— Как это непохоже на тебя, Дженни… Я был о тебе лучшего мнения.

Нет. Когда она крупно подставила Риту, это и впрямь было на нее непохоже. Дженни признавала свою ошибку. А теперь все правильно. Актер отказался от предложенной роли, и она отдает ее другому.

— Ты же сам сказал, что не хочешь. «Ты сам виноват, Брайан» . И все время на этом настаивал. Вот я и отдала роль Дэвиду.

— Так перемени решение! — голос Брайана зазвучал резко. — Мой герой гораздо более интересен зрителям. Перемени решение!

Его губы сжались и побелели. Внутри все кипело. Именно так он смотрел когда-то на свою мать. «Выходит, теперь я в роли твоей матушки? И не позволяю делать то, что тебе хочется?»

Почему он принимает это так близко к сердцу?..

Через десять минут Дженни уже стояла перед дверью гримуборной номер шесть. И Рэй, и Алек были там. Рэй собрался было уйти, но она замахала руками:

— Нет-нет! Останься! Мне нужно кое о чем у вас спросить. Где сейчас живут Брайан с Ритой?

— В твоей старой квартирке в Манхэттене, — ответил Алек. — В «сарайчике», или как его там…

— В «чуланчике». Но почему? Комнатушка-то крошечная! Там некуда сложить вещи Брайана, не говоря о Ритином гардеробе!

— Скорее всего, потому, что им больше ничего не удалось подыскать.

Жилье в Нью-Йорке стоило дорого…

— Но ведь у них две зарплаты!

— Ну и что? — удивился Рэй. — Это с тобой он забот не знал. Ну а Рита тратит на тряпки и рекламного агента все их доходы. Готов спорить на месячную зарплату, что до женитьбы Рита жила со своими стариками и у нее не болела голова ни о чем, кроме шмоток — они ее полностью обеспечивали.

…В замужестве Рита не переменила своих привычек. Она наверняка рассчитывала, что Брайан, как прежде родители, будет платить за еду и жилье, а заодно и рекламному агенту.

Но ведь Брайан всегда проматывал свою зарплату! Он ни цента не потратил ни на дом в Бруклине, ни на его переделку! Одежда, рестораны, билеты в театр — в Нью-Йорке деньги текут сквозь пальцы.

… Ему нужны деньги! Вот почему он наконец-то решился на долгосрочный контракт! Поэтому и обозлился! Дженни просто-напросто содержала Брайана последние несколько лет, и в глубине души он рассчитывал, что так будет продолжаться вечно.

Неужели он надеялся на «алименты»? Никакой суд не вынес бы подобного решения — особенно, после того, как он ее бросил. Она вполне чиста перед законом, но все-таки чувствует себя обязанной перед ним — хотя бы за тот первый год, когда они жили на его деньги. Действуй он напрямик, Дженни наняла бы адвоката и Брайан получил бы свое. Но она не собиралась ему этого предлагать. Просить должен он. Более того, умолять…

Мы не можем ничего утверждать, но слухи не утихают. Возможно, Зельда Оливер покинет съемочную площадку «День за днем». Весьма популярная двадцатилетняя актриса — на ней практически держится весь сериал!

«Она выросла в артистической» — говорит Дот Эллсворт, президент ее фэн-клуба. «Она играет Николь уже четырнадцать лет! Мы боготворим ее. Трудно даже представить себе, что ее с нами не будет…»

Зельде, видимо, надоели постоянные смены сценаристов в составе «День за днем» — за последние полтора года сменились трое! И тут подворачивается роль, будто специально для нее написанная. Это младшая сестра Изабеллы Марбл в «Спальне моей госпожи».

Ни в той, ни в другой труппе никто ничего не подтверждает официально, но будет удивительно, если этого не произойдет…

«Жизнь мыльных опер»,

15 декабря.

Все были расстроены — но ведь в артистической всегда так. Актеры обожают переживать. Алек терпеливо слушал.

— Зельда Оливер хочет играть у нас? — Мурфидд Томас намазывал горчицей кусочек хлеба. — Немыслимо.

Алек вежливо осведомился, почему же.

— Она играет Николь почти пятнадцать лет. — Фрэнсин потянулась за кусочком индюшки. — Она и есть Николь!

Нет. Просто она необыкновенно талантливая актриса.

— Зрители не примут ее в новом качестве. — Пэм с хрустом разломила печенье.

То же самое говорили и про Алека, когда он покончил с Дереком…

— А ты как думаешь, Алек? — спросил Рэй.

— По-моему, нам нужен человек, который сможет сразу же схватить суть дела. — Софи Марбл предстояло угодить в гущу событий с первой же сцены. — У нас нет времени на раскачку. Мы не имеем права рисковать. А Зельда Оливер справится наверняка.

— Но она же звезда! — жалобно сказал Фрэнк. — И обязательно потребует к своей персоне соответствующего отношения. Она нам все сломает…

Вот оно что! Все боялись, что Зельда не вольется в коллектив, не станет членом их большой и счастливой семьи… Вполне возможно. У нее определенный статус на телевидении, свой круг друзей, свои привычки. Она не будет «приемышем», благодарным даже за улыбку…

«Может быть, это имеет смысл, ребятки, — подумал Алек. — У нас давно все не так как было. Да, здесь тепло и уютно — но в последнее время постоянно что-то случается…»

Экземпляр «Жизни мыльных опер» в студию принесли еще утром. Когда Дженни зашла в артистическую перекусить, все кинулись к ней, сгорая от любопытства.

— Сожалею, — сказала она, — но не могу это обсуждать.

Она была бледна и взволнованна.

— Ну Дженни же! Ведь своим-то ты можешь сказать! Или ты нам не доверяешь?

Алек жестом остановил их. Идея большой счастливой семьи волновала Дженни, пожалуй, больше, чем всех остальных. Ее страшили любые перемены. И она понимала, что в сегодняшней ситуации виновата сама. Не нанеси она такого удара Рите, не понадобился бы новый персонаж.

Он смотрел, как она тянулась за пачкой йогурта. «Уйди, — мысленно молил он. — Поешь у себя наверху. Пусть все привыкнут к мысли, что перемены неминуемы. Дай понять этой большой и счастливой семье, что они не семья вовсе!»

Но Дженни не уходила, и, хотя больше чем когда-либо напоминала брошенного ребенка, не собиралась искать спасения в одиночестве. Она подсела к Трине и Барб Эллен. Те тут же придвинулись и оживленно защебетали. Наверняка тоже расспрашивают про Зельду, желая узнать как можно больше.

Лицо Дженни снова окаменело. Похоже, она искренне переживала, не имея возможности поделиться какой-то тайной. Воистину тяжкий труд!

«Так и должно быть, любимая моя. Это будет повторяться снова и снова. Истина в том, милая, что как бы ты не любила свою работу, это всего лишь работа».

Кто-то легко прикоснулся к его плечу. Это была Карен. Ее волосы рассыпались по плечам словно темное облако, подчеркивая грациозность лебединой шеи. Она наклонилась к его уху:

— Мы можем выйти в холл? — голос звучал еле слышно. — Нужно поговорить.

— Конечно!

Они вышли в холл, миновали двери студии. Карен выбрала место, откуда были видны пожарный выход и конторка охранника у входа на этаж. Она поминутно оглядывалась. Было ясно, что у нее тоже есть какая-то страшная тайна.

Наконец она заговорщически прошептала:

— Ты давно беседовал с Дженни?

Алек отрицательно покачал головой.

— Ты должен с ней поговорить. По-моему, она…

— Если ты о Зельде Оливер, то я вмешиваться не стану, — он даже не понизил голос. Ему плевать было, услышат его или нет.

— Нечего актерам совать нос в это дело.

— Нет-нет! — Карен замотала головой, и ее роскошные волосы взлетели словно крылья. — Дело в тебе. Тебе надо поговорить с ней про Лидгейта, — она положила руку ему на плечо. — Она не может больше писать твою роль.

— Мою роль? — Алек крайне изумился. — О чем ты?

Он прекрасно помнил распорядок работы на ближайшие два месяца. Лидгейт регулярно появляется в кадре. Наверняка Дженни продолжает разрабатывать его тему.

— Я ничего не знаю, но у меня смутное предчувствие…

…Ну, уж на предчувствия Карен он полагаться не собирался — ей что угодно могло взбрести в голову.