В этой же связи хочу обратить ваше внимание на то, что писал уже упоминавшийся «Ньюсуик» со ссылкой на анонимного сотрудника ЦРУ: «Чего Шевченко со всей очевидностью желал, так это женского общения. И ЦРУ предоставило ему такую возможность в лице 22-летней «эскорт-девицы по вызову» Джуди Тейлор Чавез. В обмен на благосклонное отношение эта красавица всего за шесть месяцев получила от Шевченко 40 тысяч долларов, авто «Корветт» новой модели и отдых на Вирджинских островах. Схема была предельно простой: Аркадий приходил к руководству ЦРУ, ему выдавали деньги, а затем он платил Джуди.

И еще одна ссылка — на Пита Эрли. Вот что он пишет о Шевченко в своей книге «Признания шпиона»: «Первоначально, в 1975 году, когда Шевченко вступил в контакт с ЦРУ, он хотел дезертировать, но ЦРУ направило для встречи с ним одного из своих лучших вербовщиков, и тот уговорил Шевченко отложить свой побег и поработать в качестве агента иод кличкой «Динамит».

Шевченко имел свободный доступ ко множеству дипломатических телеграмм и другой информации. Он регулярно сообщал ЦРУ о проявляющихся в Кремле разногласиях между Леонидом Брежневым и Алексеем Косыгиным по поводу отношений СССР и США. Он сообщал также, что Кремль указывал своему послу Анатолию Добрынину делать в ООН, какова была советская позиция на переговорах об ограничении вооружений и даже о том, до каких пределов СССР может уступить на переговорах по ОСВ-1… предоставлял совершенно секретные сведения о советской экономике и даже доклады о быстро сокращающихся запасах нефти в Волжско-Уральском регионе.

Но у него было множество проблем, связанных с его браком и увлечением алкоголем. Ему было страшно. И 31 марта 1978 года, в пятницу, получив вызов из Москвы, он сбежал вниз по лестнице на три пролета, отделявших его апартаменты от расположенной в том же доме конспиративной квартиры ЦРУ, и, ворвавшись в это убежище, заявил, что хочет немедленно стать перебежчиком после того, как двадцать семь месяцев шпионил на ЦРУ. Он боялся, что жена сдаст его КГБ. Вечером следующего дня его побег стал главной новостью на американском телевидении».

Я думаю, здесь комментарии излишни.

— Но, Алексей Яковлевич, получается, что анонимщик из секретариата был прав, сообщая о роковых пристрастиях Шевченко?

— А кому он адресовал свой сигнал? ЦРУ. Так что цель все равно была подлая. И вообще, я не люблю анонимщиков.

Разведка с незапамятных времен взяла на вооружение две человеческие страсти: любовь и деньги. Бог с ними, с деньгами, будем говорить о любви. О любви разведчика к гражданке «недружественного» государства. К тому же имеющей доступ к секретам этого государства. Да к таким, что за них ничего отдать не жалко.

Моему собеседнику 67 лет, он отставной полковник внешней разведки. Женат — давно и счастливо. Есть взрослые сын и дочь, внучка, в которой он души не чает. Свободно владеет английским и испанским, чуть хуже французским. Кавалер государственных и чекистских наград. Отработал четыре долгосрочных командировки. Единственное, о чем он просил, прежде чем рассказать свою историю, — не называть его имя и фамилию.

Произошло это во время моей командировки в Швецию, в 1965–1969 годах. А началось все со служебного рвения, с желания найти подходы к региональному центру ЦРУ, который располагался тогда в Стокгольме. В сферу его оперативной деятельности входила вся Скандинавия, и перед стокгольмской резидентурой КГБ стояла задача обзавестись в этом центре агентурными позициями. Задача осложнялась тем, что не было никакой возможности попасть даже в здание посольства США, где располагались резидентуры ЦРУ и РУМО — военной разведки. Это были годы «холодной войны», американцы избегали всякого неофициального общения с нами. Да и официальные контакты ограничивались редкими официальными приемами, на которые приглашались лишь послы и кто-то из советников. Но, как говорится, труба звала, служебный долг повелевал. И нам приходилось буквально по крохам собирать оперативные сведения об американском посольстве и его сотрудниках. Было установлено, что технический персонал проживает в шестиэтажном доме в десяти минутах ходьбы от посольства. Это уже было что-то. И я решился предложить авантюрную идею: проникнуть в дом во время приближающихся рождественских праздников, воспользовавшись атмосферой всеобщего веселья и расслабленности.

Инициатива, как известно, наказуема. И вот в первый же день Рождества я с большим букетом роз и бутылкой шампанского направился к подъезду нужного мне дома и, к своему удивлению и радости, беспрепятственно вошел внутрь. Там стоял дым коромыслом. Через минуту я оказался в плотном кольце морских пехотинцев. То один, то другой из них пытался убедить остальных, что именно с ним я служил когда-то в Южной Корее или на Окинаве. Я же с удовлетворением отметил про себя, что мой английский, точнее «американский», не вызывает никаких подозрений.

Покинув изрядно захмелевших морских пехотинцев, направился в глубь празднично прибранного просторного зала. И вдруг чувствую на себе чей-то пристальный взгляд. Резко поворачиваю голову и у ближайшей колонны, в трех шагах, вижу прекрасную Золушку. Огромные серые глаза, густые пшеничного цвета волосы, стянутые сзади в пучок бархатным бантом. Ухоженное лицо. Вокруг глаз едва заметны искусно наведенные тени. Сочные губы слегка тронуты помадой. Прекрасно пошитое голубое платье с глубоким вырезом на груди подчеркивает стройную фигуру. Как такое очаровательное создание могло оказаться в одиночестве на рождественском празднике?! Подхожу, протягиваю ей розы. Несколько смутившись, она, тем не менее, с благодарностью принимает их и поздравляет с праздником. Боже! Куда пропало умение чекиста мгновенно ориентироваться в любой обстановке, где находчивость, изобретательность, решительность! Единственное, на что я оказался способен в тот момент, так это извиниться за то, что, мол, вынужден на несколько минут отлучиться, но обязательно вернусь.

Побродив по дому, по всем шести этажам, нанеся на схему все, что могло представить оперативный интерес, возвращаюсь в зал, но Золушки и след простыл. Рыскаю глазами по сторонам. Безрезультатно. А ведь я даже имени ее не знаю…

Прошли месяцы. Я еще несколько раз побывал в шестиэтажке, изловчившись сфотографировать многих ее обитателей. Более того, мне удалось проникнуть в здание посольства и даже перекусить там в буфете. Одним словом, оперативные дела продвигались. А вот выйти на след Золушки никак не удавалось. Исчезла бесследно, как утренний туман.

В июне, когда наступает сезон белых ночей, шведы отмечают мид-сом-мардаг — праздник летнего равноденствия. Не знаю почему, но мне вдруг захотелось посмотреть, как его справляют в Скансене, старом районе Стокгольма. Около десяти вечера я приехал туда. На огромной площади возле этнографического музея бесчисленное множество народа, выступают танцевальные ансамбли из разных провинций Швеции, гремят духовые оркестры. Одно слово — эйфория. Я хожу-брожу в веселящейся толпе.

И тут, веришь или нет, возникает предчувствие — вот-вот что-то произойдет. Зыркаю в одну сторону, в другую, в третью… и вдруг вижу Золушку. Рядом с ней парень и девушка. Они о чем-то весело беседуют, уплетая мороженое. Я внимательно слежу за ними. Замечаю, как Золушка начинает поглядывать по сторонам. Закончив с мороженым, все трое двинулись к танцевальной площадке, где только что сменился очередной ансамбль. И опять Золушка озирается по сторонам. Парень и девушка уговаривают ее куда-то пойти с ними, но потом уходят одни.

Она остается! Сейчас или никогда, решаю я и пробираюсь к ней сквозь толпу. Приглашаю на танец.

Она принимает приглашение. Но молча, даже с каким-то безразличием, будто перед ней совершенно незнакомый человек. Начинаем танцевать. Сначала робко, а потом все увереннее прижимаю ее к себе и слышу шепот: «Я чувствовала, что ты здесь».