Старшим в нашей маленькой группе назначили капрала Бронека Семпа, цыгана. Гуменюк был родом с Тернопольщины, Петрек Вербилович — из-под Вильнюса. Все трое были старше меня.

Однажды ночью шоссе неподалеку от нас ожило. Двигалась крупная советская пехотная часть и большое количество артиллерии. На людях были белые маскировочные халаты. Видимо, проводилась крупная перегруппировка войск.

Началось на рассвете… Земля вздрагивала, а издалека доносились глухие отзвуки разрывов. На большой высоте на запад летели эскадрильи самолетов.

Через несколько часов до нас дошла весть, что советские войска на Висле перешли в наступление. В последующие дни линия фронта начала быстро передвигаться на запад. Это был пролог последнего этапа войны. Неумолимо приближался конец гитлеризма.

17 января перешла в наступление и наша 1-я армия. В январе удивительно быстро были освобождены Радом, Варшава, Кельце, Краков, Лодзь, Кутно, Влоцлавек, Гнезно, Иновроцлав и Быдгощ.

Все остальные дела отошли на второй план. Я лишь успевал записывать даты и названия освобождаемых городов.

Вскоре мы проходили через Варшаву. Столица была разрушена до основания, в центре города и в районе Воли развалины домов представляли собой одну каменную пустыню. Несмотря на то что после восстания прошло уже несколько месяцев, в воздухе еще чувствовался запах гари. Жителей в городе не было, а руины покрывал белый саван — снег. Все это потрясало до глубины души. Забыть увиденное тогда трудно…

Теперь я служил в минометной роте 2-го батальона 10-го пехотного полка. За двенадцать дней наша часть прошла более четырехсот километров, преодолевая стужу, метели и снежные заносы. Позади остались Прушкув, Анджеюв, Борухово, Яроново, Быдгощ — города, где мы делали привалы. В последний день января наш полк находился под Венцборком и Злотувом.

Как следовало из надписи на дорожном указателе, мы приближались к городку Ястрове. Внезапно нас обстреляли из орудий и пулеметов. В окрестных лесах оказалось много хорошо замаскированных опорных пунктов противника — укрытий, окопов и даже дотов. В условиях пересеченной лесистой местности подавлять их было очень трудно. На снегу наши фигуры были отчетливо видны: белых маскировочных халатов мы не имели.

Ястрове был освобожден. В течение двух дней мы вели бои за этот город, сначала в лесах южнее, а затем на его улицах. Немцы ожесточенно сопротивлялись, приходилось штурмовать один за другим опорные пункты. Мы помогали бойцам огнем своих минометов.

Труднее всего приходилось при оборудовании позиций. Для каждого миномета выкапывалась круглая яма глубиной около полуметра. Затем отдельные гнезда соединялись ходами сообщения. Иногда удавалось использовать естественные укрытия на местности или среди строений.

После взятия Ястрове удалось несколько часов отдохнуть. В тыл потянулись колонны пленных. Это были в основном старики или безусые юнцы, из которых гитлеровцы формировали так называемый фольксштурм, собирая последние резервы. Немцы, очевидно, не ожидали, что мы так быстро овладеем Ястрове: в тот день они еще сбрасывали с самолетов над городом продовольствие и оружие.

Мы вели упорные бои с противником на подступах к местечку Надажице, после которых обосновались в лесу неподалеку от этого городка. Местность оказалась болотистой, удобной для обороны. Немцы заблаговременно построили полосу укреплений с большим количеством скрытых огневых точек. Бойцы пробирались между деревьями, так как все просеки и лесные дороги находились под прицельным огнем пулеметов противника. Нам пришлось на руках переносить через реку Пила боеприпасы, снаряжение и даже повозки, поскольку мостов не было. Негде было высушить мокрую одежду. Все промерзли до костей, и, если бы не радостное возбуждение, вызванное боевыми успехами, наверняка не один оказался бы на больничной койке.

Немцы пытались контратаковать, когда мы переправлялись через реку, но были отброшены. Гитлеровцы, как правило, неожиданно открывали огонь из хорошо замаскированных опорных пунктов. Только после этого становилось ясно, где они расположены, и для нас, минометчиков, начиналась «работа».

Борьба шла беспрерывно, днем и ночью, буквально за каждый метр земли. Мы неуклонно двигались на запад.

Во время боев за Добжице, когда немцы бросились в контратаку, пришлось пережить особенно опасные моменты. Началось с того, что под напором противника наша пехота не выдержала и начала отступать. Контратакующие немцы, беспорядочно стреляя из автоматов, вплотную приблизились к позициям нашей роты, укрытым за завалами из спиленных деревьев. Противник был слишком близко, чтобы мы могли применить минометы. Возникло замешательство. Кое-кто из бойцов, испугавшись и оставив минометы, бросился бежать. Другие стреляли в гитлеровцев из винтовок.

Положение спас Павел Усик. Не обращая внимания на свист пуль, он бросился к миномету, молниеносно поднял почти вертикально ствол и опустил в него мину. Она разорвалась метрах в семидесяти от нас, в самой гуще атакующих немцев. Через мгновение на головы гитлеровцев посыпались десятки мин. Они буквально косили их ряды. Наши солдаты к этому времени пришли в себя. К минометам подбежали Вонсович, Нарушевич, Крушельницкий и другие. Теперь уже среди немцев началось замешательство. Фашисты залегли, а потом отступили, оставив в лесу много убитых и раненых.

По команде Усика мы бросились вперед и вместе с пехотинцами погнали противника. Добжице был взят после рукопашной схватки. Мы взяли в плен штаб немецкой части. В этих боях получил ранение командир нашей роты подпоручник Бронислав Дзень. За героизм при отражении немецкой контратаки Усик несколько дней спустя был награжден орденом Виртути Милитари.

И снова началось наступление. Идем все дальше и дальше, только на этот раз не на запад, а на юг. Получен приказ овладеть деревней Рудки, а затем расположенной рядом железнодорожной станцией.

При выполнении первой части приказа особых хлопот не было. Более трудная обстановка сложилась, когда мы приблизились к станции. Гитлеровцы, укрывшиеся за высокой насыпью, упорно оборонялись. Мы активно поддерживали пехоту, которая в сопровождении нескольких танков после ожесточенной схватки овладела станцией.

Пехота, заняв станцию, окопалась на южной окраине деревни, а мы установили минометы среди разрушенных домов. Время от времени местность освещали ракеты. Возникала перестрелка.

На рассвете мы пополнили боеприпасы, израсходованные почти полностью в предыдущих боях. Это оказалось кстати: еще до полудня гитлеровцы перешли в контратаку. Противнику пришлось преодолевать открытую местность, что ставило нас, оборонявшихся, в более благоприятные условия. И снова при отражении атаки наши минометы сыграли немаловажную роль. Через несколько часов немцы были отброшены.

Командир роты извлек из планшета план местности и поставил перед командирами взводов новые задачи. Я понял, что мы будем наступать в направлении населенного пункта Любно.

Атака началась к вечеру при нашей поддержке. Глубокой ночью под сильным огнем противника пришлось временно приостановить движение вперед и закрепиться на достигнутых позициях. Работа заняла остаток ночи.

На рассвете немецкие танки и пехота перешли в контратаку. Мы пристреляли наши минометы так, что в любой момент могли поставить огневую завесу на пути гитлеровцев. Издалека — с противоположного берега озера начали доноситься отзвуки усиливающейся схватки. Это наши соседи слева ударили по флангу контратакующих немцев. Противник залег и через некоторое время вынужден был отступить.

До Любно мы так и не дошли. Его освободили наши соседи. Там появились и советские бойцы, наступавшие с другого направления.

Мы снова двинулись на запад. Сопротивление немцев заметно ослабло. Из самых различных укрытий, домов и лесов мы извлекали перепуганных до смерти фашистов, которые, поднимая руки вверх, заявляли: «Гитлер капут».