает, не забыл ли он и морское дело, как все остальное…

Он встал и подошел к завешенному окну. Приоткрыв занавеску, выглянул наружу, словно дом был окружен.

— Черт подери! — сказал он. — Мы с невестой собирались пойти поужинать, — с неожиданной злостью он повернулся ко мне. — Вы хоть понимаете, что испортили нам вечер?

Вопрос не требовал ответа и Килпатрик это понимал. Он придвинулся к бару, словно надеясь найти за ним бармена, которому можно пожаловаться. Потом открыл голубой блокнот, лежавший у телефона, проверил что-то и снова закрыл его. Вместо блокнота взял чистый стакан, налил в него виски, разбавил водой и поставил передо мной. Я поблагодарил, хотя пить мне не хотелось — я чувствовал, что ночь будет долгой. Килпатрик тоже чувствовал это. Он стоял надо мной, опираясь на стол, с растопыренными ладонями и полным переживаний лицом.