— Оксфорд сделал из него англичанина! — говорила она, к великому удивлению всех знакомых.

Однажды наконец Том сам заговорил с матерью о будущем:

— Я хочу иметь профессию, чем-то заниматься. Будь я богат, я пошел бы в дипломаты. Теперь я стану архитектором.

— Будешь строить дома? — воскликнула мать растерявшись.

— Дома, школы, соборы — все, что представится. Это полезно, и вместе с тем ум наполовину свободен.

М-с Грегори была не вполне согласна. Ни в семье Брэсебриджей, ни среди Грегори не было ни одного архитектора. Но Том не уступал и даже не хотел советоваться ни с кем.

— Пусть это будет между нами, — говорил он матери. — Во всяком случае, я не буду терять времени. Каждое новое знание — лишняя сила. Если окажется, что я ошибся в выборе, то никогда не поздно избрать более «благородную», как вы говорите, профессию, а пока поживем вместе.

Вместе! Это было главное, и м-с Грегори уже не нашла в себе силы возражать долее.

— В конце концов, ведь этот вопрос касается прежде всего тебя лично… а ты… не похож на других. В худшем случае…

Но вдруг она оборвала себя, будто спохватилась, что чуть было не выдала тайны.

Разговор этот состоялся весной, и где-то в это же время генерал Эльтон, получивший годовой отпуск, купил восхитительный коттедж по соседству со своей старинной приятельницей м-с Грегори. Их соседство, несколько смутившее вдову вначале, внесло большую перемену в ее жизнь. Она подружилась с леди Эльтон, и эта дружба, при всей прелести новизны, во многом опиралась на прошлое. Пять дочерей генерала, в возрасте от семнадцати до двадцати двух лет, оживляли однообразное существование м-с Грегори. Их отец, большой любитель садоводства, заходил каждый день справиться о здоровье соседки и взглянуть на ее розы и клубнику. Том каждое утро уходил в город и возвращался к вечеру. Ко всеобщему удивлению, эта жизнь, казалось, нравилась ему. Молодой человек увлекался своей профессией или, скорее, своим искусством. В свободное время он катался в лодке по Темзе, или гулял по саду матери, или отправлялся пить чай к леди Эльтон, где часто встречался с Вивиан Лей, хорошенькой и эксцентричной девушкой, тетка которой, леди Уинтер, считалась самой знатной особой в околотке. Часто Том предпринимал также прогулки по берегу реки то с Вивиан, то с Грэс Эльтон.

Вернемся к тому достопамятному июньскому дню, с которого начинаются все последующие события. Погода стояла великолепная, и молодой Грегори оставался в городе как можно меньше. В этот день юноша вернулся очень рано. Мать его была у Эльтонов. Молодой человек переоделся и вышел в сад с книгой — томом стихотворений Кольриджа, который открылся сам собой на чудном отрывке «Кублайхан». Том два раза перечел его и задумался.

Вдруг юноша услышал взволнованный голос зовущей его матери.

— Что, мама? Я собирался встречать вас…

— Я тебя ищу… тебе письмо.

— Письмо?.. Как будто важное… синяя бумага и черная печать.

— Да, и мне оно показалось странным. Распечатай его скорее.

— Войдем в комнату, — ответил Том.

Перед гостиной была хорошенькая веранда, вся уставленная цветущими растениями.

Том сел в кресло и распечатал письмо. М-с Грегори, не спускавшая глаз с сына, заметила, что он покраснел. Вдове казалось, что сердце готово разорваться. Сын посмотрел на нее со странным выражением.

— Вы знали, мама?

Глаза его необычайно блестели.

— Что такое?.. Что случилось?

Женщина схватила юношу за руку. Он засмеялся, но смех показался натянутым.

— Что такое? Не смотри на меня так! Мне кажется, что прошлое воскресает. Том, говори же!

— Милая, — сказал Том, — я испугал вас, и это нехорошо. Но мне кажется, что все это сон. А между тем м-р Черри деловой человек, он не мог ошибиться… Что с вами, мама?

— Ничего… ничего… говори скорей… Ты сказал, м-р Черри? Письмо от него?

— Прочтите сами. Я что-то не возьму в толк.

Женщина схватила письмо, пробежала его глазами, закрыла лицо руками, будто ослепленная сильным светом, и с радостным криком бросилась на шею сыну.

Генерал Эльтон, красивый, стройный мужчина, с седеющими волосами, был настолько близким знакомым семейства Грегори, что мог входить без доклада. Он часто проходил через сад и, не застав м-с Грегори в гостиной, возвращался домой, чтобы наведаться вторично попозднее. Дружба этого человека была честью. Все в Сёрбитоуне знали, что, при чрезвычайно простых манерах и замечательной приветливости, Эльтон слыл одним из выдающихся военных, занимавших высшие должности. Держал он себя по-военному, и, несмотря на внешнее добродушие, было очевидно, что этот человек не позволит шутить с собой.

— Я пришел не вовремя?.. Жена говорила мне это, но ведь мы такие давнишние друзья… Неужели вы, мой старый друг, так мужественно перенеся все невзгоды, спасуете теперь, когда счастье стучится к вам в дверь?.. Поздравляю вас, Том! Весть, не знаю какими путями, дошла до моего клуба… Я знал всю вашу семью, и можете себе представить, как заинтересовался. Я зашел к м-ру Черри, чтобы узнать от него, насколько правды во всем, что рассказывают… Завещание раджи будет обнародовано завтра.

Генерал сел, поставив возле себя палку и положив на стул соломенную шляпу. Взгляд его переходил с матери на сына.

— Я не видал людей страннее вас!.. Вам, м-с Грегори, кажется, нечего особенно удивляться… Сколько лет вы не видались с вашим двоюродным братом раджой?

— Я даже не решаюсь счесть, — ответила женщина, сделав усилие.

— Вы переписывались с ним?

— О нет! И именно поэтому все так необычайно. Конечно, я могла предвидеть… догадываться…

— Что он вспомнит о вас?

— Хотя, право, не знаю, почему бы ему вспомнить… Родство наше самое отдаленное! Мой отец и отец раджи гумилькундского были сводными братьями… Если бы не упрямство деда, сэра Антона… Я никогда не могла понять, что ему вздумалось жениться во второй раз…

— Не случись этого, и вас не было бы на свете, — заметил генерал смеясь. — Но знаете ли вы какие-нибудь подробности об этом состоянии? О богатстве вашего родственника ходили самые фантастичные рассказы. Уж одно то, что недавно в его владениях открыты рубиновые копи! Столица его слывет маленьким чудом. Тому предстоит стать его преемником?

— О нет, нет! В завещании нет никаких условий, как пишет нам м-р Черри.

— Тем лучше! В таком случае Гумилькунд войдет в состав земель Ост-Индской компании… Ну, Том, очнитесь же наконец!

— Все это так необыкновенно, особенно для человека, который, как я, не знает ничего о своей родне. Одно я могу сказать утвердительно: если приму какие-либо обязательства, выполню их до конца.

— Ни о каких-то обязательствах нет и речи! — воскликнула м-с Грегори, заламывая руки. — Генерал, скажите вы ему это! Получив по завещанию состояние, он вовсе не обязан стать раджой.

— Само собой разумеется, хотя он, кажется, создан для подобного сана. Слушайтесь советов матери, Том! У нее здравого смысла во сто раз больше, чем у вас… Видели вы моих девочек в лодке, м-с Грегори?

— Да, они прелестны. Грэс, видимо, поправилась, а Трикси жива, как ртуть…

— А знаете, ведь плутовка убедила меня и ее увезти с собой. Четверых старших я беру. Было бы жестоко оставлять ее одну.

— Вы везете дочерей в Индию?

— Да, правда, есть от чего прийти в ужас! Заботы раджи — ничто в сравнении с моими. Но… они добрые девушки, и я в Индии как дома. Мое бунгало в Мееруте скоро будет окончательно отделано, а на время жары я буду отправлять их в горы… Навестите мою жену, когда немного успокоитесь.

Эльтон вышел из сада, насвистывая солдатскую песенку. За калиткой его окружили дочери, и они все вместе отправились домой.

— Где мама? — спросил генерал голосом, от которого дрожали сотни туземных солдат, но который не производил никакого впечатления на дочерей.

— В столовой терпеливо ждет вас к ужину.

— Ах, боже мой! Я опоздал… Извини меня, милая, — прибавил он несколько мгновений спустя, целуя в лоб миловидную женщину средних лет, сидевшую с работой у камина.