Неделя за неделей ко мне приходили посетители, желающие поговорить со мной, но я не могла заставить себя произнести ни слова. Еще хуже было то, что мои глаза открывались только для того, чтобы взглянуть на ангельские лица детей, но никогда — на лицо Акбара или его возлюбленной. Я слушала их разговоры и понимала, что они уверены, будто у меня что-то случилось с головой, будто мой рассудок заблудился в каких-то темных закоулках мозга, анестезированного до конца моей жизни. Врачи тоже были озадачены. Меня осматривали многие специалисты, вплоть до психиатров, но никто не мог сказать ничего вразумительного. Единственный же человек, который мог просветить их, не произносил ни слова. Не мог произнести ни слова…

Таким одиночеством, конечно, наслаждаться просто невозможно, однако оно имело в себе один положительный момент. Я многое узнала. Удивительно, как свободно люди обсуждают самые сокровенные секреты в вашем присутствии, когда считают вас умалишенной.

И что же я в итоге узнала? Что Акбар и Лора трогательно заботятся друг о друге? Но это не было для меня новостью. Однако я ничего не услышала о той тайне, что связывала их. Может, дочь Лоры была и дочерью Акбара? Но Акбар ни разу ни словом, ни делом не показал, что любит девочку больше, чем, скажем, детей Ази.

Я вернулась домой, но голос со мной не вернулся. У меня уже стали возникать подозрения, что марсиане в конце концов пересадили его кому-то другому, кто мог воспользоваться им лучше меня. И тут моя жизнь переполнилась гневом. Я злилась на свою болезнь. Злилась на судьбу за то, что до сих пор была жива. Злилась на себя, потому что всегда ставила нужды других на первое место, забывая о своих собственных. Злилась на маму за то, что она когда-то советовала ничего не говорить о том, о ком не можешь сказать хорошего. Похоже, мамин совет дал свои результаты, подумала я. Вспоминая прошлое, я согласилась с тем, что язык — действительно самое страшное оружие, развязавшее множество войн, разрушившее множество семей и хороших репутаций. Лишь немногим жертвам острых языков удавалось залечить свои раны.

Превратившись в собственном доме в бессловесную мумию, я узнала почти все обо всех. Обо всех, за исключением Акбара и Лоры. Им по-прежнему успешно удавалось хранить свою тайну. Мне казалось, что я как-нибудь пережила бы их бурный любовный роман. Однако ситуация, когда ничего вроде бы не происходило и в то же время они были чем-то связаны, выводила меня из себя. Я готова была лезть на стену.

Совершенно неожиданно все изменилось. Акбар явно охладел к Лоре, и Лора, видя, что он перестал нуждаться в личной медсестре, решила перенести свое внимание и заботу на другую страждущую душу — Сета.

Каждый день, проветривая мою комнату, Лора и Сет открыто флиртовали у моей постели. По-моему, их не стоило винить за не совсем удачный выбор места. Дом был так переполнен, что в нем не оставалось уголков, где можно было уединиться. С другой стороны, Сет мог специально все это устроить, чтобы я почувствовала возбуждение. Скорее всего именно это и было целью спектакля: их поведение стало действительно возбуждать меня.

Мелькали дни, и, не в силах более сдерживаться, я решила, что настало время что-то предпринять. Я собиралась вернуться к полноценной жизни в этот вечер, когда, кроме нас с Акбаром, в доме никого не должно было остаться. Все остальные отправились смотреть какой-то фильм.

Я стояла под душем до тех пор, пока моя кожа не стала мягкой и нежной как шелк, а тело — горячим и пышущим от возбуждения. Попытавшись медленно произнести что-нибудь, созвучное шуму воды, я неожиданно поняла, что голос вернулся ко мне. Из меня потоком полились хорошие добрые ласковые слова. Скорее всего марсиане вообще не забирали у меня голос.

Я почувствовала себя заново родившейся. Вытершись пушистым полотенцем, я надела самое сексуальное красное платье и накрасила губы ярко-красной помадой. Глаза подвела угольно-черным карандашом, а щеки слегка подрумянила.

С гривой струящихся влажных волос спустилась я в гостиную. Однако вместо Акбара нашла там Сета и Лору, которые, судя по всему, договорились остаться в доме вместо него.

Ярко пылавший в камине огонь добавлял сияние их обнаженным телам. Скоро они раскалятся до такой температуры, что станут пожароопасными. Сет оказался таким мастером по раздеванию женщин, что чуть не сорвал с Лоры вместе с одеждой и кожу. Он разбудил в ней такие чувства, о существовании которых она, похоже, и не догадывалась. Я смотрела на зрелую женщину, у которой был ребенок, и видела перед собой впервые занимающуюся любовью девчонку. И эта любовь, видимо, казалась ей фантастической. Сет был и диким, и мягким, и любящим, и беспечным, и добрым, и жестоким одновременно.

Неожиданно я позавидовала ей: она впервые испытывала эти божественные ощущения. А первые ощущения, как известно, неповторимы. Хотя, пожалуй, я немного покривила душой. Я чувствовала нечто большее, чем простую зависть. Очень неприятно в этом признаваться, но я приревновала к Лоре Сета. Ведь она околдовала мужчину, который всю жизнь любил только меня. А с другой стороны, мое странное состояние можно было объяснить и значительно проще — я просто чувствовала себя возбужденной. Как бы там ни было, но я никак не могла оторваться от сексуального шоу, которое показывали в моей гостиной.

Примерно через час парочка решила остановиться и передохнуть. Тесно прижавшись друг к другу, они смотрели на огонь в камине. Сет обнимал Лору, и они оба молчали.

Наконец она произнесла дрожащим голосом:

— Я впервые занималась любовью. Секс всегда доставляет такое наслаждение?

— Впервые? — удивился Сет. — А как же твоя дочь?

— Она была зачата не с любовью. Меня изнасиловали.

— Тебя изнасиловал Акбар?! — потрясенно воскликнул Сет.

Я чуть было тоже не вскрикнула от ужаса и недоверия. Этот крик немедленно выдал бы меня.

Но Лора тут же развеяла мои опасения:

— Конечно нет! Меня изнасиловал его брат, этот великовозрастный негодяй. Он вернулся из военного училища и лодырничал у Акбара в доме.

— А где был Акбар, когда это случилось? Почему не защитил тебя?

— Я звала его на помощь, но Акбар не слышал. Он крепко спал. В тот вечер он напился как сапожник. Поэтому я и решила остаться на ночь у него дома.

— О Господи, так значит, отец девочки не Акбар?

— Нет.

— А я-то думал… Ведь они так похожи…

— Не ты один так думал. Остальные тоже ошибались.

— Но почему Акбар не рассказал об этом своей жене?

— Сначала он был слишком смущен и растерян и не мог простить себя за то, что произошло со мной в результате его беспробудного пьянства.

— Могу себе представить. Я прекрасно знаю, как в Индии относятся к незамужним матерям…

— Ты не знаешь и половины… Во всяком случае, когда Акбар наконец набрался смелости, чтобы во всем признаться, она просто отказалась его слушать. Он безуспешно пытался заговорить на эту тему несколько раз и наконец прекратил все попытки. Он сам признался, что совершенно обессилел от такой тяжкой ноши. Акбар винил только себя в том, что произошло со мной, и в том, что случилось с его женой… Когда она заболела, он решил, что Бог наказал его и заставил страдать за то, что он сломал жизнь невинной женщине. Я не согласна с этим, но вижу, что стрессы не пошли бедняжке на пользу. Если бы ты знал, как мне ее жалко. Я прекрасно понимаю, что она думает обо мне.

Мне стало ужасно стыдно. Все то время, — пока я упивалась жалостью к себе из-за размолвки с Акбаром, мне следовало жалеть Лору и вытаскивать мужа из того ежедневного ада, которым он сам себя наказал.

Не в силах взглянуть в глаза кому бы то ни было, не говоря уж об Акбаре, я схватила сумочку и выбежала из дома, неосознанно совершив еще один эгоистичный поступок.

Я долго брела, не разбирая дороги, пока наконец не очутилась в маленьком парке, в который мы с Ази часто водили играть наших детей. Странное это было место. Парк затерялся в деловой части города в окружении небоскребов, которые защищали его от ветра в холодную погоду. Он был прекрасным местом для игр детишек.