На следующий день, 17 октября 1968 года, на первой полосе популярной западногерманской газеты «Дер Тагесшпигель» появилось сенсационное сообщение о том, что по подозрению в краже сверхсекретной ракеты «Сайдуиндер» со склада военно-воздушных сил бундесвера в городе Нейбурге арестован «мужчина польской национальности». Никаких иных сведений о личности преступника, даже о его имени, равно как и об обстоятельствах этой необычной кражи, в сообщении не приводилось.

Лишь неделю спустя, точнее 23 октября, о некоторых подробностях этого неординарного уголовного дела рассказала другая западно-германская газета «Ди Вельт». Ссылаясь на свои надежные источники, она поведала о том, что американская ракета «Сайдуиндер», или в русском названии «Гремучая змея», была похищена еще год назад, в 1967-м. В причастности к краже обвиняются некто Линовски, поляк по национальности, и еще один немец, гражданин ФРГ. Кроме того, выдан ордер на арест третьего соучастника. Но кто этот третий — опять же тайна.

Прошла еще неделя. И генеральный прокурор ФРГ доктор Людвиг Марти в своем выступлении по радио 28 октября добавил к уже известному некоторые детали, но полной ясности в завязавшуюся интригу все-таки не внес. Он уточнил, что по делу о хищении ракеты арестованы поляк Йозеф Линовски и летчик военно-воздушных сил бундесвера Вольф-Дитхард Кноппе. Подтвердил прокурор и то, что третий злоумышленник также арестован, но его имя и фамилию назвать отказался, сославшись на то, что «расследование еще не закончено».

После выступления прокурора как-то внезапно наступило затишье. Ни одного заявления со стороны официальных властей. Ни одной публикации в прессе. Заговор молчания был нарушен лишь через два года.

22 сентября 1970 года газета «Генераль-Анцайгер», а вслед за ней, словно по команде, и другие СМИ ФРГ под броскими заголовками оповестили общественность о начале судебного процесса над тройкой похитителей «Гремучей змеи». Причем Йозеф Линовски, Вольф-Дитхард Кноппе и бывший до этого «мистером X» гражданин ФРГ Манфред Раммингер обвинялись не просто в уголовном преступлении, а в шпионаже и государственной измене.

Такой поворот внес дополнительную интригу в дело, прочно приковав к нему пристальное внимание не только широких кругов общественности, но и профессионалов из спецслужб, у которых предъявленные троице обвинения в шпионаже и государственной измене вызвали далеко не однозначную реакцию. Запущенная в оборот общественного мнения версия о том, что подсудимые — агенты КГБ, не выглядела документально доказанной. Даже в выступлении председателя сенатского суда четвертой инстанции доктора Вебера подсудимые выглядели не матерыми шпионами, имеющими за плечами солидную кагэбэшную спецподготовку, а скорее любителями легкой наживы, оказавшимися на скамье подсудимых в силу лишь своей некомпетентности в воровском промысле. По словам Вебера, «Гремучая змея» была похищена со второй попытки. Первая же провалилась, поскольку специально нанятые «троицей» профессиональные воры, обнаружив у склада с ракетами вооруженную охрану, решили не рисковать даже за приличное вознаграждение и, как говорится, «на дело» не пошли.

Впоследствии один из воров пооткровенничал об этом в компании собутыльников в пивном баре, не предполагая, что его хвастливый рассказ дойдет до ушей полиции. Так как сделку с ворами заключал Йозеф Линовски, то он первым и оказался в полицейском участке. А уж через него стражи порядка вышли на Кноппе и Раммингера.

В ходе судебного разбирательства все трое признали свою вину в похищении «Гремучей змеи». При этом Линовски и Кнопне дружно валили вину на Раммингера, упорно настаивая на том, что никакие они не шпионы, поскольку знать не знали, на кого работают. Раммингер же предпочел хранить молчание и даже отказался от последнего слова.

9 октября 1970 года Четвертый уголовный суд земельного Верховного суда в Дюссельдорфе признал обвиняемых виновными в государственной измене, шпионаже и краже и приговорил Раммингера и Линовски к четырем годам лишения свободы каждого, а Кноппе — к трем годам и трем месяцам.

И вновь, словно по чьей-то подсказке, наступило молчание. Вынесенный судьями приговор никак не комментировался в прессе, по радио или телевидению. Как если бы и дела-то самого не было. Но оно ведь было…

26 августа 1966 года около десяти часов утра по местному времени в посольство СССР в Италии пришел мужчина на вид 30–35 лет, европейского вида, среднего роста, нормального телосложения. Посетитель представился дежурному дипломату Йозефом Линовски, сотрудником западногерманской проектно-строительной фирмы «Проект А. Г.». Объясняя цель своего визита, он заявил, что является доверенным лицом Манфреда Раммингера, владельца указанной фирмы, и выполняет его конфиденциальное поручение, смысл которого сводится к предложению неофициальных услуг советским внешнеторговым организациям. Конкретизируя эту мысль, Линов-ски рассказал, что фирма «Проект А. Г.» располагает обширными и достаточно прочными связями в деловых кругах не только ФРГ, но и практически всех западноевропейских стран. И поэтому может гарантировать поставку образцов любых промышленных изделий и новейших технологий, включая те, которые подпадают под запрет КОКОМ.

В ходе дальнейшей беседы посетитель сообщил, что Манфред Рам-мингер — отпрыск старого аристократического рода, привык жить на широкую ногу, не отказывая себе ни в чем. Однако в последние годы заказы, на которых специализируется фирма, резко сократились. В результате финансовое положение «Проект А. Г.» оставляет желать лучшего. Раммингер же, не желая отказываться от привычного образа жизни, по-прежнему сорит деньгами. Залез в долги. Их нужно отдавать, а нечем. Линовски подчеркнул, что он по-дружески посоветовал Раммингеру предложить свои услуги русским и таким путем не только решить проблему долгов, но и сколотить себе приличное состояние. Раммингер ухватился за эту идею и даже хотел посетить советское посольство в Бонне. Но Линовски отговорил его, поскольку, мол, визит в советское посольство не ускользнул бы от внимания немецкой контрразведки. Посоветовавшись они решили, что вполне подходящим местом для переговоров с русскими может быть Рим. При этом Раммингер сам попросил Линовски выполнить эту щекотливую миссию.

Внимательно выслушав Линовски, дежурный дипломат заявил, что советское посольство никакими сделками, тем более подпадающими под запрет КОКОМ, не занимается. И единственное, чем можно помочь Линовски, так это передать его предложение в Москву заинтересованным внешнеторговым организациям, а затем сообщить ему их реакцию. Линовски с готовностью принял это предложение. Было условлено, что он вновь посетит посольство через неделю.

Шифртелеграмма такого содержания была незамедлительно направлена из римской резидентуры в Центр, где к ней отнеслись как к очередной головной боли. То из одной, то из другой резидентуры сообщают о визите «доброжелателя». Так на оперативном языке называют лиц, которые по собственной инициативе предлагают услуги советской разведке. Одни решаются на этот отчаянный шаг по идейно-политическим соображениям. Другими движет желание подзаработать. Рискуя собственной безопасностью, а то и жизнью, эти люди становятся зачастую источниками ценнейшей разведывательной информации. В их лице разведка приобретает «ценных агентов». Но нередко попадаются такие, кто предлагает свои услуги по указанию местных контрразведывательных органов. Это уже не «доброжелатели», а «подставы». И не дай бог проморгать, принять «подставу» за «доброжелателя». Тогда беды не оберешься. А разве сразу, при первой же встрече, разглядишь, кто перед тобой? С чем он пожаловал: с искренним желанием помочь или со злым умыслом? Отсюда и головная боль.

Через два дня в римскую резидентуру поступила ответная шифр-телеграмма: «Ваше предложение о продолжении контакта с «доброжелателем» одобряем. Запланированная с ним встреча должна быть проведена исключительно с позиций учреждения прикрытия. «Доброжелателю» следует дать ясно понять, что наши внешнеторговые организации заинтересовались его предложением о возможности приобретения образцов новых промышленных изделий или даже новейших технологических линий, подпадающих под запрет КОКОМ. Однако возможности «доброжелателя» и его шефа должны быть предельно конкретизированы, с тем чтобы дальнейшие переговоры носили сугубо предметный характер, а не ограничивались общими рассуждениями о том, что, мол, шеф с его обширными связями все может достать. Постарайтесь добиться от «доброжелателя» конкретных деловых предложений, которые он и его шеф могут осуществить в самое ближайшее время. Необходимо также учитывать и то, что мы можем иметь дело с «подставой» спецслужб противника. Поэтому дальнейшую линию поведения резидентуры планировать так, чтобы активную разработку «доброжелателя» и его шефа, а также их фирмы можно было вести с территории Советского Союза, не подключая по возможности к этой работе сотрудников вашей или боннской резидентуры. Нами принимаются меры по проверке «доброжелателя» и его шефа, а также их фирмы через все имеющиеся у нас возможности. О результатах сообщим дополнительно».