Работа тянулась медленно и непродуктивно. Лето наступило в положенный срок и, казалось, никогда не кончится. Моя квартира, находившаяся под самой крышей здания, целыми днями была залита солнцем, а по ночам превращалась в раскаленное пекло. К вечеру, едва жара начинала спадать, увеличивалась влажность, предметы становились липкими, и я, привычный к сухому кастильскому климату, задыхался и обливался потом. Меня мучила бессонница. Когда же сон овладевал мной, мне снились кошмары: будто рядом со мной в постели лежит медведь. И страшило не его соседство — в моих сновидениях медведь был кротким и добрым, — а его близость, которая в раскаленной комнате делалась для меня невыносимой. Я просыпался весь в поту, бежал к умывальнику и пригоршнями плескал себе в лицо воду, которая растекалась по спине, принося минутное облегчение и блаженство.
Стремясь избавиться от медведя, от беспокойных изнурительных бессонниц, я запоем читал допоздна. Когда же мои глаза слипались, я спал мало и плохо. Утром вставал совсем разбитый и в таком гипнотическом состоянии находился весь день до тех пор, пока с наступлением ночи по иронии судьбы ко мне не возвращались просветление и силы.
В те жаркие дни Перико Серрамадрилес и я обычно отправлялись на пляж во время нашего обеденного перерыва, который длился с полудня до пяти часов. Мы добирались туда на трамваях, битком набитых отвратительными потными людьми, съедали по громадному бутерброду и большой пиале риса, от которого, впрочем, вскоре отказались: такая пища нам была не по карману, чересчур отягощала желудки и клонила ко сну, мешая служебным обязанностям. Однажды, вернувшись с пляжа, мы одновременно заснули прямо за столом, что, впрочем, не имело никакого значения, поскольку немногочисленные клиенты Кортабаньеса уехали куда-то на лето, и пустынный покой конторы нарушался лишь назойливыми мухами, которых Долоретас истребляла свернутой газетой.
ПИСЬМО СЕРЖАНТА ТОТОРНО КОМИССАРУ ВАСКЕСУ ОТ 12–7-1918 ГОДА,
В КОТОРОМ ГОВОРИТСЯ О ТОМ, КАК ОН ВЫПОЛНИЛ ПОРУЧЕНИЕ
Свидетельский документ приложения № 7-д, добавление 1.
(Приобщается английский перевод, сделанный судебным переводчиком Гусманом Эрнандесом де Фенвик).
Барселона, 12–7-1918.
Досточтимый и благородный шеф!
Простите, что не сразу выполнил ваше всегда приятное для меня поручение. Вам уже известно, что официальное положение, которое я теперь занимаю, не связано с повседневной жизнью Управления, и это помешало мне выполнить ваше задание своевременно. Немало поломав голову, я, на мой взгляд, придумал, наконец, каким образом переправить вам сообщение об аресте несчастного Немесио. Мне удалось сделать так, чтобы ваше письмо попало в руки Немесио. Теперь он знает, где вы находитесь, и я буду не я, если он не сумеет связаться с вами и получить вашу поддержку. По-моему, я неплохо придумал, верно?
Премного благодарен вам за то, что вы проявляете такой интерес к моим успехам в печатанье на машинке. Вы всегда были для нас примером на нашем трудном пути выполнения долга. Как видите, моя техника печатанья на машинке все еще оставляет желать лучшего. Не имея ничего больше сообщить вам, всегда остаюсь к вашим услугам.
Подпись: Сержант Тоторно.
ПИСЬМО НЕМЕСИО КАБРЫ ГОМЕСА КОМИССАРУ ВАСКЕСУ ОТ ТОГО ЖЕ ЧИСЛА,
В КОТОРОМ ГОВОРИТСЯ О ЕГО ПЕЧАЛЬНОЙ УЧАСТИ
Свидетельский документ приложения М 7-д, добавление 2.
(Приобщается английский перевод, сделанный судебным переводчиком Гусманом Эрнандесом де Фенвик).
Барселона, год господень 1918
Покров день 12 июля.
Сеньор мой и брат во Христе нашем господнем!
Иисус Христос через одного из своих ангелов сообщил мне, что вы находитесь в Тетуане. Известие это повергло меня в уныние и отчаяние, потому что я сразу же вспомнил его слова:
Накажет нас за неправды наши и опять помилует и соберет нас из всех народов, где бы мы ни были рассеяны между ними.
(Книга Товита, гл. 13, ст. 5)
Услада моей души и умиротворенность духа моего позволили мне решиться написать вам это письмо, чтобы вы могли причаститься, как сам господь наш бог, многочисленных несчастий, которые преследуют меня за мои грехи. Знайте, сеньор комиссар, что ученые люди с помощью святого духа излечили меня от моих недугов и позволили снова вступить на путь господень, где не отделить плевел от зерен. И вот я по вине и слепоте своей избрал дурной путь, который привел меня к этому заточению точно так же, как привел раньше в омерзительную камеру, уже вам знакомую, от которой я, слава богу, избавился. Да и, откровенно говоря, здесь мне намного лучше, потому что со мной обращаются, как с христианином: не бьют, не обливают ледяной водой, не истязают, не грозят. И грех жаловаться на их манеры — все они человеколюбивые я достойны милосердия господа нашего бога. Но так уж случилось, сеньор комиссар, что мне стали известны великие тайны; они являются ко мне во сне то облаком, то пламенем, то нисходят божьей благодатью, и только вам могу я их доверить, а для этого мне надо как можно скорее вырваться из оков, которые меня связывают. Сделайте что-нибудь, Христа ради, молю, сеньор комиссар. Я не преступник и не сумасшедший, как все утверждают. Я всего-навсего жертва соблазна лукавого. Помогите мне, и господь бог воздаст вам должное на этой земле и ниспошлет вечное здравие.
Каждый день я молю господа бога, чтобы он уберег вас от мавров. Нижайший мой поклон вам
Н. К. Г.
Вы получите это письмо из рук посланника. Не спрашивайте его ни о чем и не смотрите ему пристально в глаза; так вы можете заразиться неизлечимой хворью. Прощайте.
Д. После покушения на Леппринсе были еще попытки убить его?
М. Нет.
Д. Значит ли это, что террористы отказались от своего возмездия?
М. Не знаю.
Д. По имеющимся у меня сведениям, это не похоже на тактический ход с их стороны.
М. Я же сказал: не знаю.
Д. Судя по тем данным, которыми я располагаю, в Барселоне за 1918 год произошло восемьдесят покушений, именуемых «социальными», жертвами коих стали предприниматели: убитые — 4, раненые — 9; рабочие и торговые агенты: убитые — 11, раненые — 43. И это не считая материального ущерба, причиненного людям многочисленными пожарами и динамитными взрывами. В мае происходили чудовищные ограбления продовольственных магазинов, продолжавшиеся в течение нескольких дней, пока в стране не ввели военное положение.
М. Без сомнения, то были годы кризиса.
Д. Не кажется ли вам странным, что ситуация, сложившаяся в эти месяцы, не вызвала повторных покушений на Леппринсе?
М. Не знаю. Да и вряд ли мое мнение на этот счет будет иметь большое значение.
Д. Тогда поставим вопрос так: не могли бы вы ответить нам, чем вызвана была внезапная ссылка комиссара Васкеса?
М. Это не была ссылка.
Д. Поставим вопрос иначе. Могли бы вы объяснить, чем было вызвано внезапное назначение Васкеса на другую должность?
М. Так ведь… он был кадровым полицейским.
Д. Да, это верно. Но меня интересуют истинные причины, побудившие отстранить его от «дела Савольты».
М. Я их не знаю.
Д. Не связан ли как-то отъезд комиссара Васкеса с прекращением покушений?
