Аргументы при этом были отнюдь не абстрактными. Ну, хотя бы наличие сразу нескольких национальных партий (Украинская социал-демократическая рабочая партия, Украинская партия социалистов-революционеров, Украинская партия социалистов-федералистов, Украинская партия социалистов-самостийников и другие), которые главной программной целью выдвигали решение украинского вопроса, возрождение национальной государственности, что с весны 1917 года прочно легло в основу платформы (концепции) особой, собственной, Украинской революции. Вокруг лозунгов этой платформы объединялись миллионные массы украинской нации, а их вовлечение в общественную жизнь обусловило создание собственной государственности — Украинской Народной Республики (двух «изданий» — времен Центральной Рады и Директории). В западном регионе революционные подвижки привели к образованию Западно-Украинской Народной Республики, ее объединению с УНР (Акт соборности 22 января 1919 г.). Даже антипод народоправной УНР — авторитарно-монархическая модель гетьманской Украинской Державы П. Скоропадского оформлялась на национальной почве.
Да и Украинская социалистическая советская республика явилась своеобразным компромиссом между главным достижением национальной революции — УНР и завоеваниями социальной революции — советской властью. Своеобразной данью национальной революции, разумной политической уступкой ей было и официальное название Советской Украины в конце 1917 — начале 1918 года — Украинская Народная Республика.
Абстрагируясь от других аргументов, анализа всех возможных pro и contra, думается, на основе адекватного восприятия жизненных реалий 1917–1920 годов, можно согласиться с правомерностью квалификации тогдашних событий в Украине как национально-освободительной революции.
Распад СССР, оформление независимого Украинского государства в 1991 году, его становление сопровождались решительной ломкой бытовавших до того времени стереотипов. Не обошла эта тенденция и украинскую историческую науку. Наработаки советской историографии в одночасье были провозглашены ненаучными, коньюнктурными, заидеалогизированными. Их решительно «отодвинули в сторону», а в образовавшийся вакуум бурно хлынули концепции диаспорной литературы. Они очень быстро заместили собой сущностные достижения историографии предшествующего периода. Нередко это делалось механически, без сколько-нибудь вразумительной мотивации или убедительных доводов.
С этого момента события в Украине 1917–1920 годов стали рассматриваться все больше, а затем и исключительно под углом зрения национального освобождения. Как определенную временную реакцию на предшествующую научную неадекватность, жесткую концептуальную ограниченность это можно если не оправдать, то, во всяком случае, понять или объяснить.
Чуткая к новациям, жаждущая постижения неведомого (отчасти недоступного и даже запретного) научная среда с энтузиазмом занялась разработкой неосвоенных пластов. Произошел своеобразный публикаторский и исследовательский бум.
На сегодня осуществлены результативные шаги в освоении источниковой базы, особенно того сегмента, который в советское время почти не вовлекался в научный оборот. Речь идет о материалах, в которых отразилась деятельность национальных партий и организаций, государственных центров, политических систем, порожденных Украинской революцией. Это, прежде всего, издания, связанные с функционированием Центральной Рады, Директории, развитием национально-освободительного движения1223. Определенную информационную ценность имеют и обнародованные документы гетманского периода1224.
Большой размах приобрели перепечатки разнообразного политико-публицистического наследия лидеров украинского движения — М. Грушевского, В. Винниченко, С. Петлюры, Д. Дорошенко, И. Мазепы, М. Шаповала, государственных деятелей П. Скоропадского, В. Липинского и др.1225
Продолжают выходить многие мемуарные и дневниковые работы как упомянутых выше, так и других участников событий1226.
Немало делается и для издания в Украине тех трудов о процессах 1917–1920 годов, которые впервые увидели свет за рубежом1227.
Следует отметить, что государственные, идеологические институты привлекали внимание к событиям 1917–1920 годов, стимулируя массовое общественнополитическое реагирование соответствующими документами (постановлениями) наивысшего уровня, организацией массовых мероприятий и т. п.1228
Означенное, естественно, сказалось на масштабности собственно исследовательских усилий. На протяжении 1991–2006 годов защищено более 350 докторских и кандидатских диссертаций с проблематикой революционной эпохи. Налицо явная тенденция к умножению работ в данной сфере. Так, если за десятилетие (1991–2001 гг.) было подготовлено 135 кандидатских и 17 докторских диссертаций, то только за последующее пятилетие эти показатели составили соответственно 171 и 201229.
Начиная с 1991 года, выпущено сотни книг и брошюр, тысячи статей, которые так или иначе анализируют события в Украине под углом зрения национальнодемократической революции1230. Только в вышедшем еще в 2001 году тематическом библиографическом указателе зафиксировано около 7 тыс. позиций1231.
По ходу накопления историографической базы делались промежуточные попытки оценки подвижек, достижений, обозначения возникавших проблем, критического реагирования на проявление негативных тенденций1232. Опираясь на достигнутые коллективные результаты, сегодня, думается, можно констатировать следующее.
Национально-освободительное движение в своем высшем проявлении — Украинская революция — как исторический феномен и правомерный объект изучения, нашло свое довольно обстоятельное, глубокое исследование. Предмет в целом и его многие и многие составляющие исследованы детально, предметно, отчасти — исчерпывающе.
Это касается идейно-теоретических обоснований, программных целей, стратегии и тактики освободительной борьбы, ее стадий (периодизации в том числе), характеристики и оценок содержания всех, без исключения, этапов развития, выяснения причин определенных успехов, как, в равной степени, и неудач, поражений.
Однако, в плане обозначенной темы представляется целесообразным сконцентрировать внимание на ряде возникших проблем, на тех вопросах, которые все еще ждут своего конструктивного научного решения.
Приходится констатировать, что оправданная до определенных пределов повышенная активность в отношении изучения опыта национально-освободительного движения переросла в его абсолютизацию относительно исторического этапа развития Украины в целом. Ныне не только в научной, но и в учебной, методической литературе закрепилось название соответствующего раздела — «Эпоха Украинской революции»1233. Оформились умозрительные схемы (частично, подчас — во многом — «заимствованы» из идеологических арсеналов 60-х — 80-х годов прошлого века — времен крайнего обострения в противостоянии двух общественных систем — «холодной войны»), в которых оказываются искусственно разорванными взаимосвязи революционных процессов в сугубо национальном измерении. Февральская и Октябрьская революции представляются лишь российскими (то есть русскими) явлениями, а последняя еще и большевистской, что во многих случаях изображается синонимом русскости, к чему Украинская революция, будто бы, была вовсе и непричастна. Социальная слагаемая оказалась практически исключенной, вытесненной из исследовательского поля — как чужеродная для украинского интереса, национально-государственного возрождения, квалифицируемая как противоестественное привнесение силовыми методами (иностранной агрессией) на украинскую почву враждебной идеологии и политики.
