И она начала писать «библию» своего будущего сериала — характеристики героев, подробные описания мест действия, наброски развития сюжета на два года вперед, сразу пять пробных сценариев… Это был огромный объем работы. Поначалу она пыталась заниматься этим одновременно с составлением «разбивок» для сериала «Любовь никогда не кончается», но вскоре запуталась в героях и сюжетах. А у Брайана все было тип-топ: удачный контракт и одна из главных ролей в сериале «Обрести и удержать». И он убедил Дженни оставить «Любовь никогда не кончается» и как следует засесть за работу над «Спальней моей госпожи». Теперь он мог обеспечить их обоих.

Это был один из лучших периодов ее жизни. Дженни забросила все, кроме работы. Она носа не высовывала из их комнатушки, своими размерами напоминавшей чулан, нигде не бывала и ни с кем не виделась. Ее герои были для нее более реальны, чем окружающий мир.

Брайан переживал за судьбу будущего сериала не меньше самой Дженни. Она даже предоставила ему все права, чтобы пристроить «Спальню» на телевидение. «Мыльная опера с историческим сюжетом» — это была не просто свежая идея. Сериал должен был стоить такую уйму денег, что никто не хотел читать даже «библию». Но Брайан не сдавался. Отказы его не обескураживали. И наконец усилия увенчались успехом. До чего же прекрасно! Они с Дженни сумели-таки заставить их невозможную мечту стать реальностью!

К тому времени они прожили в Нью-Йорке уже десять лет. И не были женаты. Но Дженни это не волновало. Она верила Брайану всем сердцем. Понимала, что для него важно сохранять видимость свободы, не подписывать долгосрочных контрактов, не связывать себя узами брака… И это было замечательно, потому что и у нее были развязаны руки. Она не обязана была готовить, прибираться в доме, даже хорошо одеваться. И изощряться в постели. Да, они с Брайаном положительно созданы друг для друга.

…Конечно, если бы у нее не случился выкидыш и она родила, все переменилось бы. Брайан больше не смог бы считать себя свободным.

К его чести, он никогда не козырял своим стремлением к независимости. Не скулил, не раздражался, не злился. А во время отрывочных разговоров по поводу беременности Дженни вел себя разумно: «Ты знаешь, что я одобрю любое твое решение».

Дженни была разочарована. Она предпочла бы, чтобы он прыгал от счастья, хотя с ее стороны это было не совсем честно — ведь она сама окончательно так ничего и не решила. Но ей хотелось, чтобы у него от радости голова шла кругом, чтобы он пришел в восторг, в экстаз… Он должен беречь ее как бесценное сокровище, защищать…

«Ты знаешь, что я одобрю любое твое решение»…

Но разве не об этом мечтает каждая современная женщина? Конечно, очень романтично, когда в «Унесенных ветром» Рэтт обещает Скарлетт приковать ее к столбику кровати, чтобы с их будущим ребенком ничего не случилось. Но Дженни вовсе не улыбалось быть к чему-то прикованной. Она была рада, что рядом мужчина, который так доверяет ей…

Брайан все еще сидел в палате, когда пришел врач и объявил, что Дженни выписывают.

— Вам нужен покой до конца недели, — сказал он. — Вы можете поработать дома? — ему была известна профессия Дженни.

Она утвердительно кивнула. Ей хотелось лежать в постели, чтобы к ней относились как к тяжело больной, хотя бы пару дней…

— Но ее же выдвинули на «Эмми»! — запротестовал Брайан. — Церемония вручения завтра вечером. Она должна пойти!

Врач помолчал. Он явно был против. Но «Эмми» — высшая награда за заслуги в области телешоубизнеса. Он повернулся к Брайану:

— Не позволяйте ей, по крайней мере, излишеств— резких движений, ну и…

— Ни за что! — пообещал Брайан. — Я изо всех сил буду о ней заботиться.

Дженни это понравилось. Наконец-то он решил заботиться о ней.

Уже много лет Брайан с Дженни жили в малюсенькой квартирке в Манхэттене — они прозвали ее «чуланчиком». Недостаток места их не смущал. Когда Дженни писала, ей было решительно все равно, где этим заниматься. Ну, а Брайан обожал бродить по Манхэттену. Театры, рестораны, магазины… Все свободное время он проводил вне дома.

Но когда «Спальня моей госпожи» была, наконец, закуплена телесетью и началась подготовка к съемкам, «чуланчик» уже не мог вместить всего необходимого для работы: справочную литературу, материалы кинопроб, заметки для будущих сюжетов… Нужен был офис. И так как телевидение подыскало студию в Бруклине, чтобы уменьшить расходы, Дженни решила снять квартиру неподалеку — какой-нибудь полуподвальчик в Горвенте, всего в двух остановках метро от студии.

Вместо этого она нашла целый дом — огромный, четырехэтажный, из красного кирпича, с обширным двором. Имело смысл его купить. Она уже получила на телевидении кучу денег за сценарий, и они мертвым капиталом лежали на ее банковском счете. Ни она, ни Брайан ничего не понимали в том, как разумно разместить средства…

Дом ей очень понравился, и она считала дело уже решенным, как вдруг поняла, что Брайан вовсе не планировал делать такую покупку. Да-да, говорил он, дом замечательный, и это дает массу возможностей, но он свяжет их по рукам и ногам. А вдруг им понадобится махнуть в Калифорнию? Вдруг его пригласят сниматься в кино или супершоу? Когда у них будет свой дом, они станут тяжелы на подъем. Это стеснит их…

Дженни была шокирована. Почему же он раньше молчал? Почему не объяснил всего с самого начала? Она знала, что Брайан терпеть не может ссориться. И очень не любит, когда они не сходятся во мнениях. Он всегда делал хорошую мину при плохой игре и даже, начиная действовать, избегал говорить на волнующую тему. Дженни знала, что такое поведение характерно для детей алкоголиков. Она понимала его. И прощала. Но ее уже увлекла идея стать владелицей просторного дома. Так близко от студии! И такой прелестный дворик… Очень обидно.

Недоволен был и агент по торговле недвижимостью. «Это же ваши деньги!» — убеждал он.

Фактически это было так. Деньги лежали на личном счете Дженни. Но лишь для того, чтобы уменьшить сумму налога. Ей никогда не казалось, что она имеет на них больше прав, чем Брайан и поэтому не могла принять решение одна. «Простите», — твердила она торговому агенту.

Дженни не скрывала от Брайана своих чувств. Уже не пытаясь ничего изменить, она все же считала, что ему следует знать, от скольких страданий избавило бы ее одно его слово.

— Ну, раз тебе так этого хочется… — Брайан не собирался признавать себя скотом, — тогда валяй…

И она рискнула.

Они решили не расставаться с «чуланчиком» насовсем и продолжали исправно вносить плату. Тогда они смогут всю неделю проводить в Бруклине, а уик-энд — в Нью-Йорке.

Идея вроде была неплоха, но на поверку оказалась никуда не годной — по крайней мере, для Дженни. Если она ухитрялась удерживать в памяти малейшие детали, касавшиеся сериала — любимые напитки всех персонажей, их дни рождения, — то понятия не имела, где в данный момент находится ее черный свитер — в Бруклине или в Нью-Йорке. Наконец он сдалась и перевезла все свои вещи в новый дом. Она работала так напряженно, что ни на что другое не оставалось времени, даже в выходные.

А Брайан успевал побывать и в новом доме, и в «чуланчике». Если у него была тяжелая съемочная неделя, он оставался в Бруклине. Это было проще, приятнее, да и дом был просторнее. Но если у него выдавалось несколько свободных дней подряд или были назначены кинопробы, он использовал «чуланчик».

Такие условия были для него идеальными. К тому же Брайан никогда не забывал, где лежит какая-то его вещь. Он был крайне педантичен в мелочах. Дженни даже частенько думала, что он гораздо лучше разбирается в «дамских штучках», чем она сама.

И, конечно, он с гораздо большим жаром, чем Дженни, занимался переустройством и внутренней отделкой дома. Дженни, дай ей волю, просто выкрасила бы все стены белой краской и заказала по каталогу какие-нибудь занавесочки. Но Брайан обладал особым «визуальным чутьем». И теперь они занимались кухней. Именно Брайан подбирал покрытие для пола и кухонный гарнитур.