— Акеми! — снова позвал её старик, и его голос прозвучал точно глухой стон. — У меня руки ранены, кровь не останавливается.

Выражение лица Акеми не изменилось. Она даже не повернулась в его сторону.

— На, перевяжись вот этим, — сказал один из мужчин и бросил старику носовой платок.

Такино медленно встал на ноги, будто просто стараясь определить для себя самого, насколько ему больно. Он оперся сначала на одно колено и глубоко вздохнул, затем медленно выпрямился на обеих ногах.

— Эй, посмотрите-ка, да он стоит.

— Надеюсь, больше не будет идиотских выходок.

Такино осмотрел себя. Повсюду на теле виднелись красные и чёрные отметины. Такое ощущение, будто он где-то порезал лицо или голову, но кровотечение уже прекратилось.

— Сколько ты хочешь? — спросил он.

— Решил не рыпаться? Если бы так и действовал с самого начала, не пришлось бы страдать от боли.

Живот и бока болели. Шея и плечи тоже. Но вроде бы ничего особо серьёзного.

— Ну-ка посмотрим… Думаю, можем пока остановиться на двух миллионах.

— Решил, что я столько смогу заплатить? Я похож на богача?

— Ну, полтора — меньше никак нельзя. Получается всего по полмиллиона на каждого.

— Невозможно.

Такино глубоко вздохнул. Не больно. Он медленно повертел головой из стороны в сторону — и шея издала сильный хрустящий звук. Плечи, бёдра, колени, локти — он будто пробовал каждую часть своего тела. Такино решил, что всё в порядке. Удары и пинки оказались сделанными наобум и более случайными, чем он думал. Существуют определённые места, в которые надо бить, если хочешь нанести серьёзный ущерб — они же этого не сделали.

— Ладно, а сколько ты можешь заплатить?

— Один.

— И добавить ещё половинку сверху никак?

— Я не сказал один миллион.

Сначала «костюм» ничего не понял. Такино улыбнулся ему. Его губы тоже были разбиты.

— Эй, мистер, что ты хочешь этим сказать?

— Даже сотни иен будет слишком много, чтобы потратить их на такой кусок дерьма, как ты.

— Сейчас не время для шуток, говнюк, — осклабился «костюм».

Такино засунул руки в карманы:

— Я, может быть, и грёбаный придурок, но даже мне известно, когда можно шутить, а когда нет.

«Костюм» всё ещё продолжал улыбаться. Он достал из-за пояса зачехлённый нож:

— Мы выжмем из тебя два миллиона, козёл. Не люблю им пользоваться, но приходится иногда…

С угрожающей ухмылкой он достал нож из чехла. Лезвие блеснуло на свету. Такино сделал шаг назад.

Трое против одного. И этот один избит до потери чувств и только начал приходить в себя. И, кроме того, противники сейчас ещё получили преимущество, достав нож. Но не похоже, что они им воспользуются.

Такино ждал. «Костюм» пошёл к нему. Три шага. Такино продолжал ждать. Расстояние между ними сокращалось до тех пор, пока лезвие ножа не упёрлось в грудь Такино.

Он ринулся вперёд, будто пытаясь вонзить лезвие в тело. А «костюм» на самом деле не хотел применять нож: увидев, что Такино подался к нему, он инстинктивно отвёл лезвие в сторону, чтобы не уколоть противника. В эту игру Такино умел играть блестяще.

Он ударил коленом в пах мужчине. Его руки — сейчас он их вытащил из карманов — схватили противника за правую руку — ту самую, что держала нож. Мужчина хрюкнул, и нож оказался у Такино.

Он не сделал и секундной передышки.

Он выпустил руку противника, и мгновение они смотрели друг другу в глаза. Такино взмахнул ножом. Раздался крик, и лезвие слегка разрезало бедро мужчины.

Прежде чем двое других начали двигаться, Такино спрятался за спину человека в костюме и приставил лезвие к его горлу. Рукой, державшей нож, Такино ощущал, как бьётся пульс противника.

— Назад, — сказал он тем двум людям.

По ноге мужчины стекала кровь. Казалось, он утратил дар речи. — Ещё один шаг — увидите, что произойдёт. Я перережу его дерьмовое горло.

Двое мужчин прижались спиной к стене, от переживаемого шока их лица помертвели.

— Акеми, — позвал Такино. Она всё ещё сидела на ковре у двери. — Накинь что-нибудь на себя. И посмотри, насколько сильно ранен старик.

«Костюм» выглядел так, будто у него вот-вот подкосятся ноги. Лезвие надрезало кожу и слегка вошло в тело. Он издал стон, слегка драматический. Такино надавил на нож сильнее, и «костюм» снова выпрямился. Его горло содрогалось от спазмов.

— Понимаю, больно. Просто не надо дёргаться, — произнёс Такино. — Если попытаешься сесть, у тебя голова отделится от тела.

Акеми всё ещё была на полу. Такино снова окликнул её, и она наконец-то встала, будто марионетка.

— Сначала найди что-нибудь из одежды. Потом посмотри рану у старика. Если кровь перестала идти, то это уже неплохо.

Акеми нашла нижнее бельё и сняла халат. Затем она надела через голову свитер и натянула на себя слаксы.

— Можно я сяду? Пожалуйста! — визгливо начал «костюм», умоляя, чтобы ему позволили присесть. Его штаны, намокнув от крови, прилипли к коже. — Я не могу стоять. Меня ноги больше не слушаются.

— Тогда сдохнешь.

— Пожалуйста. Я сделаю всё, что ты скажешь.

— У тебя есть что-то вроде страхового полиса на старика Акеми?

— Забудь про все долги. Просто позволь мне сесть. Пожалуйста.

Одевшись, Акеми всё ещё тупо смотрела куда-то поверх Такино. Она не сделала даже попытки посмотреть, что с отцом. Возможно, кровотечение у него уже остановилось.

— Акеми, ты не надела носки. И собери свои вещи. Как в прошлый раз.

Всё ещё пребывая в трансе, Акеми начала паковать чемодан.

— Пожалуйста, позволь мне сесть! Я больше не могу стоять.

Такино снова надавил на нож, чтобы лезвие вошло в тело мужчины ещё глубже и затем легонько провёл по горлу. «Костюм» тоненько завизжал. Кровь закапала на белый воротник рубашки. Мужчина судорожно привстал на цыпочки.

— Никто не требует от тебя каких-то специальных усилий — просто стой прямо, вот и всё. Присядешь на свою несчастную задницу — и всё будет кончено.

Один из двух мужчин, стоявших у стены, шагнул вперёд.

— Не двигаться! — завизжал «костюм». — Он не шутит. Он на самом деле это сделает!

— Малыш, не играй со мной, чёрт возьми, — отозвался Такино. — Я знаю, как убить человека. Не впервой.

Акеми с трудом сумела затолкать пять-шесть вещей в чемодан. Она всё ещё растерянно стояла посреди комнаты.

— Все ценные вещи положила?

Акеми слабо кивнула.

— Хорошо, пошли. Возьмём с собой старика. Пойдём и отыщем местечко, где эти сволочи не смогут вас найти.

— С отцом?

— Ну, он ведь тебе отец, правда? И он ранен.

— И если я просто уйду, то всё будет в порядке?

— Если ты не поторопишься, то этот парень без головы останется. Пока ты не уйдёшь, я тоже не смогу.

— Ты будешь нам помогать?

— Просто иди отсюда. Как можно дальше.

Акеми протянула руку к отцу и тронула его за плечо. Старик неуверенно поднялся на ноги. Он не смотрел ни на Такино, ни на других людей в комнате. Он крепко прижал руки к груди, держа их таким образом, будто хотел сберечь нечто ценное для него.

На тыльной стороне руки виднелась рана. Но одного взгляда на неё хватало, чтобы понять: порез не очень глубок.

— Откуда вы все? — спросил Такино. Он всё ещё держал лезвие ножа у горла человека в костюме. — Я имею в виду, чьи значки вы носите?

— Чьи значки? — переспросил один из мужчин, прижавшийся спиной к стене.

«Костюм» издал горлом квакающий звук. Казалось, будто он хочет что-то сказать. Такино опустил нож немного пониже.

— Мы… Мы не в игре. Мы иногда работаем букмекерами.

— Ну, а тогда чем вы на самом деле занимаетесь?

— У меня бар в Акабане[37], называется «Фул Хэнд». Правда. Мы не принадлежим к якудзе. Вон те двое просто мои приятели, они водители грузовика… Давай, хватит. Я умоляю тебя, пожалуйста, позволь мне сесть. Я больше не могу стоять.

— Так, значит, вы любители, которые бегают, размахивают ножом и прикидываются профессионалами. Вот так люди и нарываются на неприятности.