— Горе у меня. Брата убили.
— На войне, что ли? — без особого интереса спросил Муха. Ему все эти чеченские дела не нравились. Ну надумали бунтовать — получите. А что хотели? И так денег столько наворовали, что карманы лопаются. Бедные-несчастные, а как ни посмотришь — все дома у них каменные и в каждом по машине стоит, а то и не по одной. Беженцы — Муха по телевизору видел — большинство в коже. Даже старухи в кожаных куртках. Поди-ка русаков из деревни выгони! В польтах чумовой расцветки, которые еще при колхозном строе куплены, да в куртенках болоньевых. Кирпичные дома-то только у богатеев новых, а по деревням все сплошь деревянные.
— Какая война, Вась? Наш тейп мирный, мы не воюем. Тут убили. Его племянника убили, дядю его младшего. Много наших. Прямо в самолете.
Муха насторожился. Газет он не читал, но по телевизору про это дело много трендели. Он даже позавидовал тем фартовым парням — хорошо дело провернули. Лихо. На такое не только решиться надо. Одна придумка чего стоит! И как только они умудрились на самолет столько оружия пронести?
— A-а, слышал что-то. Так это твоих, говоришь, положили?
— Убили, брат, убили! Такое горе! Родители плачут. Отец на кинжале поклялся, что найдет убийц. За что — главное? Ты мне можешь сказать? Я не понимаю. Это же беспредел.
— Сочувствую, Руслан. Давай за упокой их души.
— Давай выпьем. Давай. Ты знаешь, я с тобой — как с братом. Я про тебя дома рассказывал. Когда хочешь приезжай — тебя встретят как дорогого гостя. Давай. Пусть им там будет хорошо.
Муха выпил и ел богатые закуски. Ему было хорошо. И не только от выпитого. Вот пришел к нему человек. С уважением пришел. Поделился своим горем. Верить этим красивым и длинным словам… Нет, он не очень верил. Гость, брат… Какие они братья? Для них семья главное. За своих они горло перегрызут. И самым натуральным способом — просто вцепятся зубами в глотку и не отстанут, пока дух не испустишь. Хотя и таких тоже обламывали.
Руслан быстро зажевал выпитое, активно двигая черным от суточной щетины подбородком, и опять заговорил.
— Вся семья собралась. Все родственники. Старшие так сказали. Мы этих гадов должны найти. Значит, и я должен. А что я могу? Я чужой тут, в Москве. Гость. Слушай, почему тут так гостей не любят? Ну вот приехал бы ты к нам. Ну? Разве тебе кто слово сказал? Живи, пожалуйста. Хочешь дом строить? Строй! Хочешь работать? На! Работай сколько влезет! Почему в Москве не так?
Муха имел, что ответить по этому поводу. В другой раз и другому человеку сказал бы, как в лицо плюнул: «Достали потому что!» Может быть, лет десять назад так вот и сказал бы. Но не сейчас.
— Столица, чего ты хочешь, — дипломатично ответил он, сворачивая дулей луковые перья и опуская их в солонку.
— Ладно. Пусть столица. Все равно у нас тут есть… — Руслан кашлянул, видно закуска попала ему в дыхательное горло. Вытер губы тыльной стороной руки. — Вот все говорят: «Чеченцы, чеченцы!» А что чеченцы? Вот я тебе скажу, послушай. Старики собрались и решили. Вот смотри! Собрали деньги по кругу — сто тысяч долларов! Кто сколько мог дали. Это все тому, кто верно укажет на тех, кто убил Аслана.
Муха заинтересовался. Сто тысяч — большие деньги. У него самого таких денег отродясь не было. Хотя и получить их шансов не было. Но — заинтересовался. Просто из азарта, из интереса к такой куче деньжищ. В случае чего можно с Мамаем перетолковать, с другими авторитетами. Если есть тема для разговора, то отчего не поговорить?
— Да как же ты их найдешь? — пряча интерес, спросил он и добавил: — Ведь их и менты ищут, и контора тоже.
— Пускай ищут! Найдут — их деньги будут. Пускай только найдут!
— И ты что, думаешь, они их тебе отдадут?
— Отдадут! — горячо сказал Руслан, тараща глаза. — За это я еще денег дам.
— Много?
— Сколько скажут! Все с себя сниму! «Мерседес» свой отдам. Но я их найду! Вот солью тебе клянусь, — Руслан прихватил из солонки щепотку и потряс ею в воздухе. Потом отряхнул пальцы и полез в карман пиджака. — Вот, смотри.
Он небрежно отодвинул закуску в сторону и разложил на столе несколько листков с неживыми портретами-фотороботами.
— Это я купил в милиции. Столько денег заплатил… A-а! Деньги мусор! Видишь? Вот они все. Смотри. Даже женщину с собой взяли. Это люди, а?
Муха черенком вилки подвигал синтетические изображения; трогать такие картинки, которые неизвестно где окажутся, он не дурак. Ему лишних «пальчиков» не надо.
Изображения были такими, что по ним чуть не половину Москвы можно переловить. Конечно, по сравнению с теми, которые делали в милиции еще лет десять назад, изменения видны. Теперь они все на компьютерах делают. Но все равно — не фотки, а роботы. Неожиданно одно лицо показалось ему знакомым. Очки, конечно, мешали. И рот маловат. Но этого человека он знал! По крайней мере видел. Неужели кто-то из своих? Вот это хохма! Ну да Руслану он этого не скажет. Хотя деньги, конечно, солидные…
И тут его как током ударило. Аж передернуло.
— Ты что так? — чуть театрально всполошился Руслан. — Нехорошо тебе? Скушал несвежее? Что ты ел? Я им сейчас все дела поотрываю. Говорил же, к уважаемому человеку пойду. А? Или ты узнал кого? Говори, Вася! Как брата прошу! Аллахом клянусь!
— Нет, ничего. В спину ступило. Застудил. Помнишь, как в холодную меня волохали? Вот там, может.
— Ну, помню. Конечно помню! Слушай, ты ко врачу обращался? У меня хороший врач есть. Очень хороший. Давай я тебя к нему свожу. Хочешь — прямо сейчас! Я позвоню, и он все для меня сделает. Массаж сделает, мази, шмази. Все, что надо.
— Не надо. Отпустило уже. Ты знаешь, оставь мне эти фотки. Покажу людям. Может, признает кто. Только это… Что мне по поводу денег говорить-то?
— Деньги будут! Сто тысяч.
— А если голову принесут?
— Лучше живого. За каждого живого еще по пятьдесят. За мертвого половину. Я их сам разорвать хочу.
— Это понятно, — проронил Муха, разливая водку по рюмкам. — Поспрашиваю.
— Спроси! Не пожалеешь! Вот, на тебе. — Руслан выдернул из кармана пачку долларов в бело-желтой банковской бандерольке. — Плати своим людям сразу. Пускай ищут. Я знал, что ты мне поможешь. Ты мне друг, я знаю. Хочу за тебя выпить…
Цель появления у него Руслана стала предельно ясной. Не уважение он пришел оказать, не по дружбе, а на дело подвязать. Худо-бедно Руслана он знал. Если бы хотел просто отомстить убийцам брата, то искал бы, землю рыл, по Москве рыскал. Всех своих нукеров на ноги поднял бы. Это он, наверное, уже и так делает. Только не стал бы он своему старому знакомцу по киче деньги предлагать. Да еще такие! Это значит, что дело не только в мести, не только в их кавказских обычаях. Тут замешаны деньги, и очень большие! Намного больше тех, которые Руслан сейчас вынул из кармана. Но самое главное, что Муха узнал типа в очках. Это тот самый наглый Матвей, Митек поганый, который по весне еще подловил его около подъезда. Ну что ж, пришла пора сквитаться. Земля круглая — встретились.
Говоря честно, тогда Муха испугался. Сильно испугался. И в том состоянии решил отступиться и от Матвея, и от тех людей, которые за ним стоят. Уж больно шустро и четко они работают. Чего греха таить — хотелось спокойствия, а риск, который в молодости выглядит так привлекательно, после пятидесяти воспринимается больше как глупость. Рискнуть можно, конечно можно. И даже многим. Но! Если куш на столе достаточно велик, а риск — не игра вслепую.
Тогда, справившись со слабостью в ногах, Муха плюнул на поликлинику и вернулся в квартиру. Ему было не до прогреваний. Валялся на кровати, пялился в телевизор, пил крепчайший чай, больше похожий на чифирь, и пытался думать. Получалось плохо, но к ночи, когда он стал проваливаться в дремоту, решение пришло как бы само собой.
Он не жеребенок-двухлетка, чтобы срываться с места по первому сигналу и лететь не разбирая дороги. Он повидал таких — молодых да борзых, которые все проблемы решают нахрапом, рассчитывая заполучить все разом и надеясь только на свои накачанные мышцы или ствол, да еще на людской страх. Таким везет до поры, а потом их либо подсаживают лет на десять-пятнадцать, либо находят с дыркой в дурной башке где-нибудь в канаве. Нет, он не будет суетиться и дергаться. И как это он поддался Мамаю? Глаза разгорелись на быстрые деньги. Тот привык действовать нахрапом. Потолкуй — и взамен куш пополам делить будем. Ага! Взамен куша ох как можно было получить пулю. Нет. Теперь он будет действовать иначе. Медленно, осторожно подкрадываться, чтобы потом вцепиться намертво в глотку и держать до тех пор, пока силы есть. И все эти месяцы он осторожно, исподволь присматривался к Матвею, стороной наводил о нем справки. То, что свой человек в его окружении окочурился, он узнал уже на следующий день. И эта быстрота и четкость реакции, способность выявлять предателей говорили о многом и заставляли быть еще осторожнее. Он даже уговорил, уболтал взбеленившегося Мамая не сливать информацию властям, сказав, что не их дело сотрудничать с ментами, а они еще смогут раскрутить эту команду. Нужно только терпение и время. Ребята шустрые и горячие. Как они ни таятся, как ни сторожатся, рано или поздно, если действовать не торопясь, они к ним ключик подберут. Или силок на шею накинут — это кому как нравится.
