Мурасава допил пиво. Такаги крикнул Марико, находящейся на кухне, и она принесла ещё одну бутылку пива и бренди для Такаги.

— Уже прошла неделя, — негромко, будто себе самому, сказал Мурасава.

Действительно, миновала неделя, с тех пор как шеф дал им приказ задержать Оваду.

— Инструкции шефа недвусмысленно говорят о том, что мы должны быть уверены: Овада не сможет принять участие в выборах.

— Я знаю.

Такаги плеснул себе в стакан бренди. Дело шло к вечеру. Ему не хотелось много пить.

— Именно ты сказал, что нам нужно искать Такаяси, правильно? — заметил Такаги.

— Да, но к тому времени Такаяси уже был мёртв. Поэтому на самом деле получается, что вы были правы.

— Причём здесь то, кто на самом деле прав. Мы должны были его искать. В этом заключается наша работа как детективов.

— То есть вы хотите сказать, что в этом деле есть ещё что-то, что выходит за рамки нашей работы в качестве детективов?

Такаги проглотил бренди. Он слишком много говорит. И чувствует себя беспомощным. Он закурил «Голуаз».

— Мурасава, ты действительно всё время провёл в Главном управлении?

Рука Мурасавы замерла на полпути. Он держал бутылку и хотел налить пива в свой стакан.

— Ты ведь не проверял украдкой другие версии, правда?

— Почему вы спрашиваете об этом?

— Просто информация, которую ты принёс из управления, слишком уж поверхностна, вот и всё.

У Мурасавы изменилось выражение лица. Похоже, он был готов к тому, что его берут на пушку, и, нервно затянувшись сигаретой, сказал:

— На самом деле я следил за Кацуо Такино. Такаяси убит. Следующий, скорее всего, Такино. Ведь он и был тот самый «мистер Сакура», который организовал побег Сугимуры.

— Если они до него доберутся, то он повторит судьбу Такаяси. Только мы знаем, что Такино и Сакура — это одно и то же лицо. А, может быть, ещё и Хиракава. Но он никому не скажет.

— Бездействие. Вот что меня сейчас беспокоит.

— Пусть всё идёт, как идёт. Ты только испортишь всё дело, и «Марува» обо всём догадается.

— Хорошо.

Мурасава взял сигарету. Он слышал, как Марико что-то напевает на кухне. Наверное, занимается шитьём. Она всегда напевала, когда крутилась вокруг своих выкроек. Точно такая же привычка, как у Такаги. Наверное, когда вы живёте вместе двадцать лет, то даже привычки становятся общими.

Мурасава сделал глоток пива, затем запустил руку в свой карман и достал записи.

В них содержалась подробная информация о перемещениях Такино за последние двадцать четыре часа.

«Сегодня магазин был закрыт, как и каждую неделю по четвергам, и Такино не выходил из своей квартиры весь день. Около девяти тридцати утра он вышел на веранду и в течение некоторого времени занимался какой-то работой по дереву. В одиннадцать на машине уехала его жена Юки. Такино заказал обед в ресторане и продолжал работать до начала четвёртого дня».

Вот и всё.

— Там, напротив его квартиры, есть здание, примерно в трёхстах футах. Я наблюдал оттуда через бинокль.

— Интересно, а что за работу он делал?

— Что-то с маленькими кусочками дерева, нечто похожее на куклы кокэси[43].

— И он вообще никуда не выходил?

— Никуда. А жена появилась домой к вечеру. У неё отец лежит где-то в госпитале для больных стариков.

— А как насчёт его другой женщины?

— Ах, да. О ней.

Мурасава вытащил ещё одну стопку листочков с записями. У него явно не хватило времени аккуратно переписать их, и потому он начал читать сам:

«Воскресенье, двадцать седьмое, утро. Вышла из дома с чемоданом в руках. Непонятно, отправилась ли она в путешествие или просто порвала с Такино. До семи часов вечера сегодняшнего дня домой ещё не вернулась».

— Я думаю, что она с ним порвала. Конечно, она ведь больше не работает в «Манчестере». Со вчерашнего вечера клуб закрыт.

— На чьё имя снята квартира.

— На имя Такино.

Такаги не знал, что думать об этом. Было ли что-то странное в том, что Такино арендовал квартиру для девушки, которая бросила его меньше чем через месяц?

— Забудь о Такино, — сказал Такаги. Он обхватил рукой стакан и качнул его, так что бренди заколыхалось. Мурасава убрал листочки с заметками в карман. — Я всё время хочу тебя спросить, — продолжал Такаги, и Мурасава поднял голову и посмотрел на него, — почему ты бросил заниматься дзюдо?

— Неожиданный вопрос. Никакой особенной причины не было.

— Но разве ты не выиграл национальный чемпионат Японии.

— Это было так давно, — нахмурился Мурасава.

Редко можно было увидеть у него на лице такое явное выражение недовольства.

— Люди обычно не столь сдержаны, когда говорят о днях былой славы.

Мурасава протянул руку и взял несколько картофельных чипсов со стоящей перед ним тарелки. Его мысли были где-то далеко.

Весь день Такино провёл у себя в кабинете.

Он производил обычные ежедневные подсчёты, так что все необходимые документы и бумаги пребывали в полном порядке, но нужно было ещё кое-что сделать: убрать лишние данные, вписать некоторые цифры. Какие-то вещи он всегда держал в голове, но никак не мог собраться перенести их на бумагу; Такино было необходимо время, чтобы выразить их словами и цифрами.

Какая-то часть его удивлялась тому, сколько он знает и как много сделал научившись вести дела. Другая же скептически вопрошала, неужели это всё, на что он способен.

Темнело. Такино положил тетрадь в сейф вместе с бухгалтерской книгой и вышел в магазин.

Там повсюду суетились домохозяйки. Их прельщали специальные предложения на молоко, яйца и мясо: всё это продавалось по настолько низким ценам, что магазин терял деньги на такой торговле.

К Такино почти бегом приблизился Такахаяси с мертвенно-бледным лицом. Опять та женщина. Такино вспомнил, что месяц уже прошёл.

— Отведите её в мой кабинет. Не позволяйте ей устраивать сцену. Эта ситуация случается раз в месяц. Нам только нужно прочитать ей небольшую лекцию и позвонить её мужу. Она сама не может с этим справиться. Она просто больна.

Женщина совершала в магазине кражи с потрясающей регулярностью. По ней можно было ориентироваться во временах года.

Такино вернулся в кабинет и настоятельно предложил женщине присесть на складной стул, стоящий у его рабочего стола. Она начала плакать; она всегда так поступала. Такахаяси вёл себя весьма нервно.

— Смотрите, — прошептал ему Такино.

Он вытряхнул содержимое бумажного пакета, принадлежавшего женщине, на крышку стола и затем со всей силы ударил по ней кулаком. Банка с консервированной сливой скатилась со стола и упала на пол.

— Разве я не предупреждал вас, что в следующий раз я позвоню в полицию? Ваш муж не может вас всё время выручать. Вы вор-рецидивист — вас посадят на два-три года. В тюрьме у вас будет довольно времени, чтобы обо всём хорошенько подумать. Может быть, в конце концов вас там чему-нибудь научат. Вы готовы сесть в тюрьму, леди?

Женщина зарыдала.

— Она это обожает, — снова прошептал Такино на ухо Такахаяси. — Помните, вы должны угрожать ей как можно убедительнее и увереннее.

Такахаяси ошеломлённо покачал головой.

— Что там у вас ещё спрятано под одеждой? Давайте покажите нам. Снимайте жакет.

— Снимать?

— Вам придётся догола раздеться. Тут у нас некоторое время назад была ещё одна женщина, такая же воровка, как вы. Так она кое-что спрятала в нижнем белье.

— Но я бы никогда…

— Вы все так говорите. Ладно, подождём, пока сюда не приедет полиция. Они сами вас обыщут. — Такино потянулся к телефону.

— Подождите! — воскликнула женщина. — Пожалуйста, позвоните моему мужу!

Такино выразительно посмотрел на Такахаяси. Тот кивнул. Он довольно быстро вник в ситуацию. Долгие годы работы в магазине не прошли для него даром.