Теперь в лагере под Киверцами политработники 1-й армии рассказывали нам о создании 1-й дивизии имени Тадеуша Костюшко, а затем других частей, ныне входивших в состав 1-й армии. Они ознакомили нас с программой Союза польских патриотов, с положением в Польше, охарактеризовали возникшие в подполье политические течения. Много говорили они о будущей Польше, о Польше, за которую сражаются солдаты 1-й армии. Постепенно в нашем сознании начало проясняться истинное положение в нашей стране и на международной арене. Мы стали понимать, что наше место — в рядах 1-й армии, что Польша, за которую она сражается, это и наша Польша.
Разумеется, поворот в нашем сознании произошел не вдруг. Вначале многие из нас относились к политработникам и командирам 1-й армии с недоверием. Наши новые друзья не обижались на это и терпеливо разъясняли свою точку зрения. Особенно большой вклад в работу внес начальник лагеря капитан Лысаковский. Дружеское отношение к нам и аргументы, которые приводили в беседах и дискуссиях с нами политработники, постепенно делали свое дело. Несмотря на некоторые разногласия, обусловленные и мелкими, и крупными вопросами, начало складываться единство мнений в основном вопросе — о патриотическом долге вступления в 1-ю армию, чтобы в ее рядах плечом к плечу с Советской Армией пойти кратчайшим путем в Польшу и сражаться за ее освобождение.
Усилия политработников, беседы с представителями командования 1-й армии — генералом Зигмунтом Берлингом и генералом Александром Завадским, которые несколько раз посетили наш лагерь, встреча с делегацией подпольного парламента страны — Крайовой Рады Народовой, которая в это время тайно прибыла из оккупированной Польши и находилась среди бойцов 1-й армии, привели к тому, что партизаны соединения Гарды во главе со своими офицерами приняли решение вступить в 1-ю армию. Из лагеря в Киверцах мы направили письмо в Военный совет 1-й Польской армии в СССР. Его подписали триста сорок девять офицеров, подофицеров и рядовых 27-й дивизии АК. В письме, которое было опубликовано газетой 1-й армии «Звыченжимы» («Мы победим»), говорилось:
«Трудно выразить простым солдатским языком чувства, которые охватили нас, когда мы впервые встретились с бойцами и офицерами 1-й Польской армии в СССР. В ее рядах мы сможем продолжать борьбу с гитлеровскими захватчиками.
Отрезанные линией фронта и находясь под влиянием враждебной пропаганды, мы имели весьма ограниченные и, что еще хуже, извращенные сведения о польской армии в СССР. Благодаря сердечной и дружеской заботе, которой наши братья окружили нас в лагере, мы подробно познакомились с целями и задачами Союза польских патриотов, с историей 1-й Польской армии в СССР. Союз польских патриотов и 1-я армия поставили перед собой задачу объединить весь народ для борьбы с фашистской Германией. Понимая, что единство народа выковывается в огне борьбы с захватчиками, мы со всей решимостью осуждаем тех, кто препятствует объединению всех сил народа во имя борьбы за свободу и независимость нашей Родины. С большой радостью мы вступаем в ряды 1-й Польской армии в СССР, объединяя свои силы с теми, кто уже на полях под Ленино в героической битве доказал свою любовь к Родине и ненависть к врагу».
Газета «Звыченжимы» уделила бывшим партизанам 27-й дивизии АК много внимания. Еще во время нашего пребывания в лагере под Киверцами и позднее, когда мы были уже в частях 1-й армии, на страницах газеты появлялись статьи о нас. Мы внимательно читали их, и, должен признаться, содержание, а главное — сердечный тон этих статей в значительной степени повлияли на формирование наших взглядов. С волнением знакомились мы с передовыми статьями «Польский солдат в бою», «Братья, приветствуем вас в наших рядах». В этих статьях можно было, в частности, прочитать:
«На днях мы встретились с бойцами одной из частей Армии Крайовой, которые пробились через линию фронта. Это замечательные солдаты. В груди у них бьется непоколебимое сердце поляка. Они благодарны советским солдатам, радостно приветствуют нашу армию, о существовании которой не имели представления.
…Солдаты 27-й дивизии Армии Крайовой почти полгода сражались вместе с советскими партизанами, вместе с частями Советской Армии, действуя вопреки пропаганде санационных органов, насаждавших ненависть к нашему восточному соседу. Они делали это, не обращая внимания на инструкции лишь об условном взаимодействии с Советской Армией, поскольку этого требуют правильно понимаемые национальные интересы Польши».
Быстро пролетели июньские дни в лагере под Киверцами. Мы познакомились с прообразом будущей Польши, программу создания которой разработали польские коммунисты — организаторы 1-й армии и вооруженной борьбы в оккупированной стране. Мы поняли, что наше место — в рядах 1-й армии. Помню, как однажды капитан Лысаковский собрал группу самых молодых партизан — пятнадцати-шестнадцатилетних подростков — и предложил им остаться в Луцке до момента освобождения их родных мест. При этом он сказал: если мы хотим, можем вступить добровольцами в 1-ю армию. Только один парень и одна девушка, имевшие близких родственников в Луцке, заявили, что поедут туда, остальные же попросили принять их в части 1-й армии. Поскольку я много слышал о боевых делах костюшковцев, прославившихся в бою под Ленино, я выразил пожелание, чтобы меня направили в 1-ю пехотную дивизию имени Тадеуша Костюшко. Капитан Лысаковский обещал выполнить мою просьбу и свое обещание сдержал.
В конце июня мы получили польскую форму и торжественно приняли присягу в присутствии генералов Берлинга и Завадского, а также представителей Советской Армии. Потом состоялся солдатский обед, который прошел в атмосфере сердечности.
Во время церемонии принятия присяги был прочитан приказ командующего 1-й армией, подтверждающий все звания и награды, полученные в партизанских отрядах. Шесть подофицеров были произведены в хорунжие, многим были присвоены очередные воинские звания.
На следующий день мы получили направления в части 1-й армии.
Довольно большая группа бывших партизан прямо из лагеря под Киверцами поехала в офицерские училища.
До сих пор мы встречались главным образом с офицерами 1-й армии, а теперь нам предстояло узнать ее рядовых бойцов. Приняли нас в полках 1-й армии исключительно сердечно. Вместе с восемью партизанами я попал во 2-й батальон 2-го пехотного полка. Помню, с каким радушием принял нас командир батальона советский офицер капитан Прыгун. Он поговорил с каждым, расспросил, чем мы занимались в партизанском отряде, каково наше образование, боевая подготовка. Затем собрал командиров рот и распределил по ротам, учтя при этом наши пожелания. Я был самым младшим и меньше всех ростом из нашей девятки и никак не мог решить, в какую роту попроситься. Капитан Прыгун направил меня к минометчикам. Командир минометной роты капитан Томка с удивлением заметил, что я слишком слаб для несения службы в этом роде войск, так как не смогу таскать тяжелые части миномета. На это замечание последовал ответ на русском языке: «Он миномет таскать не будет, но он умный мальчик — учи его на командира отделения».
В роте солдаты и офицеры относились ко мне и моим коллегам необычайно сердечно. Ветераны дивизии, сражавшиеся под Ленино, интересовались, что происходит в Польше, как выглядела наша партизанская жизнь. Их вопросы объяснялись не только любознательностью: у многих из них на Волыни и в Полесье остались родные и близкие. А мы хотели узнать как можно больше о 1-й армии, о бое под Ленино, стремились скорее овладеть современным оружием. Разговоры и рассказы часто затягивались до поздней ночи. Не прошло и месяца, как бывшие партизаны стали полноправными членами дружной солдатской семьи. За это время некоторые из моих друзей были направлены на различные командные должности и получили очередные воинские звания.
Те, кто в лагере под Киверцами по-братски протянул нам руку дружбы, впоследствии не пожалел об этом. Проверка огнем и кровью, которую мы прошли на фронте, доказала, что бывшие партизаны соединения Гарды оказались достойными своих соотечественников, получивших боевое крещение под Ленино. Их кровью политы поля сражений от Западного Буга до Берлина и Эльбы. Грудь многих украшают боевые награды. Уже после первых боев на Висле в армии много говорили и писали об отваге бывших офицеров и рядовых 27-й дивизии АК. Несколько раз на страницах армейской газеты «Звыченжимы» («Мы победим») появлялись статьи о поручнике Гурка-Грабовском, который за героизм был награжден орденом Виртути Милитари и произведен в капитаны.
