Но вид на горящие пятьсот лет назад джунгли Армагеддона становился всё более и более размытым, его заволакивала красная мгла, словно кровавый туман. Теперь другие монстры обретали плоть в ревущей пасти варп-врат, проступая в кровавой мгле. Рогатые монстры, клыкастые монстры, монстры с безжалостными когтями, державшие в руках чудовищные клинки из чистой тьмы. Эти клинки вопили о крови не меньше своих хозяев, кричавших высокими пронзительными животными голосами, которые нельзя было услышать нигде за пределами породившего их Хаоса.

Вылезавшие из портала твари выглядели как собаки, сросшиеся с кровавой сущностью Имматериума. Крупнее волков гончие плоти Кхорна направлялись к Храмовникам на лапах с жестокими когтями, обнажив похожие на штыки клыки в ревущих пастях. Их грубые шкуры покрывали чешуя рептилий, густая чёрная шерсть и дымящаяся обнажённая плоть. Отчётливо виднелась мускулатура неестественных и всё же тревожно знакомых форм, обещая дикую энергию, молниеносную скорость и убийственную силу. Если бы вера Вольфрама не была столь сильна, он бы мог усомниться, что у них есть шансы победить.

Реликторы Оберона Эвриса оказали достойное сопротивление вторжению Пожирателей Миров на Армагеддон, но поток воинов Хаоса и ещё более тёмных тварей, порождённых теми же эмоциями, что и грозный бог-воин варпа, казался бесконечным. На каждого поверженного Реликтором или даже диким зелёнокожим слугу Кхорна из непостижимых варп-ворот выходил или выползал, или вылезал ещё один.

Если портал не закрыть, то Реликторы и их союзники, в конечном счёте, потерпят поражение. Каковы бы не были их цели — главное сейчас закрыть проход, чтобы залечить разрыв в ткани реальности, через который просачивались злобные эссенции варпа.

Но что можно использовать против сотворённого Хаосом варп-портала? Они не обладали никаким физическим оружием, которое могло бы им помочь. Не видели они и никакого демагога Кровавого Бога, проводившего тайный дикий обряд, чтобы открыть проход во времени. Здесь отсутствовало какое-либо сосредоточие злой силы, на котором в свою очередь могли бы сконцентрироваться Реликторы. Центром варп-заклинания стал чудовищный водоворот, бушевавший в небесах и вокруг кратера. Не имело значения, какую варп-магию использовали пятьсот лет назад, чтобы открыть портал с другой стороны.

Попытка пробиться к воротам сквозь многочисленные кхорнатские орды станет действительно благородной смертью, но также и самоубийством и, в конечном счёте, бесполезной попыткой. Не путь Реликторов — с их благородной историей ордена Огненных Когтей — впустую растратить свои жизни. Их оружие, броня и особенно геносемя слишком ценны. Они — орудия воли Императора, и они обязаны вступать в бой с оглядкой на собственное выживание, дабы узнать всё о путях Великого Врага и отмерить Его гнев приспешникам Тёмных Богов. Конечно же, есть ситуации, когда воин Императора должен пойти на величайшие жертвы, но пока ещё речь об этом не шла. Оставались другие варианты, которые Реликторы могли попробовать, прежде чем прибегнуть к такому.

За десятилетия священных исследований на поле боя и в библиариуме Торва Минорис Оберон Эврис узнал единственный способ бороться с варп-магией — воспользоваться своим небольшим варп-колдовством.

Даже несмотря на ветер, дождь и варп-беспорядок катаклизма, поглотившего кратер, Вольфрам почувствовал противоестественную магию библиария Реликторов. Едкий запах озона в ноздрях. Горький привкус меди на языке. Мурашки на коже. Он не знал, что более мерзко: оскорбительные отвратительные эманации камней или осознание того, что один из сыновей Императора использует столь богохульную силу.

Капеллан видел, как голову библиария окутал миниатюрный потрескивающий варп-шторм. Витки блестящей варп-энергии кружились вокруг вытянутых рук Реликтора. Омерзение и отвращение поднималось в воине-жреце тошнотворными волнами. Неприятные ощущения оказались гораздо хуже любой физической усталости, которую он и остальные Храмовники преодолели, чтобы добраться до этого покинутого Императором места.

Варп-заклинание библиария протянулось и окружило изменчивые мерцающие маревом очертания портала. Там, где энергии соприкасались, лучи бурлящего радужного света начинали подёргиваться и извиваться.

И Вольфрама не покидало ощущение, что поблизости присутствует ещё один псайкер. Где исповедавшаяся душа капеллана ощущала силы библиария, словно запертого в клетке карнодона, а безумие шторма походило на нечто неистовое, словно хищный демон, это третье напоминало безмозглого ксеноса, не обладавшего ни строгой карающей дисциплиной Реликтора, ни тошнотворным разумом пожирающей души сущности Кровавого Бога. Фактически оно было столь же примитивно, как и единение стремительного течения варпа, которые его создали, и племенного шамана, который его направлял.

Вааагх! — квинтэссенция воинственной природы орков — кипел в кратере подобно невидимому растущему грибу, придавая варп-шторму потустороннее свечение.

А затем возникла пустота, Вольфрам ощутил её ещё до того, как осмыслил разумом. Сила, выпущенная библиарием Реликторов, исчезла. На её месте гноилась чернота, словно оставленная душой, которую поглотили непредсказуемые течения Моря Душ.

Капеллан посмотрел на монолиты Хаоса. Его смертоносный красный взгляд снова впился в громоздкую украшенную тотемами латунно-серую броню библиария. Он увидел обнажённого, не считая набедренной повязки из шкуры, зелёнокожего. Ксенос с бивнями как у кабана возвышался над оседавшим Реликтором. Он увидел потускневший от крови изогнутый огромный секач. Он увидел, что окружавший библиария миниатюрный психический шторм рассеялся. Он увидел, что голова библиария отделена от тела.

В неразберихе боя варп-манипулятора Реликторов убил обычный примитивный ксенос. “Такова судьба всех, кто заигрывает со злом варпа и пытается использовать его пагубную силу для собственных нужд”, — не без мрачного удовлетворения констатировал Вольфрам.

Оберон превратился в размытое пятно, двигаясь сквозь толчею зелёных, красных и чёрных тел. Голова библиария Абрекана ещё катилась у его ног, а капитан уже разрубил на четыре части монстра, который столь еретически посмел убить героя Реликторов.

Внимательно оценивая происходящее Эврис осмотрелся, стряхивая мерзкий кровавый дождь с доспеха. Он оказался в считанных метрах от мерцающего варп-портала, из которого продолжали изливаться последователи Кхорна — кровопускатели с гибкими руками и ногами, лязгающие зубами демонические гончие и последние воины из отряда берсеркеров.

Сквозь кровавый туман капитан всё ещё видел пылающие джунгли, и частичка его очень хотела перенестись на пятьсот лет назад и оказаться в кульминационном моменте первого сражения за Армагеддон, лицом к лицу противостоять демоническому примарху, чтобы и в самом деле понять, что такое необузданные энергии варпа; и познать их силы.

Но вокруг продолжала наседать растерянная и взволнованная толпа диких орков. И рядом с ним на посвящённом Хаосу каменном алтаре стояло сосредоточие силы орков — изгой, сумевший объединить дикие племена во имя их любящих битву божеств. Он украсил свою голую кожу нарисованными вайдой символами и накинул на себя лоскутное одеяние из шкур животных, сжимая в мясистой руке сучковатый кривой посох. Шаман ксеносов, застыв, пристально всматривался в расколотое штормом небо. Его глаза горели зелёным огнём, а из открытого рта вился эфирный изумрудный дым.

Эврис чувствовал эманации силы, расходящиеся от вирдбоя подобно океанским волнам, бьющимся об одинокий каменный мыс. Но он, конечно же, был воином Адептус Астартес, лучшим Императора и обладал как физической силой, так и силой воли, чтобы победить.

С порождённым гневом отчаянием и святым рвением криком, Оберон прыгнул из толпы зелёнокожих на каменный алтарь. Он вскинул гудящий силовой меч обеими руками — клинок завизжал, рассекая психически заряженный воздух и кровавые капли дождя, испарявшиеся от добела раскалённого лезвия — и обрушил на кипящий череп орка.