Осмотрев кабину и грубые огромные рычаги управления техник-специалист Верхоеф сказал, что сможет управлять чудовищем или, по крайней мере, сильно постарается. Бэйн согласился.

Время очень важно, а люди сержанта устали. Транспорт это именно то, что им нужно. Он был столь велик, что мог вместить даже неповоротливого шеститонного дредноута, а ещё они нашли внутри склад оружия. Воистину это ниспосланный Императором дар. Джелкус подумал, что не всё ещё потеряно.

Один из вычищавших фуру солдат вскрикнул. Это был Броек.

— Что случилось, рядовой? — окликнул его сержант, подходя к баку гусеничной машины.

— Думаю, что вам стоит подойти и посмотреть самому, сэр.

Бэйн убрал в кобуру усиленный лазерный пистолет и полез по лестнице на корму фуры. Во время подъёма сабля в ножнах била по бедру. Трое гвардейцев склонились над чем-то похожем на кучу масляных тряпок. Джелкус расслышал, как Кайван выругался при его приближении, и легионеры отошли в сторону.

Это оказался обычный человек.

Он сжался в позу эмбриона и лежал без сознания или умер. На нём был серый лётный комбинезон, но форма порвалась, местами опалилась и выцвела от химического песка. Ещё виднелась засохшая кровь.

— Мы не сразу его заметили, — объяснил Броек. — Его придавило тушей орка, которая свалилась, когда кто-то из наших снёс твари полбашки.

— Руми, — Джелкус активировал бусинку микрофона, — иди к нам.

Когда пришёл заменивший санитара легионер, они внимательней осмотрели несчастного. Мертвенно-бледное лицо покрывали синяки, кожа вокруг одного из глаз превратилась в раздувшееся чёрно-жёлтое месиво. Возле пореза на лбу запеклась корка крови, а из-за загрязнённой окружающей среды на лице появились уродливые гнойные волдыри. Фандра руками в перчатках тщательно ощупал пилота.

— Он ещё жив, — к всеобщему облегчению сказал Руми. — Но у бедолаги уже проявились симптомы патогенного отравления. Видны всевозможные ушибы и предположу, что повреждены некоторые внутренние органы. Также сломано несколько рёбер.

— Вон имя, — заметил наблюдательный Стейнбек, указывая на испачканную нашивку на левой половине груди пилота и читая, — Страйкер К.

— Думаете это зелёнокожие ублюдки учинили с ним такое? — спросил Броек.

— Возможно сильнее всего ему досталось, когда он катапультировался, — заметил Бэйн, вспомнив разбитую “Молнию”. — То есть мы же видели только обломки и пилот мог спастись. Но я и не удивлюсь, если всё это дело грязных рук захвативших его ксеносов.

— Но зачем оркам пленный человек? — громко удивился Кайван.

— Затем же зачем и нам, рядовой, — пояснил сержант. — Для допроса.

— В самом деле? — спросил Эркал, по всей видимости поражённый, что у зелёнокожих варваров может быть достаточно ума, чтобы выведывать у пленных информацию.

— А почему бы и нет? — возразил Джелкус. — Среди нас есть люди, которые пытаются найти секретные вражеские базы. Не забывайте агент Браксус погиб на таком задании. Если кто-то из наших солдат попадёт в лапы орков, то почему бы им не попробовать выбить из него информацию? По донесениям имперской разведки некоторые на базовом уровне понимают готик. И ты действительно считаешь, что они не смогут узнать что-то важное от пленного? Не стоит их недооценивать. Это самая большая ошибка на этой проклятой войне!

Бэйн отвернулся, пытаясь успокоиться. Хотя им удалось разбить ватагу зелёнокожих он продолжал злиться на то, что ксеносы сделали с ним, его взводом, его планетой, и что он сорвался на нудном Кайване.

Сержант снова повернулся к Руми, который продолжал осматривать раненного пилота.

— Сделай для него всё возможное, — приказал он санитару. — Парень отправится с нами.

Лётчик открыл налитый кровью глаз. Другой, чёрный и опухший, остался закрытым. Он смотрел на них затуманенным взглядом, словно пытался сосредоточиться, и что-то пробормотал разбитыми окровавленными губами.

— Что? Что он сказал? — с любопытством спросил Джелкус.

— Могила, — ответил выглядевший неуверенным Фандра. Не смотря на всю напряжённость ситуации, сержант был уверен, что Кайван ухмыльнулся.

— Ну?

Раненый откашлялся и посмотрел кровавым близоруким взглядом на сержанта. Когда он открыл рот Бэйн увидел окровавленные зубы.

— Я сказал, что меня зовут Страйкер. И раз вы знаете моё имя, обращайтесь ко мне по нему.

Когда всё было готово, девять оставшихся легионеров сели в боевую фуру. Конрада Страйкера устроили настолько удобно, насколько вообще возможно в данных обстоятельствах. После стычки с орками гвардейцы осмотрели всё вокруг в поисках топлива, выкачали горючее из баков багги и перелили в новый транспорт, желая увеличить шансы на успешное завершение задания. Потом рядовой Гюнт предложил подорвать уцелевшие машины орков их же гранатами и иной взрывчаткой, чтобы ксеносы не смогли больше ими воспользоваться. Поместив внутрь огромной фуры лазерную пушку Часового-Два, неповоротливый брат-дредноут забрался в последний отсек передвижной крепости, от его веса корма сильно осела.

Верхоеф поднялся по двухметровой лестнице в кабину водителя грузовика-танка и после нескольких неудачных попыток двигатели взревели, пробуждаясь к звериной жизни. Удушливый чёрный дым вырвался из выхлопной трубы, загрязняя и так уже местами коричнево-охряное вечернее небо. Заходящее солнце выглядело всего лишь, как туманный диск.

Легионер взялся за громоздкие грубые рычаги и орочий танк рывками двинулся вперёд. Достаточно быстро и легко механик приспособился к управлению, хотя все контрольные устройства предназначались для существа почти вдвое крупнее. Таким образом, взвод Бэйна и два его нежданных спутника снова отправились в путь.

Пока отряд ехал на север в пыхтящей фуре по разбитому пустынному шоссе они запели воодушевляющий боевой гимн Императора, как не удивительно мелодичней всех звучал голос рядового Эркала. Эта песня была одной из любимых молитв командующего Келмана Бэйна, и на мгновение Джелкус осмелился поверить, что если бы он увидел его сейчас, то неумолимый суровый солдат гордился бы своим единственным сыном.

Кастелян остановился и посмотрел на клубившиеся на горизонте чёрные тучи. С севера приближалась буря. На потемневшем небе сверкали и неожиданно вспыхивали зазубренные красные молнии, а в облаках мерцали бледно-зелёные огни.

Покинув уничтоженную базу титанов, космические десантники продолжили идти по промышленной пустыне, следуя за ниспосланным Императором видением. Они верили, что следуя ему придут к своей судьбе и заклятому врагу крестового похода. Но сначала нужно решить, что делать в свете приближавшейся непогоды.

Это не был обычный ураган. Согласно показаниям на ауспике Исендура всё свидетельствовало о том, что зарождался один из самых смертоносных убийц Армагеддона. Гораздо хуже налёта орочьих “бомбил”, вполне возможно разрушительнее орбитального удара и даже опасней Вааагха Газкулла Траки! На пути Храмовников сформировался радиационный шторм.

Метеорологический монстр, которого создали тысячелетия бесконтрольных промышленных загрязнений, несколько опустошительных мировых войн и климат, переживший череду экологических катастроф. Только защищённые ульи Армагеддона и горы могли противостоять такой мощи. Все остальные зависели от его милости. В эпицентре урагана окружающая среда становилась в десять раз суровее, чем в пылающих Огненных Пустошах на северном полюсе планеты.

Вполне возможно он зародился как обычная песчаная буря в пепельных пустошах, но пока она неслась по радиационной пустыне, то впитала всё зло, оставленное на равнинах войнами и мануфактурами. Буря изменилась и переросла в приближавшегося зверя.

— Когда он достигнет нас? — спросил Адлар у облачённого в багровую броню технодесантника.

Искусственная третья рука Исендура дёрнулась, зажужжали сервомоторы — обученный Адептус Механикус Храмовник анализировал данные ауспика.