— Тогда, возможно, Император в Своей милости показал тебе, что произойдет, если начать воплощать этот план в жизнь. Что произойдёт, если мы отправим воинов на смерть туда, где другие уже сложили головы. Возможно, Он показал тебе, как избежать подобной судьбы, дабы наш крестовый поход продолжил до самого конца сражаться во имя Его с врагами Его Славного Империума.
— Если Император желает, чтобы я умер ради святого дела — да будет так. Значит такова моя судьба. И я охотно принимаю её.
Вольфрам подошёл ещё ближе и положил великолепный крозиус арканум на стол маршала.
Крозиус был официальным символом капеллана, орудием его веры и мощным оружием, с помощью которого он обрушивал священный гнев на головы врагов Императора. Все крозиусы отличались друг от друга и были уникальными.
Символ власти Вольфрама выглядел как крест Чёрных Храмовников на крепкой рукояти. Сверкающие лезвия оружия были невероятно острыми, превращая его в смертоносную двуглавую секиру. В рукояти размещались источник энергии и генератор разрушительного силового поля, позволяя капеллану повергать врагов с большей мощью, чем обычными секирами.
— Тысяча теологов Экклезиархии способна погрязнуть в спорах на многие дни, пытаясь интерпретировать ниспосланное чемпиону Императора откровение, — произнёс Вольфрам, сознательно используя официальный титул Ансгара, прибавляя его значимость к аргументам. — Но не мы были избраны Его Великолепнейшим Императорским Величеством, дабы говорить через нас, лорд-маршал. Наше мнение не имеет значения. Оно не нужно. Император говорил с братом Ансгаром, точно также как Он говорил с ним перед высадкой у Хеллсбрича. Никто лучше самого Ансгара не может понять, что он видел. И то, что он переживает это не в первый раз, служит дополнительным аргументом моим словам. Вот — наша интерпретация, вот — весь необходимый нам анализ.
Брант храня молчание, откинулся на спинку стула, пристально глядя то на капеллана, то на чемпиона.
Он не любил говорить поспешно. Благодаря, в том числе и этой черте характера он стал столь мудрым командующим и дослужился до звания маршала одного из военных флотов Чёрных Храмовников.
Затем он переключил внимание только на Вольфрама и обратился к нему:
— И всё же я ещё не уверен, что мы должны действовать именно таким образом — отправить воинов туда, где пали их братья. Мы не можем себе позволить впустую растрачивать ресурсы крестового похода, пока не выполним принесённую нами клятву — обрушить божественное возмездие Императора на орков Кровавого Шрама и всю их мерзкую зелёнокожую породу. После атак на орочий флот и сражений батальной роты Адлара в пепельных пустошах у Тартара у нас осталась только половина от тех сил, с которыми мы присоединились к верховному маршалу Хелбрехту и другим крестовым походам нашего великого ордена в Армагеддонской кампании. Не говоря уже о боевых братьях остальных орденов Адептус Астартес. И только треть из тех, что были у нас, когда мы отправились мстить зелёнокожим под знаменем орка со шрамом.
— Всё это обсуждение — не более чем формальность, — заявил Вольфрам. — Факт состоит в том, что увиденное и рассказанное нам братом Ансгаром в любом случае сбудется. Наши подсознательные поступки приведут нас к неизбежной судьбе вне зависимости от результата спора. Будущее предопределено. Судьба предопределена и всё произойдёт вне зависимости от нашего желания. Нам не под силу изменить это. Мы можем только убедиться, что наилучшим образом подготовимся и сможем максимально использовать преимущество, которое Император в Его невероятной тысячелетней мудрости даровал нам.
— И ты говоришь, что в видениях показан Хаос, который пришёл на Армагеддон? — спросил Брант.
— Показан, повелитель.
— Он и раньше был здесь, — добавил капеллан. — Пятьсот лет назад орды демонического примарха Ангрона из Пожирателей Миров — да будет проклято его имя! — пытались захватить планету и превратить её в демонический мир в честь Бога-Воина Падших Сил. Так что нет ничего удивительного, что Хаос пытается вернуться, дабы ослабить силы Империума, прежде чем мы закончим войну с ксеносами.
— Хм, — вздохнул маршал. — Значит, враги окружают нас со всех сторон. Потребуется великая жертва, чтобы победить. И вполне возможно она приведёт к величайшей жертве, какую только может принести воин на Его службе.
Вольфрам снова взял свой великолепный крозиус, и нажал на руну активации на рукояти. Вокруг похожего на крест навершия загудело мерцающее синее энергетическое поле, потрескивая на четырёх лезвиях символа Храмовников.
— Ни одна жизнь, отданная на службе Ему, не бывает напрасной, — торжественно произнёс капеллан.
Брант стучал пальцами по каменной крышке стола, обдумывая всё что услышал, всё что знал и то, что надлежало сделать. Только затем он принял решение о дальнейших действиях воинов своего флота.
— Сказанное тобой — правда. Ни одна жизнь, отданная на службе Ему в борьбе с ксеносами, не была напрасной. Ни один боевой брат, отдавший жизнь на службе Ему, не погиб напрасно. И мы поклялись не знать покоя, пока не уничтожим всех зелёнокожих на Армагеддоне.
Сильная убеждённость звучала в словах маршала, словно он обращался ко всему Солемнскому крестовому походу перед битвой. Слова пылали страстным рвением, граничащим с фанатизмом. Он ударил рукой в латной перчатке по столу, было и видно, и слышно, как в камне появилась трещина, а вокруг ладони взметнулась мраморная пыль.
— Но нам стоит умерить свой пыл и помнить, что это всего лишь один из театров военных действий на этом мире, — произнёс Брант, пристально смотря на старого советника и чемпиона крестового похода мерцающим, почти пророческим, красным искусственным глазом. — Мы не можем направить всех наших рыцарей на это задание.
— Повелитель, да разве я осмелился бы просить о таком? — удивился Ансгар. Не сводивший с него взгляда маршал лёгким кивком разрешил продолжить.
— Я верю, что эти видения не сводятся к простой демонстрации прошлых и грядущих событий. Я верю, что Император указывает нам путь, дабы мы исполнили клятву и завершили наш последний крестовый поход.
— Возможно, ты и прав, — согласился Брант, — но как уже объяснил достопочтенный капеллан — будущее предопределено и нам остаётся только сыграть свои роли, доверившись выбранному Императором пути.
Командующий взял со стола обрывок пергамента и начал крутить его в огромных руках.
— В той части видения, где ты вместе с Вольфрамом вёл боевых братьев в бой, ты был одним из воинов истребительной команды, так?
— Именно так, повелитель.
— Значит так и будет. — Маршал положил покрытый надписями пергамент на стол. — Это — наш последний крестовый поход и воины моего дома пойдут на острие атаки в самое сердце врага. Богохульный монстр “Кром Круах” всё ещё бороздит звёздные тропы системы и пока нечестивый скиталец не будет уничтожен, я продолжу преследование на мостике флагмана или высажусь на его мерзком борту — если на то будет воля Императора — дабы окончательно добить племя Кровавого Шрама.
Брант откинулся на спинку большого стула и глубоко вздохнул.
— И ещё я ожидаю визита инквизитора Клагье и его свиты. Среди тех, вместе с кем мы сражаемся, и кто считается нашими союзниками, находятся и такие, кто стремится усложнить выполнение нашей священной миссии. Мне придётся объясняться с агентом Инквизиции. — В словах командующего прозвучало нескрываемое раздражение.
Вольфрам и Ансгар изумлённо уставились на него.
— Но, маршал, мы ничем не обязаны Священной Инквизиции, нас не связывают никакие вассальные отношения. — Разъярился капеллан. — Ксеносы, еретики и хаосопоклонники — враг дальний, враг ближний и враг внутренний — вот сферы их расследований. Но не в их полномочиях ставить под сомнение действия братства наисветейшего ордена Адептус Астартес Его Императорского Величества! Наши мотивы — не их дело.
— Я прекрасно понимаю наши позиции в этом вопросе, — предостерёг Вольфрама Брант, — и уже связался с инквизитором Клагье. Но мы в самом центре боевых действий, подобных которым эта планета и весь Империум не видели больше восьми веков, со времён страшных дней ужасной Готической Войны. Нам не следует создавать проблемы из-за пустяков и поощрять распри между слугами Императора. Их и так уже предостаточно. Оставим эту привычку к непокорности ордам ксеносов. Нам нечего скрывать. Единственное в чём мы можем покаяться, так это в том, что не ведём кампанию против зелёнокожих подонков эффективнее, тщательнее и успешнее. Мы не можем допустить разногласий и интриг, когда война за этот мир ещё не выиграна.
