В конечном итоге, сознание Раля сосредоточилось на родных. Он смотрел на них, умоляя, вопрошая взглядом, желая, мечтая, чтобы они его простили. Чтобы приняли его. Чтобы прекратили излучать этот невероятный холод и отчуждение.

— У меня больше нет сына, — холодно изрёк Алцэс, даже не глянув на Каракала.

Он обернулся и стал уходить. Фелис тоже поднялась, припав на передние лапы, потянулась, после чего последовала вслед за отцом.

— Нет, — просипел Раль. — Папа, Фелис. Пожалуйста!

Но они даже не обернулись. Армадил бросил на брата взгляд, полный самодовольного презрения и последовал вслед за отцом.

— Мама! — закричал Раль. Из глаз его не прекращая текли горячие, словно кипяток, слезы.

Хрупкая Дэйва вновь посмотрела на сына полным боли взглядом. Весь её вид говорил о том, что она не может пойти против решения большинства. Как бы не обернулись обстоятельства, ему навсегда закрыта дорога в родной мир, мир его собратьев, мир пещер. В этом взгляде читалась мольба, просьба отпустить. Дать возможность забыть о произошедшем, как о страшном сне. Дать возможность жить дальше.

— Прости, — прошептал Каракал, закрывая глаза. Тело его сотрясалось от невидимого крика боли. Он не заметил, как место событий покинула мать. Сознание разлетелось на осколки. Он сходил с ума от духовной и физической боли. Его моральных сил уже не хватало на борьбу.

Молчаливыми, чуть размытыми призраками, пещеру Свершений стали покидать Дэйвы, скользя по отверженному собрату безразличными взглядами. Последним место событий покидал Агвантибо, бросив напоследок на поверженного врага самодовольный взгляд.

Всполохи драгоценных камней стали затухать, тело погружалось в холод. Бороться не было ни сил, ни желания. Раль закрыл глаза, желая, мечтая, чтобы всё как можно скорее закончилось.

Но мгновение спустя сквозь его веки просочился ярчайший свет. Он опалил его сознание, будто огненная лава. Этот свет вырвал Каракала из тьмы, заставив блекнущее сознание собрать последние силы в попытке найти способ избавиться от надоедливого раздражителя, что помешал Ралю утонуть в объятиях смерти.

— Ну, у тебя и глюки, — уважительно выдохнул некто.

Каракал с трудом заставил себя открыть глаза. В метре от него находился чужак. Непонятный зверь, что стоял на двух задних лапах. Передние лапы незнакомца отличались длинными, лысыми пальцами. Вообще-то у непонятного существа было мало шерсти, которое оно компенсировало странными вещами. Судя по всему, сплетенными из шерстинок каких-то животных. Удивительные, пронзительно синие глаза смотрели на Каракала с нескрываемым состраданием.

— О, а у тебя зрительные галлюцинации, ты в курсе? — мягко улыбнулся незнакомец, взъерошив белую шерстку, что покрывала его голову. А потом как-то странно щелкнул пальцами, и пещера Свершений истаяла, преобразившись в бескрайнюю степь. Над головой нависала молодая луна. Тёмное небо было густо усеяно звёздами.

— Уф, а это больше похоже на правду, — задумчиво промолвил странный зверь, оглядывая окружающее пространство. Потом взмахнул своими прозрачными крыльями и взмыл ввысь, вскоре приземлившись перед мордой Каракала. — Ты сон? — вопросил он, склонив голову на бок.

Этот вопрос настолько шокировал Дэйва, что тот нашел в себе силы мотнуть головой.

— Ну, тогда должен тебе сказать, что твоё тело в довольно плачевном состоянии. И как ты дошел до такой жизни? — насмешливо спросил незнакомец. — Ладно, раз уж меня сюда занесло…

Странный зверь дотронулся до его горячего носа и прикрыл глаза. Секундой спустя Каракала переполнили абсолютно невероятные чувства. Каждая клеточка налилась болезненным жаром, что омыл его тело, наполняя силой. Сознание взорвалось яркой вспышкой пьянящего тепла, душа очистилась от сомнений, приобретая покой. Жар ушел из легких, дышать стало легко и свободно.

Каракал заснул, улыбаясь. Ему снилась семья. Счастливые родители, сидящие друг подле друга, добродушно улыбаясь. Задиристый Армадил, что упорно продолжал вызывать брата на тренировочный поединок. Резвая Фелис, что не прекращая сыпала вопросами. Родной клан, с добродушными улыбками оглядывающий семейство.

Диази всегда мечтала побывать в лесу тысячи источников, что хранил в себе невероятное множество загадок, которые не были способны разгадать несколько поколений фей. Почему-то ей всегда казалось, что стоит туда попасть, как она сразу найдёт нужные ответы на интересующие её вопросы. Довольно самодовольное утверждение, но ведь фея была слишком молода и амбициозна. В её душе царила уверенность, что на все вопросы в этом мире можно найти ответ. Стоит только, как следует постараться, стоит только очень сильно захотеть.

Предвкушение оказаться в столь загадочных местах было настолько сильно, что она встала ещё до рассвета. Покрутившись, кутаясь в покрывало, морща нос, что совсем замёрз, она тихо поднялась и стала разжигать огонь. К сожалению, сделать это тихо и незаметно, не владея магией, было не так-то просто. Провозилась она довольно долго, накладывая поверх ещё не остывших угольков тонкие ветки.

— Можно потише? — страдальческим голосом спросила разбуженная шорохом Камомила. Ди бросила на подругу виноватый взгляд. Тяжело вздохнув, магеса щелкнула пальцами, и серую, предрассветную мглу осветил весело потрескивающий костёр.

Опять заснуть у Камы не получилось. Что-то недовольно бурча себе под нос, вскоре она подсела к костру. Когда поднялся Бэлл, девчонки уже умудрились приготовить незамысловатый завтрак, на который извели остаток мёда.

Солнце всё выше поднималось над горизонтом. Трое друзей уже успели позавтракать и упаковать вещи. А Ирис всё спал, не обращая внимания на возню остальных.

— Слушай, харе дрыхнуть, — не выдержала, наконец, Камомила, потрусив провидца за плечо. — Все уже давно собрались.

Ирис застонал, поворачиваясь на спину и с трудом разлепляя глаза. Тело окутывала слабость как после долгой болезни.

— Что с тобой? — встревожено спросила Диази, через плечо Камы взглянув на лицо друга.

Провидец потёр ладонями лицо, стараясь привести мысли в порядок.

— Не знаю, — слабым голосом ответил он. — Слабость какая-то.

— Ты заболел? — нахмурился Бэлл, склоняясь над другом и трогая лоб. — Температуры нет.

— Я сейчас укрепляющий напиток смешаю, — сказала Диази и ушла к своей сумке.

Около часа они отпаивали Ириса, который постепенно всё же пришел в себя. Слабость после обильного завтрака и целебных напитков отступила, лишь несмелым раздражителем поселившись на грани сознания.

Вскоре друзья отправились в дальнейший путь, питая надежду ещё засветло добраться до леса тысячи источников. Местность изобиловала травами. Луга сменялись лесами, что через несколько километров вновь редели, перетекая в поля. Бэлл по дороге даже умудрился договориться с пчёлами, вновь пополнив запасы мёда. Скорее всего, на сей подвиг его подвигла тревога за, всё ещё выглядящего немного бледным, друга.

— Странно, похоже на магическое истощение, — нахмурилась Ди.

— Думаешь? — задумчиво спросил Ирис. — А знаешь, мне действительно странный сон приснился.

— О чём?

Взгляды друзей с интересом скрестились на провидце.

— Ну, — нервно повёл плечами тот. — Точно не помню. Но там был кот. Такой здоровый, лилового цвета. И там была степь. А ещё этот зверь был сильно болен. И у него галлюцинации были. Толком не понял о чём, но довольно страшные.

— Ну, у тебя и фантазия, — фыркнула Камомила. — Лично я думаю, что ты просто вчера слишком перенапрягся с тренировками. Надо же, лиловый кот. Да ещё и с глюками.

— Ну не знаю, — безразлично пожал плечами юный маг. — Говорю то, что видел.

— Да какая разница, — махнула рукой Диази. — Главное, что сегодня лучше бы вам сделать с магией передышку. Мало ли. А жаль.

— Почему? — спросил Бэлл.

— Тебя-то как раз этот запрет не касается, — язвительно сказала Диази. — Тебе необходимо поэкспериментировать с ментальными щитами, научившись по желанию блокировать и пропускать эмоции.