Ему стало стыдно. Такаги не помнил, дрался ли он со своим собственным отцом. Кажется, тот проявлял ещё меньше интереса к детям, чем сам Такаги. Он преподавал в школе естественные науки и даже за три дня до смерти не прекращал часами сидеть, разглядывая что-то в старомодный микроскоп.

Такаги налил себе ещё немного бренди. Затем достал записи Мурасавы и прочитал их всё целиком: от начала до конца. Полных пятнадцать страниц, но ничего нового.

Когда Мурасава снова появился, было только начало девятого.

Дождь шёл ещё сильнее, и Мурасава вымок до нитки. Увидев его второй раз за день, Такаги счёл нужным радушно принять его в доме.

— Я нигде не могу найти Такаяси, — сказал Мурасава, вытираясь банным полотенцем, которое ему принесла Марико. — Похоже, что это не гольф. По крайней мере, он не играет в клубе, где состоит. И к тому же он всегда уезжает на своей «Ауди», а сейчас машина стоит в гараже Такаяси со вчерашнего дня.

— Может быть, он уехал куда-то очень далеко?

— Не знаю, но от его партнёров по гольфу я ничего не смог добиться. И ещё одно: вчера в «Манчестере» должен был быть день выдачи зарплаты. Девушкам платят каждую неделю, но именно вчера предполагалась выдача заработной платы всем официантам, шеф-повару и менеджеру. Притом Такаяси обычно выдаёт деньги каждый месяц собственноручно. А сейчас зарплату уже на день задержали.

Мурасава взял из буфета бокал и налил себе бренди. Несмотря на свой внушительный вид, он не был особенно крепок на выпивку.

— Вы думаете, его схватили? — поинтересовался Мурасава.

— Кто?

— Банда «Марува». А может, и наши.

Такаги поднёс ко рту «Голуаз». Он заставил себя немного поесть за ужином. Он никогда не ощущал себе пьяным, если хотя бы что-то из пищи попадало в его желудок. Он сидел и смотрел на Мурасаву, потягивая свой бренди.

— А может быть, я просто делаю поспешные выводы, — заметил Мурасава.

— Почему бы ему не оставить «Ауди», если он решил бежать?

— Не знаю, но понятно лишь то, что здесь его нет.

— Ты это точно знаешь?

— Да, в одном мы можем быть уверенными: Такаяси исчез.

Вошёл Кацуо. Чтобы попасть в кухню или ванную комнату, нужно пройти через гостиную. Отец и сын встретились взглядами. Такаги посмотрел на него, и Кацуо опустил глаза. Он слышал, как Марико зовёт Кацуо из кухни. Казалось, она понятия не имеет о том, что между ними произошло сегодня днём.

— Послушай, Мурасава, а отец бил тебя в детстве?

— Вы шутите? Практически каждый день. Каждый раз…

— И как ты предчувствовал, когда это случится?

— Я ничего не предчувствовал. Просто принимал всё как есть. Я только думал, что когда-нибудь я отплачу ему. Так было до тех пор, пока в один прекрасный день я вдруг понял, что отец теперь слабее, чем я. А почему вы спрашиваете?

— Просто хочу знать, какие у тебя были родители.

— Я что-то сделал не так?

— Понимаешь, когда у тебя вдруг оказывается слишком много времени, ты начинаешь думать о разных глупостях.

Мурасава едва заметно улыбнулся. Такаги встал и включил телевизор. До девятичасовых новостей ещё оставалось почти пятнадцать минут.

— Эй, подождите немного, — Мурасава схватил телефон.

Глаза Такаги остановились на певице, показавшейся на экране.

— Что? — спросил он.

Мурасава кричал в телефонную трубку. Его голос даже перекрывал звук телевизора:

— Информацию могли направить в иностранный отдел главного управления полиции, правильно?

Он выхватил клочок бумаги и начал что-то сердито корябать на нём. Такаги несколько секунд понаблюдал за своим напарником, а потом снова отвернулся. Надо подождать, пока Мурасава аккуратно перепишет заметки. Иначе его почерк разобрать практически невозможно.

— В окрестностях Тайпея найдены два трупа, — сказал Мурасава, всё ещё держа в руке телефонную трубку. — Мужчина и женщина, обоих застрелили. Паспортов нет, но опыт и интуиция местных ребят подсказывает им, что это японцы. Специальная группа расследований получила сообщение из иностранного отдела.

— А почему иностранный отдел отправил именно им эту информацию?

— Подтверждения ещё нет, но описание трупов подходит к Сугимуре и Рейко Оваде.

— Когда это случилось?

— Тела нашли прошлой ночью; отчёт пришёл сегодня вечером.

Такаги сопоставил в голове даты. Очень похоже, что именно в это время банда «Марува» вдруг прекратила активные действия.

— Как только они услышали, сразу подумали о наших людях, но вот подтверждение, скорее всего, не будет до завтрашнего утра.

Такаги снова начал напевать мелодию. Затем опомнился и прекратил. Мурасава занялся переписыванием своих заметок.

Такино открыл глаза и сразу же увидел ковёр цвета зелёного моха. Он простирался повсюду, насколько хватало глаз, словно квартира была бескрайним полем.

Своё тело он ощущал будто чужое. Только тупая боль, которую он чувствовал, когда кровь бежала по венам, позволила ему понять, что это его собственная плоть.

Не стоило так навязчиво нарываться на удары. Ему нужно было расслабиться, принять последний пинок в живот, затем потерять сознание и упасть на пол. И пока не нанесены серьёзные повреждения, мог бы как-то вырваться отсюда. У него раскалывалась голова, и он знал, что, если попытается встать, то будет только хуже.

— Снова попытаешься бежать, я тебе твои грёбаные ноги переломаю, слышишь?

Похоже, это говорит «костюм». Краем глаза Такино заметил Акеми, сидящую на ковре у двери; она всё ещё была раздета, но на плечах болтался банный халат.

Он повернул голову ещё немного и увидел старика с волосами цвета соли и перца, который сгорбился на полу и стонал.

— Не так уж плохо — перевязали этой тряпкой и кровь остановилась, — произнёс «костюм».

— Подумай о своём возрасте, дед, — сказал кто-то. — Твоя дочь будет работать на тебя. Ты отлично устроился.

Такино постепенно начал вспоминать, что с ним произошло.

— Я и не пытаюсь убежать, — ответил отец Акеми. Его голос звучал очень слабо.

— Не парь мне мозги. Ты ботинки надел и уже готовился рвануть к двери. В любом случае, если она будет усердно работать, то за год выплатит твой долг.

— Я просто хотел подышать свежим воздухом.

Отец Акеми прижимал к себе левую руку, но Такино не мог разглядеть, насколько серьёзно он ранен.

— Твоя часть работы — сдать нам дочь.

В поле зрения Такино не попадало лицо «костюма». Со своей стороны он мог лицезреть только руку и нож. А двоих других людей он видел только снизу до пояса.

— А что с тем парнем? — спросил один из них.

— С тем тупым дерьмом? Не выпустим, пока не получим компенсацию, я уже не раз тебе об этом говорил.

— Думаешь, у него есть деньги? Он просто кинул старика, вот и всё.

— Да у него должны водиться хоть какие-то денежки, если он может себе позволить содержать такую женщину. Одна только аренда квартиры.

— Ты на самом деле думаешь, что он не профи? Он сделал довольно приличную попытку вырваться отсюда.

— Я же сказал, он грёбаный придурок. Эй, посмотри, чтобы дедуля там снова не рыпнулся. Давай его сюда.

Послышался звук удара. С глухим звуком старик перекатился вперёд и оказался недалеко от Такино. Такино медленно поднял голову. На него сверху вниз смотрели трое мужчин.

— Эй, засранец, пора просыпаться! — крикнул один из них.

Такино приподнял верхнюю часть тела, перенося всё имевшиеся силы на ноги. Он подумал, что, возможно, сумеет встать, но не стал пробовать.

Его взгляд встретился с глазами Акеми; она всё ещё, скрючившись, сидела на полу.

«Надень нормально халат», — постарался сказать он взглядом.

Акеми отвела глаза, а затем, будто только что заметив, как она одета, быстро натянула халат и застегнула его спереди.

— Ты думаешь, мы можем отпустить старика? — спросил «костюм». Он взялся руками за волосы Акеми и рассмеялся.

Девушка даже не посмотрела на отца.