Феллини, конечно, победил. В качестве «отступного» он снял фильм без Мазины — «Маменькины сынки», а потом вновь вернулся к «Дороге». После долгих споров продюсеры, наконец, махнули рукой на сумасшедшего режиссёра, и Джульетта дождалась-таки главной роли.

Работа над фильмом была необычайно трудной. Феллини на площадке вёл себя как настоящий деспот, причём самые ядовитые стрелы он метал в собственную жену, не имея возможности выплеснуться без остатка на остальных членов группы. Здесь, на съёмках «Дороги», Джульетта приступила к постижению «науки терпения» и, надо сказать, преуспела в её «классах». Она молчала, когда Феллини методично искал прямо на её лице подходящий образу грим, стоически перенесла и издевательства на её голове, когда Федерико, схватив садовые ножницы, лично отстриг шевелюру жены и покрыл волосы обычным клеем, чтобы они выглядели выгоревшими на приморском солнце. «В течение трех месяцев съёмок они доставляли мне настоящие мучения: мыть их было нельзя, по утрам невозможно отодрать от подушки».

Какие бы цели ни ставили перед собой продюсеры фильма, они даже в мечтах не могли провидеть такой мгновенный, единодушный и, главное, массовый успех ленты. Причём, если по поводу работы режиссёра шли горячие споры, то творчество Мазины сомнений не вызывало. Её Джельсомина стала настоящей народной любимицей, каждый день на её имя приходили мешки писем со всех концов земли: к ней обращались за советом покинутые жены, к Джельсомине взывали многие обиженные в любви. Лицо клоунессы стало символом доброты и бунта против грубого, бесчувственного мира. Позже, осмысливая успех фильма, Мазина собрала полученные письма в уникальную книгу с названием: «Дневники других».

На популярности Джельсомины грела руки реклама всего мира: её имя получали рестораны, куклы, конфеты, даже пароход. Как только не называли Джульетту — и «муза Феллини», и «дитя-клоун», и «Чаплин в юбке»! А сам Чаплин впоследствии писал: «Этой актрисой я восхищён больше, чем кем бы то ни было». Мазина действительно блестяще воплотила чаплиновскую тему «маленького человечка» в женском образе. И хотя актриса всегда протестовала против прямого отождествления её с образом Джельсомины, однако Феллини выразился недвусмысленно, что в основу этой роли легли наблюдения за женой, её индивидуальность. Расчёт великого мастера оказался верен — личность Мазины столь значительна, что она способна покорить сердца миллионов.

Фильмом «Дорога» чета Феллини подводила десятилетний итог совместной жизни, оказавшийся весьма урожайным — три десятка международных призов, «Оскар» и безоговорочное признание их творчества.

Этот «звёздный» фильм стал их визитной карточкой, стальными наручниками, навсегда сковавшими их имена в единую цепь. Потом ещё будут «Ночи Кабирии», не менее знаменитые и даже более трогательные, но «Дорогой» Феллини вознёс свою «музу» Джульетту на недосягаемую высоту. К «Оскару» за первый фильм прибавились премии, присуждённые Мазине за роль Кабирии на международных фестивалях в Канне, Сан-Себастьяне, Москве. Просветлённое лицо Джульетты стало символом итальянского кино 1950-х годов.

Маэстро сыграл на своей скрипке гениальную мелодию и понял — ничего больше в ней не прибавишь, не убавишь — потому она и гениальна, что совершенна. Феллини ещё дважды пригласил жену к себе на съёмки: «Джульетта и духи» и «Джинджер и Фред», однако больше никогда ему не удавалось повторить пронзительную музыку души Джельсомины и Кабирии. Мазина много и плодотворно работала у других режиссёров, но для будущего она навсегда останется актрисой Феллини и женщиной Феллини.

30 октября 1993 года должна была состояться золотая свадьба знаменитой пары, но 31 октября великий режиссёр скончался в королевской клинике Умберто от инсульта. Смертельно больная Джульетта, присутствовавшая на похоронах мужа, была похожа на зловещую маску той, которую знал и любил весь мир благодаря её «доброму гению» Федерико. Тайну своей двойной жизни Мазина унесла в могилу, лишь на полгода пережив горячо любимого супруга. Она никогда не высказывалась о своих отношениях с Феллини, для потомков остались лишь слова Мастера о своей «музе»: «Джульетта-актриса как нельзя более полно отвечает моим замыслам, требованиям моего вкуса, отвечает всем — и внешностью, и манерой держаться, выражать свои чувства, и характером. Она актриса мимики, интонации, клоунских повадок. И ещё, пожалуй, даже прежде всего, она — загадочное существо, способное вносить в наши отношения горячее стремление к чистоте, более высоким нравственным принципам».

Наверное, балерины не стареют, или, может быть, они владеют каким-то особенным секретом борьбы со временем. Или этот секрет знают только великие балерины, великие женщины? Как знали его полумифические, полуисторические героини. Секрет «вечной молодости» возносил любую женщину в сонм божественных, недосягаемых, делал её предметом поклонения. И сколько дам отдало бы все сокровища мира, всех любовников, все блага ради одного — никогда не состариться. А сколько дам «полегло» на поле битвы с возрастом, сколько трагедий знает эта борьба, сколько разрушенных судеб, сколько драматического, да и комического в этой, в общем-то, неравной битве, потому что время неумолимо побеждает.

И всё же «наши» иногда прорываются. Взгляните на фотографии Плисецкой последних лет, ей-богу, она всё та же девочка, какой была пятьдесят, сорок, тридцать лет назад, иногда даже кажется, что она хорошеет год от года, появляется какая-то одухотворённая, глубокая красота. И хоть сама Майя Михайловна писала, что в двадцать лет женщина круглые сутки выглядит хорошо, после тридцати — три-четыре часа в сутки, а после пятидесяти — несколько минут, на неё это правило не распространяется. Она уже много лет на сцене и в жизни выглядит восхитительно. И она всё ещё танцует… Абсолютный рекорд в балете… Если в искусстве могут быть рекорды…

Когда Майя Михайловна выходила замуж за Родиона Щедрина, Лиля Юрьевна Брик, близко знавшая Плисецкую, пошутила в адрес жениха: «Ваш выбор мне нравится. Но один изъян у Майи велик. Слишком много родственников по всему белому свету». Действительно, в семье Михаила Борисовича Мессерера — деда Плисецкой по матери, зубного врача, было двенадцать детей, и все они, так или иначе, роднились, а некоторые связали свою жизнь с балетом, например Асаф Мессерер — виртуозный танцовщик и превосходный педагог.

Рахиль Михайловна, мать Плисецкой, тоже была не чужда искусству. Восточная её внешность привлекала режиссёров, и Ра Мессерер снималась ещё в немых сентиментальных фильмах в ролях возрождающихся узбекских женщин. Лишь отец был далёк от изящного ремесла и занимал вполне земные администраторские должности. В 1932 году его назначили генеральным консулом и начальником угольных рудников на Шпицбергене. На этом суровом острове состоялся сценический дебют маленькой Майи в опере Даргомыжского «Русалка», которую смогли осилить обитатели местной русской колонии, коротая бесконечные зимние вечера. Роль Русалочки досталась рыженькой дочке генерального консула.

Трудно сказать, что в большей степени определяет выбор жизненного пути, особенно если дело касается совсем ещё юного создания, однако наша героиня буквально целыми днями изводила родителей просьбами о поступлении в хореографическое училище. Наконец, отцу дали отпуск, и по прибытии в Москву в 1934 году девочку определили в балетную школу в класс бывшей солистки Большого театра Евгении Ивановны Долинской. Однако первый «танцевальный» год Майи длился недолго, родители должны были возвращаться на Шпицберген, а дочку, несмотря на обилие родни, оставить в Москве было не с кем.