— Да. Возле пещеры лежали трое убитых. Похоже, их срезали с вертолета.
— Понятно. Но нас интересует другое. В пещере вы обнаружили некие специфические предметы.
— Вы имеете в виду боеголовки? — едва ворочая языком, перебил его Бейбутов. — Да, там были три боеголовки.
— Вы уверены, что это именно боеголовки? — поинтересовался Ривейрас.
— Конечно, — чуть заметно улыбнулся Родион. — Я же физик-ядерщик.
— Ясно. Значит, там находились три ядерные боеголовки.
— Именно так.
— И что вы с ними сделали дальше? — спросил Ривейрас. — Вы ведь не оставили их лежать в пещере, не правда ли?
— Нет, оставлять подобные вещи чеченцам — плохая мысль.
— Значит, вы их куда-то перенесли?
— Да. Они были упакованы, что-то вроде деревянного ящика с ручками. Взялись по двое, оттащили, на сколько смогли. Тяжеленные, заразы. Почти целый день с ними промучились.
— Вы их перепрятали?
— Да. Там, ниже по ущелью, есть пещера. Джог Алхазур. В ней озеро. Мы опустили боеголовки туда.
— Это далеко от первоначального места их нахождения?
— Километра три ниже по ущелью.
— Понятно. Спасибо большое, — кивнул Ривейрас. — А теперь давайте поговорим о том, что было после возвращения группы в Москву.
— Двое наших, Семен Ясневский и Григорий Кружилин остались в Дагестане, чтобы сообщить о находке местным властям. Мы сделали снимки боеголовок, чтобы нам было чем подтвердить свои слова, и отдали пленку им. — Он закрыл глаза и откинулся на подушку, переводя дыхание.
Ривейрас обхватил руками колено и стал дожидаться, когда его собеседник вновь будет готов к разговору. Дверь палаты чуть приоткрылась, заглянула Надежда:
— Вы скоро?
— Скоро. Еще несколько минут, — ответил Владимир.
Видимо, услышав голос жены, Родион вновь открыл глаза:
— Так на чем я остановился?
— Вы сказали, что двое ваших остались сообщить о находке местным властям. Кстати, почему именно эти двое?
— Семен был руководителем группы, а Кружилин работал в МИДе, у него были связи. Мы оставили им пленку и поехали в Москву.
— Что было дальше?
— Дальше мы узнали, что и Семен, и Гриша буквально через несколько дней погибли в автокатастрофе. Потом начали гибнуть и остальные наши, один за другим.
— Вы усматривали связь между вашей находкой и гибелью участников этого похода?
— Сейчас да, а тогда мне казалось, что это какой-то злой рок.
— Но вы не пытались сообщать куда-нибудь о боеголовках?
— Куда и кому? — слабо улыбнулся Родион. — Кто мне поверит, что Бог весть где, в Чечне, на дне озера, в пещере лежат три ядерные боеголовки? А потом… — Что же случилось потом? — спросил Ривейрас, внимательно глядя на больного.
— Потом ко мне домой пришел Гриша Кружилин.
— Вы же сказали, что он погиб в Дагестане.
— Я тоже так думал, а вот, пришел. Он сказал, что выжил чудом. Местные жители нашли и откачали. Что все это происки российских спецслужб, которые пытаются играть в какую-то свою игру. Что мне надо бежать куда-нибудь подальше из Москвы в провинцию, чтобы они меня не нашли.
— Это было давно?
— Первый раз — примерно год назад. А второй, и последний — за три дня до моего падения. Предлагал организовать выезд за границу.
— Понятно. Тогда еще один вопрос. Вы свой высотный инвентарь хранили дома или на объекте?
— Дома, а что?
— Да нет, ничего, — пожал плечами Ривейрас. — Перед тем, как ехать сюда, я был в лаборатории и получил заключении о том, что лопнувшая заклепка на вашем карабине была не родной, а изготовлена, в нарушение ГОСТа, из мягкого аллюминевого сплава. Так что, думаю, вопросов о роли Кружилина в нашем деле у вас нет. А потому, Родион, последний вопрос: быть может, вы знаете, где следует искать Григория Кружилина?
— Нет, — тихо выдохнул больной.
Дверь палаты широко открылась, и, гневно сверкая темными глазами из-под круглых очков, нагоняя ужас белизной халата, на пороге возник Его медицинское сиятельство, главврач отделения Яков Осипович Резник собственной персоной.
— Молодой человек, — не здороваясь, с порога заявил он. — Я рад, что вы так хорошо выглядите, но если вы спасли этого парня вчера, чтоб погубить сегодня, то я вынужден просить Вас удалиться, невзирая на ваш грозный вид.
— Все, Яков Осипович, — развел руками Ривейрас. — Уже ухожу.
В коридоре, помимо доктора, его уже дожидались Надежда Бейбутова и невесть откуда взявшийся Алексей Полковников.
— Что, получил? — глумливо осведомился он. — Ладно, пошли, поговорим по дороге.
— Подожди, — прервал его Ривейрас, поворачиваясь к Наде. — Надя, Надежда, я вам очень хотел сказать, может это и не мое дело, но все-таки. У вас прекрасный муж. Он очень хороший человек, и вы ему очень нужны. Вот, — он развел руками.
Жена Бейбутова посмотрела на него странным долгим взглядом и вдруг поморщилась, всхлипнула и, отворачиваясь, закрыла лицо руками.
— Пошли, пошли, Амур-переросток, — Полковников похлопал Владимира по плечу. — Здесь разберутся и без нас, а вот наши дела пора бы уже и заканчивать.
Они спустились во двор и неспешно, дыша свежим воздухом, прошли к стоянке, где ожидал хозяев ухоженный “мерседес”-250.
— Какими судьбами тебя сюда принесло? — поинтересовался Ривейрас
— Деловыми, — усмехнулся Алексей. — Выезжал из Ясенево, позвонил в контору. Войтовский сказал, что ты поехал сюда. Просил взять тебя на крыло. Как у тебя здесь дела-то? — спросил он, открывая дверь автомобиля.
— За исключением одного “но” все просто прекрасно, — ответил Ривейрас, усаживаясь на сиденье рядом с водителем. — Группа туристов, в которую входили Бейбутов и Кружилин, действительно обнаружила в пещере, в которую мы потом с Мишей сунулись, три ядерные боеголовки. Ребята впряглись и перепрятали их в подземном озере в пещере Джог Алхазур ниже по ущелью. Потом начинается эта катавасия со смертями. Я совершенно уверен, что ко всем им причастен этот самый Григорий Кружилин. Данные, которые я получил сегодня в лаборатории, подтверждают мою версию.
— Карабин липовый? — спросил Алексей, не отрывая взгляда от трассы.
— Да, заклепка подменная, — кивнул Ривейрас.
— Я так и думал. Значит, местонахождение объекта мы установили. Это превосходно. Надо будет порадовать коллег в Дагестане. А что ты там говорил насчет “но”?
— Кружилина-то где искать?!
— Пока не знаю, — покачал головой аналитик. — Но, могу тебя обрадовать, его уже ищем не только мы.
— В каком смысле? — удивился Ривейрас.
— Сейчас поймешь. Рассказываю по порядку. Сопоставив утверждение Гашевского о том, что его посетитель размахивал корочкой Министерства Безопасности, приплюсовав к этому соображения о ловкости нашего оппонента, а также сведения о МИДовской карьере, я решил уточнить, не значился ли покойный Кружилин во внешней разведке. Тряхнул старыми связями, встретился сегодня, поговорил, и вот какую интересную вещь мне рассказали. Григорий Кружилин действительно несколько лет работал в Фирме, в колумбийском ее филиале. Особых успехов за ним не числилось, но цепкость и быстрота мышления, тем не менее, командованием отмечались. Но особо умилил меня вот какой факт: В один прекрасный день Кружилин пришел к резиденту и заявил, что имеется вполне реальная возможность вербовки некоего Карлоса Руиса, младшего брата одного из главарей медельинского картеля Алехандро Руиса.
— Это которые наркотой там заправляют?
— Они самые, — подтвердил Полковников. — Центр, понятное дело, добро на такую вербовку не дал, но факт сам по себе интересный и для цепи наших дальнейших умозаключений весьма важный. Так вот, в девяносто третьем году Кружилина отзывают из Колумбии, и некоторое время, то есть, вплоть до своей “смерти”, он работает в Центре. Дальше мы уже знаем, трагическая гибель в автокатастрофе. Верно?
— По нашим сведениям, да.
— В СВР так тоже считали. Причем, буквально до последних дней. Покуда туда не пришел запрос за подписью генерала Банникова и полковника Коновальца: дать полную выкладку по работе Григория Кружилина, в скобках, Ледникова. Смекаешь, о чем я говорю?
