— Понял, это сон, — бодро сказал он и направился к своему одеялу досыпать.

— Стой! — выкрикнул Бэлл.

— Тсс, Диази разбудишь, — дала ему подзатыльник Кама.

Бэлл испуганно посмотрел на так и не проснувшуюся Ди, потом укоризненно на Камомилу и отправился за другом.

— Уйди, галлюцинация, — отмахнулся от него Ирис. Для юного фея всё произошедшее было уже через чур.

— Вот это мне ученик попался, — хмыкнул Дурман, похоже, уже пришедший в себя.

— А круто Диази пошутила, — нервно захихикала Камомила, вспомнив тот далёкий разговор в сосновом лесу. Провидец даже не стал уточнять, что она имела в виду. Он понимал, что всё произошедшее требует от неокрепших умов молодых фей разрядки.

Ещё минут пять длилась перебранка ребят. Дурман сочувственно молчал, хотя сил на то, чтобы находиться сейчас здесь уходило невероятно много.

— Тихо, — наконец скомандовал он, поняв, что друзья уже спорят больше из спортивного интереса, чем для того, чтобы снять стресс. — Ирис, ты говорил с ветром?

Повисло долгое молчание. Кама и Бэлл удивлённо переглянулись. Ирис же судорожно втянул в себя воздух.

— Так это был не сон? — жалобно спросил он.

Провидец Дурман на мгновение прикрыл глаза, подавляя радостную улыбку. Он уже не чаял найти себе ученика.

— Наш дар тесно переплетён с ветром. Стихией, неподвластной другим феям, — пояснил он.

— Но как ветер может говорить? Он же…

— Молчи, — возвысил голос провидец. — Ветер гораздо мудрее и старше всех нас. И тебе надо с ним подружиться.

На Ириса было жалко смотреть. Бледный, с синяками под глазами, он глядел на провидца потерянным взглядом вывалившегося из гнезда птенца.

— Не бойся, это не сложно, — попытался успокоить новоприобретённого ученика Дурман, но его слова на Ириса совсем не подействовали. — Камомила, Бэлл можете оставить нас наедине ненадолго? — просительно посмотрел на друзей Дурман.

Друзья переглянулись и отправились в лес, вскоре скрывшись из виду.

— Как это произошло? Вспомни свои мысли в тот миг, когда ты наладил связь с ветром, — перейдя на деловой тон, спросил Дурман.

— Не надо. Я не… вспоминать… не хочу, — отшатнулся от него Ирис. Воспоминания о том дне возвращали его к пережитой боли и страху.

Провидец устало прикрыл глаза.

— Ты ведь хотел защитить, не правда ли? — переспросил он. — Тебе была дадена сила. Вас ждёт впереди ещё много опасностей. Вас продолжают преследовать слуги Хаоса. Так зачем же ты отрекаешься от силы, которую сам попросил? Силы, которая способна всех защитить.

Из глаз Ириса брызнули слёзы. Чтобы не позориться перед старым феем, он присел и обнял голову руками.

— Прости малыш. Я знаю, на тебя и так слишком многое свалилось в последнее время. Но поверь — ты справишься. Ветер не способен покровительствовать недостойному. И подчиняться ему тоже не будет.

Украдкой утерев слёзы, Ирис поднялся на ноги и твёрдо посмотрел старому провидцу в глаза.

— Насколько у меня сильный дар?

— Ты сильнее меня, — улыбнулся Дурман. — Знаний бы тебе, и славный защитник получиться. Диази не устоит, — хитро прищурился старик.

— Что? — опешил Ирис, ощущая, как начинает пылать шея и щёки.

— Неинициированный маг с незакреплённой ритуалом аурой исцеляет от проклятья переродков, — внезапно стал серьёзным провидец. — Ветер должен был тебе сказать. Мог пригрозить, что ты расплатишься жизнью.

— Он соврал? — дрожа всем телом спросил Ирис.

— Нет, просто ты оказался слишком сильным.

Повисло тяжелая тишина. Ирис всё пытался осознать слова провидца Дурмана. Но всякий раз у него по спине пробегали мурашки.

А если посмотреть на это с другой стороны? Поступил бы он иначе, если бы ситуация повторилась? Нет. Уж в этом он был точно уверен. С чего же тогда переживать?

— Мне пора, — прервал молчание Дурман.

— А как же учёба? — опешил Ирис.

— А вот она тебя и научит, — кивнул он в сторону Диази. — Основы были хорошо описаны в книгах, которые она у меня с завидным постоянством таскала. Вот и пригодиться.

— Но как же? — жалобно возразил Ирис.

— Не знаю, насколько получиться дальше со связью. Вы скоро зайдёте слишком далеко, чтобы было возможно общенье. Попытайся подружиться с ветром. Если что, я смогу передать сообщение через него.

Кивнув на прощанье, провидец впитался вместе с пламенем в землю. Ирис же так и остался стоять, поглощённый неимоверным количеством проблем, внезапно свалившихся на него. И проблема общения с ветром выглядела сущим пустяком, по сравнению с тем замешательством, которое он испытывал, пытаясь представить себе разговор с Диази после её пробуждения. Как он должен поступать, что говорить, если не может понять даже самого себя?

Ужинать пришлось рыбой. Умаявшись, Каракал вытянулся на мягкой траве в корнях у молодого ясеня, с улыбкой вспоминая прошедший день.

После их безумной гонки попугай на некоторое время отлучился. Каракал даже подумал, что пернатый решил покинуть его уж слишком суетливую компанию. Но вскоре крылатый забияка появился вновь, абсолютно без страха опустившись ему на голову.

— Знаешь, а это наглость, — спокойно заметил зверь.

— Наааглость! Наааглость! — тут же радостно подхватил попугай.

— Не притворяйся. Я чую твои эмоции. Ты не так глуп, как хочешь казаться, — насмешливо сказал Каракал.

Пернатый промолчал, обижено нахохлившись. Теперь задирать своего нового знакомого будет не так весело, а ему очень понравились их сегодняшние догонялки.

Однако с головы своего нового друга улетать попугай даже не подумал, а Каракал был ему слишком благодарен, чтобы сгонять. Так эта парочка целый день и пропутешествовала по лесу. Выглядели они довольно экстравагантно, поэтому любопытные птицы получили достаточно пищи для обсуждений и сплетен. На острове опять поднялся невообразимый гомон.

Когда Каракал лёг на землю, желая поспать, крылатый забияка ещё некоторое время крутилась вокруг него. Даже попытался расшевелить, несколько раз клюнув в затылок, но Каракал со стоическим спокойствием проигнорировал этот выпад в свою сторону. Тем временем на мир уже давно опустились густые сумерки и попугай взлетел ввысь, должно быть, решив поискать себе более уютное место для ночёвки.

И вот тогда-то Каракал в первый раз занервничал, встрепенувшись. Ведь в окружающий мир вдруг ворвалось чувство жажды крови. Поднявшись на лапы, он стал оглядываться по сторонам. Но оказалось, что агрессия была направлена отнюдь не на него, а на его пернатого друга. Не успел попугай скрыться в густом переплетении ветвей, как с соседнего дерева спорхнула сова. Стремительной тенью она понеслась в сторону попугая. Каракал растерянно застыл, но потом собрался с мыслями и взял хищницу под свой полный контроль. Сознание крылатой тут же закричало раненой птицей, ожидающей приближения хищника.

— Прости, охотница, — решил успокоить её юноша. — Этот забияка мне слишком симпатичен. Поищи другую добычу.

И отпустил свой контроль. Сова застыла в воздухе, судорожно размахивая своими широкими крыльями. А потом, не испытывая и тени страха, спустилась прямо перед Каракало и пытливо заглянула в его глаза.

И тут на него накатило, нахлынуло. Перед глазами давним, полузабытым призраком возник чёткий образ дедушки Овла. Его добрые глаза, светящиеся мудростью и жизненной силой. Его добродушный оскал. Его сильные, но мягкие лапы.

Когда-то мир Каракала крутился исключительно вокруг этого умнейшего зверя. Дедушка был не таким, не похожим на других. Он был так интересен, так много знал. Казалось, старик Овл мог ответить на любой вопрос. Имея огромное влияние на его родителей, приметив нестандартно мыслящего внука, старик взял малыша полностью под свою опеку и покровительство. Каракал хвостиком ходил за дедушкой, каждую минуту задавая всё новые и новые вопросы. И никогда он не знал отказа. Дедушка Овл открыл ему целый мир. Научил большему, чем все окружающие могли себе представить. Он научил его думать.