В пассажирском отсеке шкуродёры обнаружили три тела, которые лежали между прочными металлическими сидениями со спинкой. Все три были в чёрно-серой камуфляжной форме. Рядом на рифлёном полу валялись хеллганы. Охотники сразу же поняли, что перед ними имперские штурмовики.

— Славные парни, — ухмыльнулся Касарта.

— Нет, — ответил Бориско. — Мёртвые славные парни.

Всех штурмовиков убили. Один из них так и остался сидеть, его тело удерживали ремни безопасности. Голова опустилась на грудь. При беглом осмотре стало ясно, что, скорее всего, он умер от потери крови или шока, когда ему в лицо вонзились осколки визора. Возможно, при приземлении пострадали внутренние органы, но имперцы этого не видели.

Зато не вызывало сомнений отчего погибли два других штурмовика. Им выстрелили в голову в упор.

— Какого чёрта здесь произошло? — удивился Коул. Касарта выругался, а Вандеркамп осенил себя аквилой. Сержант промолчал. Он вместе с остальными прошёл пассажирский отсек и поднялся по лестнице с металлическими ступеньками на нос “Валькирии”. Они оказались в смятой кабине.

Череп одного из пилотов также был разнесён вдребезги. Кусочки мозгов и костей всё ещё висели на перекрученной раме ветрового стекла — хотя ни одно из бронестёкол не осталось неповреждённым — приборную панель забрызгала запекшаяся кровь.

Второго пилота пронзила ветка. Расколотая перекладина упавшего транспорта зажала труп в кресле.

В обломках “Валькирии” они не нашли ни одного выжившего, не нашли они и никаких следов офицера, за которым их отправили.

— Дерьмо! — выругался Бориско, потирая виски мозолистой рукой.

— Ещё не всё, сержант? — тихо спросил Коул.

— Да, ещё не всё. Это и не могло быть так просто. На войне так не бывает.

— Эй, Малыш, скажи, что мне показалось.

Нэл Букай на мгновение перестал всматриваться в джунгли и переключил внимание на старшего разведчика, который стоял в паре метров слева.

— Что случилось, Тан?

— Мне показалось, что я видел, какое-то движение на деревьях.

Пристальный взгляд Букая вернулся к тёмным джунглям. Оттуда доносились странные щебечущие крики и зловещее карканье.

— Орки?

— Нет. Что-то другое, — Таннгейзер близоруко всматривался в беспроглядный мрак.

— Ты видишь это сейчас?

— Нет. Оно ушло.

— Уверен, что это был не крут? — Малышу, как и остальным охотникам, присутствие наёмника-ксеноса пришлось совсем не по душе.

Таннгейзер посмотрел на верхушку дерева, на котором сидел Пангор Юма, высматривая что-то далеко на юго-западе.

— Нет, не он.

— Тогда, похоже, это древесная землеройка.

— Да, похоже, — ответил Таннгейзер, хотя было видно, что он не согласен.

Он не сомневался, что что-то заметил. Всего лишь намёк на силуэт. Тень тени. И всё же он не был до конца уверен. Зелёнка могла вытворять странные вещи с человеком: заставить его увидеть размытые неясные силуэты в колеблющихся тенях изумрудного мрака, где не было никого.

И в этот момент его отвлёк Бориско, который выбрался из разбившегося штурмового корабля.

— Там все мертвы, — обратился он к взводу, — но нет никаких признаков “шишки” из КГА.

Некоторые охотники разочарованно вздохнули. Они надеялись, что задание скоро закончится, и они смогут вернуться в “Церберу” на давно заслуженный отдых — или хотя бы к тому, что похоже на отдых — после рейда по экваториальным джунглям.

— Рассеяться, — приказал сержант. — Обыщите всё вокруг. Мне нужен труп лейтенанта.

Бориско приложил руки ко рту и посмотрел на высокие деревья.

— Эй, крут! — крикнул он. Птичья голова повернулась. Ксенос наклонил её на плечо и уставился на Павле с хищным интересом. — Если ты такой хороший следопыт, то сообщи мне, если кто-то убрался отсюда.

Орк дрожал от охваченного видениями сна. Вокруг его головы шипели и вспыхивали искры зелёной статической энергии. Она превратилась в жуткую корону света, похожую на шипящую гриву, волосы вспыхнули, сгорая на листовой мульче. Пахло палёным растительным волокном.

Ксенос был изгоем, его мощные силы оказались слишком необузданными и неконтролируемыми даже для диких племён, где он родился. Вирдбой в одиночестве дремал на корнях дерева пога. Как и на его сородичах, на нём были меха и шкуры животных, кожа раскрашена синими боевыми символами. Но в отличие от большинства соплеменников он украшал свою одежду всевозможными безделушками и тотемами: черепами хищников, надкрыльями жуков, перьями юкамы и грубо вырванными зубами. Пока он ругался и ворочался в беспокойном сне, на толстой шее звенело ожерелье из пустых гильз, нанизанных на обрывок лианы. И даже во сне он сжимал мясистой рукой угловатый и сучковатый посох из квои, к которому был привязан человеческий череп.

Мысленным взором орк видел туманные зелёные потоки, кружившиеся между тёмно-синими и мрачно-чёрными скоплениями грозовых туч. Потрескивающая фиолетовая молния расколола небеса, испарив кроваво-красные перистые облака во вспышке света и озона, оставив после себя жгучее розовое послесвечение. Воздух пах оловом — ароматом благоухавшего в атмосфере псайкерского шторма.

Облака разошлись. Орк увидел, как под кроваво-красным небом запылали ульи Армагеддона, превратившись в груды развалин. Он увидел кости миллионов людей, которые разбросали по опалённым потрескавшимся равнинам планеты. Он увидел тлеющие оплавленные обломки застывших в бою военных машин. Небеса звенели и отзывались эхом от предсмертных криков и чудовищного кудахчущего рёва палачей. И среди всего этого вирдбой увидел шагавшие к победе армии захватчиков, провозгласившие Армагеддон своим миром. Миром смерти и боли. Миром мучительных пыток и бесконечной резни. Миром, который утонул в крови.

Уродливый клыкастый рот спящего орка растянулся в мерзкой улыбке. Эти видения — послание, ниспосланное его дикими верховными богами Горком и Морком. Они уже сокрушили этот мир зелёным кулаком — вторжением Газкулла. Война расправила кровавую мантию над планетой. Но сон вирдбоя предвещал, что на Армагеддоне грядёт ещё большая война.

И этот изгой — Руздакк Блитцгул — был избран сосудом воли орочьих богов. Ему велели оповестить о ней среди всех племён и объединить их, дабы исполнить желание Горка и Морка. Орки не захотят остаться в стороне, когда новая разрушительная волна обрушится на планету. Заключительная битва произойдёт здесь, в экваториальных джунглях. Конец близок. Чтобы завоевать Армагеддон достаточно протянуть руку.

Тёмно-зелёные дебри джунглей и густой бесконечный подлесок заполнили жужжание насекомых и непрекращающийся гул рад-комаров, далёкие крики млекопитающих и каркающие вопли птиц. Громоздкие гиганты в чёрно-белой броне с привычной непринуждённостью продвигались сквозь густую растительность, покрывавшую лесную подстилку, под всеобъемлющим не пропускающим свет густым пологом ветвей и листьев. Только гул сервомоторов доспехов, шелест задевавших броню листьев папоротника и скрип тяжёлых керамитовых ботинок выдавали их присутствие в сумеречном мире.

После того как они покинули битву в Чумных Болотах, вошли в дождевой лес и углубились в полу джунгли туманных мангровых лесов, Чёрные Храмовники истребительной команды Вольфрама сохраняли прежний походный порядок. Чемпион Императора шёл первым, держа меч на уровне плеч, иногда используя клинок, чтобы отбросить в сторону ветки или слишком опасные вьющиеся растения, свисавшие на пути.

Они не шли по какой-либо тропе. Астартес прокладывали собственный путь. По их ощущениям, скорее всего они были первыми людьми, которые оказались в этой части леса. Охотники на орков оставляли секретные знаки на своих маршрутах патрулирования — связанные лианы, сорванную кору, кучки камней — на случай, если пойдут тут снова, и чтобы предупредить своих товарищей, что здесь прошли до них.