— Да уж, — выдохнул Бэлл. — Умеешь же ты удивить.

Когда вернулся Ирис с печальным известием о том, что Диази была права насчёт тупика, то оживление друзей уже затихло. Ди даже всплакнуть успела от облегчения, что от неё никто не собирается отрекаться, а всё так же воспринимают такой, какая она есть.

Стыд от того, что именно он настоял на принятии неправильного решения, а его глупышка подруга в очередной раз оказалась права, загнал любопытство Ириса глубоко внутрь. Остальные тоже решили повременить и не рассказывать пока фею про источник знаний их общей подруги. Уж очень резко выраженную неприязнь тот показал в сегодняшнем разговоре при упоминании провидца Дурмана.

Найдя подходящую полянку, поросшую мягкой, душистой травой, укрытую от ветра полукругом колючего кустарника, друзья решили располагаться на ночлег. Диази конфисковала у всех сумки, с намерением покопаться в вещах и рассортировать их так, чтобы у каждого было всё необходимое. Остальных же отправила на поиски дров, воды и пищи. После столь впечатляющей демонстрации знаний с Диази не решился спорить никто.

Когда на скалы опустились сумерки, всё уже было приготовлено. Собрано корений и орехов про запас. Скоропортящиеся продукты, взятые с собой Ирисом, съедены. Друзья расселись на мягкой подстилке и сытым взглядом наблюдали за языками пламени, танцующего над почерневшими от жара ветками. А вокруг всё продолжала сгущаться темнота. Привыкшие, что окружающий мир всегда освещён не солнцем, так магией, друзья себя чувствовали, мягко говоря, неуютно.

— Ди, — позвала Камомила, стараясь смотреть исключительно на язычки пламени, игнорируя окружающую тьму. — А в твоих книгах много было про озеро равновесия?

— У? — сонно мотнула головой фея, которой особо не доставляла неудобств столь радикальная смена обстановки. — Да не особо. Нет, было конечно. Но я сама до конца некоторые вещи так и не поняла.

— Можешь объяснить? То, что сама сумела понять, — поспешила уточнить Кама, пока подруга не отказалась от ответа. — Интересно же.

— Хм, — задумалась, кусая губу, Диази. — Прежде всего я поняла, что озеро не доброе и не злое. Оно как огонь. Когда горит как сейчас — добро. А когда после молний разгорается, съедая лес — зло. Книги рассказывают, что оно находиться где-то в недрах нашего мира.

— Это где? — несмело переспросил Ирис, которому окружающая тьма, похоже, доставляла больше всех неудобств.

— Как я поняла, под землёй, — пожала правым плечом Диази, так как на левом обреталась коса. — Оно связано со всеми живыми существами. И каждый день сравнивает, сколько доброго произошло в мире, а сколько злого. В один день может произойти больше злого, в другой — доброго. Излишки осаживаются на дне озера равновесия и исчезают по взаимозачёту. Так соблюдается баланс, ведь ни в одну сторону перегибать нельзя.

— А что плохого в том, если будет больше добра? — искренне удивилась Кама.

— А ты представь, если все растения перестанут соперничать друг между другом, позволив каждому зёрнышку прорости. Надолго ли им места хватит?

Опять все погрузились в задумчивую тишину, слушая весело потрескивающий костёр. Языки пламени подсвечивали лица друзей, искажая цвета, отражаясь в глазах, гипнотизируя.

— А как же Хаос? — прошептал Бэлл.

От упоминания этого названия, вздрогнули все. Уж слишком атмосфера вокруг была зловещей для упоминаний о самом страшном зле этого мира.

— А его бы и не было, если бы не Дэйвы, — нахмурилась Ди. — Если бы они тогда не сбежали, равновесие можно было бы восстановить.

— А как? — дрожащим голосом спросила Камомила. Затронутая тема изучалась, но обсуждалась редко. Уж слишком много неясного было в ней. Уж слишком много грустных воспоминаний, страшных сказаний, мистических событий она затрагивала.

— Всё дело в том, что озеро давно уже не служит нашему Создателю, — почему-то понизив голос, сказала Диази. — Ведь до какого-то определённого момента озеро равновесия может компенсировать нарушение баланса. Но потом происходит пресыщение добром либо злом, и оно начинает потихоньку отдавать излишки. Сначала по чуть-чуть, потом всё сильнее. А ещё, — начала, было, фея, но внезапно запнулась и прикусила губу. Было видно, что этот разговор её пугает. — Не знаю, насколько это правда, но говорят, что наш Создатель не единственный творец миров. Некоторые из них не умеют поддерживать баланс, а потому все их миры рушатся, не успев окрепнуть. Большинство из таких сущностей воспринимают миры, как свою игрушку. Если в каком-то из них, где Создатель следит за своими детьми, стараясь оберегать их, баланс смещается. Другая сущность, не способная самостоятельно создать жизнеспособный мир, может захватить чужое озеро равновесия. Распоряжаясь скопленным в нём излишком негативной или позитивной энергии, чтобы подавить волю истинного Создателя мира, эта сущность пытается изгнать творца, чтобы никто не помешал ей играть с новыми игрушками.

— Ты хочешь сказать?.. — дрожащим голосом спросила Камомила.

— Да, похоже, что в нашем мире всё так и произошло.

Ему подчинялся и знал весь окружающий лес. Могучий медведь, своей нерастраченной силой, мог подчинить любого, просто продемонстрировав внушительного размера когти и заревев. Но сегодня в окружающем мире что-то изменилось. Он уловил тревожный запах, отдающий терпким привкусом силы и самоуверенности. А это означало, что в его лесу появился новый соперник.

И медведь начал ночную охоту, следуя за невидимой нитью нового запаха. Наконец чутье его вывело к подножию гор. У скалы Волчий клык обнаружился вход в пещеру, у которой стоял и зачарованно оглядывал окружающее пространство Кот. Именно так, с большой буквы. Ведь таких зверей медведь ещё не видел.

Во-первых, размерами своими его новый соперник минимум в два раза превышал матёрого волка. Во-вторых, от этого зверюги так и веяло Силой. На подсознательном уровне медведь даже ощутил какой-то непонятный трепет перед этим существом. Растерянно замерев, медведь каким-то шестым чувством понял, что его приближение не осталось не замеченным. Просто этот непонятный Кот не воспринимает его всерьёз, считая не опасным.

Наконец зверь, нервно шевельнув ухом с кисточкой на конце, соизволил повернуть к медведю свою чуть вытянутую морду. В огромных, выразительных, отсвечивающих в темноте желтым цветом глазах читался разум.

Отступать медведь не любил. Он уже настолько привык быть главным в этих местах, что не прислушался к своей интуиции, буквально кричавшей, что с этим зверюгой лучше не связываться. Медведь встал на задние лапы, показывая свой размер и силу, и громогласно заревел.

Соперник даже не вздрогнул, только в ярко-желтых глазах появилась укоризна. А в следующий момент он прыгнул и… исчез, настолько быстрым было его движение. Глазу обычного медведя за ним было не уследить. Оказавшись за спиной внезапного соперника, Каракал прыгнул вновь, ударив всеми четырьмя лапами в затылок сопернику, чтобы тот потерял сознание.

Очнулся косолапый только через сутки. Голова дико болела, память давала сбои. Напившись воды из родника, медведь окончательно осознал, что потерял статус главы этого леса. Но, почему-то, эта мысль его совсем не расстроила.

По скалам и лугу, медленно и текуче, стелился молочно белый туман. Солнце ещё не взошло, но отголоски рассвета окрасили небо в серые тона. Было уже достаточно светло, но ещё по-утреннему холодно и зябко. Выбираться из-под одеяла не хотелось совершенно. Но какое-то непонятное чувство вырвало Ириса из объятий сна и больше не дало погрузиться в блаженную дрёму. Перевернувшись с боку на бок, он, наконец, открыл глаза и понял, что тревожило его подсознание. Диази исчезла.

Тихо, чтоб не потревожить остальных, фей выбрался из-под одеяла и, взмахнув крыльями, поднялся ввысь. Шансов найти Диази с высоты птичьего полёта было гораздо больше. Облетев все прилегающие к месту их ночёвки скалы, Ирис было начал паниковать, не найдя подругу, но вдруг в ветвях сухого дерева, росшего у самой дальней скалы, ему почудилось какое-то движение. Подлетев поближе, он смог убедиться, что это действительно была она. Фея сидела и с задумчивым видом смотрела вдаль.