Наконец они миновали очередной пост милиции, около которого стояли «жигули» характерной раскраски, и свернули в сторону. Проехав с километр, Атаби остановил машину и достал автомат из тайника.
— Держи, — сказал он. — Все помнишь?
Леча молча кивнул.
— Молодец. Я проеду вперед и буду тебя ждать на дороге. Через час. Давай, переодевайся.
Леча скинул кроссовки и вместо них надел неудобные сапоги, поверх теплых брюк, не нуждающихся в глажке, — старые спортивные штаны с молниями по бокам, так что надевать их можно было не разуваясь. Кожаную куртку пришлось сменить на неуклюжее полупальто размера на два больше, чем нужно, под которым легко прятался автомат. А вместо удобной вязаной шапочки Атаби нахлобучил ему на голову нечто бесформенное и вонючее.
— Подойдет. Теперь ты похож на местного бомжа. Тут неподалеку помойка, и они роются. Иногда ходят по домам — побираться. Готов? Это тебе на всякий случай, — дядя протянул ему гранату. Племянник сунул ее в карман. — Теперь иди. Аллах с нами.
— Аллах акбар.
Леча вылез из машины и двинулся в лес, проваливаясь в снегу. Почти сразу невзрачные «жигули» тронулись с места, и через минуту их габаритные огни скрылись за деревьями. Леча прислонился к сосне и привычно набил мундштук из-под выпотрошенной папиросы. Глубоко затягиваясь, покурил и бросил окурок в снег. Напряжение, сковывающее плечи и напрягающее скулы, прошло, а в голове появился приятный туман. Он двинулся вперед, рукой отводя низкие ветви.
Было уже темно, но облака отражались в белом снегу, и этого было достаточно, чтобы разглядеть все в радиусе метров десяти-пятнадцати.
Идти было тяжело. Сапоги погружались в снег почти по обрез голенищ. В своих кроссовках он уже давно бы промок. Вскоре он увидел тропинку, о которой говорил дядя. По ней жители поселка ходили, срезая Дорогу, к автобусной остановке. Идти стало легче, и он ускорил шаг.
Через несколько минут он увидел светившиеся окна домов. Тут надо быть внимательнее — в некоторых дворах есть собаки. Он свернул с тропинки, и передвигаться стало опять тяжело. Ничего, это он осилит. Он молодой. Он сильный. Он храбрый. Дыхание сбилось, рубашка под теплым свитером взмокла, и он остановился, чтобы сориентироваться и перевести дух. Теперь он увидел нужный ему дом. Среди остальных он выделялся светлым кубиком бани, бревна недавней постройки еще не успели потемнеть, и падающий на них свет из окна отражался от них, как от зеркала маяка.
Он двинулся к бане, нащупывая под пальто автомат и стараясь пониже пригнуться, так чтобы его не заметили. Хотя кому тут смотреть? Не похоже, чтобы тут опасались. Живут себе и ни о чем не беспокоятся. Даже не подозревают о том, что всего в нескольких десятках шагов от них крадется их смерть. Леча подумал, что запросто мог бы их перерезать, как сонных кур. Дядя сказал, в доме их может быть двое или трое. Жалко у него нет с собой ножа. Это было бы еще лучше. Тихо — и будет что рассказать дома. В крайнем случае он может их передушить. Голыми руками.
Молодой чеченец плохо представлял, с кем ему предстоит иметь дело. Точнее говоря, совсем не представлял. Калита был не просто пожилым и не очень крепким физически человеком. Он много чего повидал на своем веку, много чего испытал. Его уединенная жизнь в отдаленном поселке была не прихотью стремящегося к покою человека. Да и какой, спрашивается, может быть покой у казначея, держателя и распределителя общака? Можно сказать, директора банка, кассира и охранника в одном лице. Да вокруг чуть ли не каждый первый хочет запустить руку в эту кассу. И то, что денег, как таковых, в доме Калиты не было, особого значения не имело. Если бы Калита счел, что ему безопасней жить в городе или в замке за каменным забором, то он бы там и жил, и никто бы его не осудил за это. Потому что он кассир, а, кроме того, его слово само по себе, без этих денег, значит немало.
Переселение Калиты в этот поселок, произошло не сразу и не вдруг. Сначала самые разные люди ездили по Подмосковью и высматривали обжитые места, сверяя их кто по бумажке, а кто и по памяти с заявленными требованиями. Замков, правда, не было, но иные дома были не хуже. Предлагали даже отстроить дом по любому проекту и в любом месте. Но Калите нужно было нечто особенное. Первое и главное условие — небольшой населенный пункт, в котором большая часть жителей обитается давно и постоянно. Таким образом, все эти дома с новыми богачами отпали сразу. Состояние подъездных путей, коммуникации, торговые точки, детские заведения, базы отдыха по соседству, лес — все учитывалось. Место должно быть, с одной стороны, достаточно населенным, а с другой — не пользующимся популярностью у заезжего люда. И в конце концов, такое место было найдено. Самое главное условие — малое количество посторонних — выполнено. По сути, это была полузабытая деревушка из тех, что называют бесперспективными — кроме разбитой дороги и электричества, других достижений цивилизации тут не было. Ни магистрального газа, ни водопровода, ни телефонов, ни тем более канализации. И дома тут стоили дешево. Все это происходило во многом из-за того, что вокруг были болотистые почвы и на единственном сухом месте расположился поселок с огородами.
За небольшой промежуток времени некоторые местные жители получили предложения продать свои родовые гнезда. Аналогичные предложения поступили ко всем без исключения москвичам, обзаведшимся тут недвижимостью. Всего через полгода в восьми домах появились новые владельцы, которые быстренько перезнакомились со всеми соседями. Приехавшие были в основном людьми немолодыми и положительными. Ко многим из них частенько приезжали их дети, в основном почему-то мужского пола и спортивного вида, часто на дорогих иномарках. Водку, конечно, пили и шашлыки жарили, ходили в гости, но обходилось без хулиганства. На крышах некоторых домов появились невиданные до этого антенны в виде тарелок. А больше ничего вроде и не изменилось. Только недалеко от поворота к поселку на шоссейке появилась будка милицейского поста, каковой тут отродясь не было.
Так что появление нового жителя, немолодого вдовца, живущего с сыном, для местной общественности прошло малозамеченым. Ну отремонтировал он дом, ну баню перестроил — что такого? Живет человек как умеет и на что умеет. Иногда зайдет к кому-то на огонек, иногда к нему кто-то заглянет.
Местные жители, да и не только они, очень сильно удивились, если бы узнали, что о всякой свернувшей на их разбитую грунтовку машине один из милиционеров сразу сообщает по рации с закрытым для прослушивания каналом. Что новые их соседи живут по такому графику, когда хотя бы двое из них бодрствуют в любое время суток. Что в одном из домов, а точнее в подвале, имеется обширный тайник, где хранятся немалые материальные ценности в виде дензнаков. Что приезжающие сюда «дети» и «внуки» по большей части заняты транспортировкой этих самых ценностей, превращающихся в акции, дома, магазины, оружие, наркотики, офицерские и научные звания, гаражи и морские суда. Что невидный «вдовец» никогда не имел жены, но зато является одним из тех нескольких десятков, а может быть даже единиц, людей, которых в криминальном мире именуют банкирами или кассирами, на самом деле являющимися держателями общака. А кроме того, за годы, проведенные на деньгах, Калита стал одержим манией накопительства. И в конце концов, что вся эта деревня за прошедшие годы превращена в хорошо охраняемое и труднодоступное хранилище.
Всего этого не знали ни коренные жители, ни пробиравшийся по глубокому снегу Леча. Он мог только догадываться о том, что значительная часть обитателей поселка находятся в состоянии боевой готовности и как минимум две пары внимательных глаз следят за его передвижением.
В это же время два человека вышли к дороге и смотрели на «жигули», в салоне которых черноволосый человек жадно курил и нервно озирался по сторонам, при этом то включая, то выключая двигатель. Судя по тому, что машина была развернута капотом к шоссейке, водитель и не собирался заезжать в поселок, а только ждал кого-то. Кого именно, гадать не пришлось после того, как был замечен выходивший из леса человек, внешне очень похожий на бомжа. Местных бомжей еще летом отучили таскаться в поселок.
