Ниведано

Расслабьтесь.

Расслабьтесь так глубоко, словно вы умерли.

Это только для того, чтобы дать вам возможность входить все глубже в самый центр вашего существа, потому что это и есть центр всей вселенной.

Ниведано

Вернитесь.

Но вернитесь как будды, живыми, экстатичными, посвежевшими, новорожденными. Ощутите свою новизну...

- Правильно, Маниша?

- Правильно, Ошо

- Не отпраздновать ли нам собрание столько большого числа будд?

- Конечно!

Милый Ошо,

Хоген стал свяшенником в возрасте семи лет; когда он начал изучать буддизм и конфуцианство. Олнажлы, спустя несколько лет> когла Хоген шел к озеру, пошел дождь, и он укрылся в храме Лжизо.

Ажизо силел у костра. Он спросил Хогена:

«Куда ты идешь?»

«Я просто брожу от одного мастера к другому в поисках просветления», - ответил Хоген.

«А что означает просветление?» - спросил Ажизо.

«Я не знаю», - ответил Хоген.

«Во внутренний мир велет невеление», - сказал Ажизо.

Они сплели у костра и беселовали о некой буллистской книге. Они встретили такое прелложение: «У небес и у меня олин корень». И Ажизо залал вопрос:

«Отличаются ли от меня горы, реки и великая земля или же они такие же как и я?»

Шинзан, который силел вместе с ними, ответил:

«Они такие же как и ты».

Ажизо полнял лва пальца и, серьзно гляля на них, заявил, что пальцев лва, потом он вышел. Аожль перестал, и Ажизо пошел провожать Хогена и Шинзана ло ворот. Их путь лежал мимо камня в салу. Указав на него, Ажизо залал вопрос:

«Сказано, что в трех мирах все есть ум. Этот камень в уме или вне его?»

Хоген ответил:

«В уме».

«Вы странствующие люли; - заметил Лжизо. - Почему же вы полагаете, что камень у вас в уме?»

Хоген растерялся и не смог найти ответ. Он раскрыл свой узел и попросил Лжизо помочь ему разрешить этот вопрос.

Через месяц Хоген объяснил свою философскую точку зренияно Лжизо возразил:

«Буллизм - это не философия».

Тогла Хоген заявил:

«Теперь я пришел в точку, в которой я избегаю все слова и отказываюсь от всякой философии».

Лжизо сказал:

«Ты пришел в конечную точку, если теперь объясняешь буллизм».

В этот миг Хоген стал просветленным.

Маниша, эти короткие рассказы надо не просто читать, они не для того, чтобы познакомиться с различными мировыми точками зрения. Невозможно заточить дзен в священные книги и доктрины. Вы не можете найти дзен, когда вы думаете, концентрируетесь и созерцаете.

Самое странное в дзен - это то, что он скрыт в искателе, и искатель бегает от мастера к мастеру, от одной философии к другой, полагая, что, если он соберет много знаний, он сможет понять истину существования и пережить смысл и значение жизни.

Но когда человек ходит от одного мастера к другому, он просто собирает слова. Если это не подлинные мастера, а всего лишь учителя... Всегда помните о различии: учитель обладает знаниями, но они - это не его переживание. Кто-то пьет воду, и он говорит о жажде и ее утолении. Учитель не пережил это. может быть, он видел, как кто-то испытывал жажду, а после того, как выпил воды, почувствовал удовлетворение. Учитель видел различие, но он все же не знает о том, что произошло внутри того человека, который испытывал жажду, а потом ощутил удовлетворение.

Мастер знает в сей же миг, непосредственно. Его знание никогда не бывает заимствованным. Оно принадлежит самому мастеру. Это его песня и танец. Он никому не подражает, и никоим образом не притворяется. Учитель же делает все это. учитель может притвориться, будто он мастер - из сотни мастеров девяносто девять - это всего лишь учителя. Людям очень трудно провести разграничительную линию, потому что и мастера и учителя говорят на одном языке. Слова учителя пусты, но как вы узнаете это? слова мастера дышат, они живые, их окружает безмолвие и покой. Но в вашем положении очень трудно провести разграничительную линию.

Но в дзен, с тех пор как Бодхидхарма покинул Индию, существует такая долгая традиция: ученики ходят от одного учителя к другому, от одного мастера к другому, слушая каждого по очереди, в надежде, что где-то они отыщут человека, который раздует в них огонь, который уже был в них, но его просто надо было раздуть.

Хоген стал священником в возрасте семи лет.

Наверное, он был очень умным ребенком. Стать монахом в семь лет - это очень необычно. Какое необычайное понимание - искать истину в семь лет. Даже в семьдесят лет люди не осознают, что такое истина. На самом деле, они удивляются, почему люди без всякой нужды говорят об истине, о высшем, о бытии, ведь в мире можно заняться многими делами. Здесь деньги, власть, престиж, респектабельность... можно завоевать весь мир.

Разумеется, семилетний мальчик должен обладать огромным интеллектом, чтобы понять тщету всякой власти, всего, что способен дать мир. Сам факт того, что такой маленький мальчик начинает ходить от одного мастера к другому -это достаточное доказательство его интеллекта.

... когда он начал изучать буддизм и конфуцианство.

Можно сказать, что буддизм и конфуцианство - это противоположные полюсы. Концуфианство - это древняя разновидность коммунизма - оно не признает Бога и душу, здесь есть только мораль, общественное поведение, социальная этика... как хорошо вести себя, как быть милым и воспитанным господином. Конфуцианство растит личность, а буддизм вообще ничему не учит. Во-вторых, буддизм абсолютно против личности. Чем культурнее личность, тем труднее в нее проникнуть, потому что культурная личность становится твердым камнем.

У невинного ребенка нет личности. Он уязвим. И эта уязвимость - одна из величайших ценностей для тех, кто ищет истину. Поэтому Хоген, должно быть, оказался в сильном затруднении, когда предстал перед конфуцианскими учителями. Они никогда не могут быть мастерами, они ни разу не пытались попасть в свой внутренний мир. Они всегда возделывали сад вне дома и красили дом извне. Они напрочь забыли о том, что настоящий дом находится внутри. Стены покрашены, вокруг разбит прекрасный сад, все хорошо, но на этом нельзя останавливаться. Нельзя начинать жить на крыльце! А именно это происходит почти со всеми во всем мире.

Конфуцианская идеология господствовала во всей огромной империи Китая и в соседних с ней странах. Двадцать пять столетий Конфуция считали одним из самых великих людей. Буддизм - это совершенно другой подход. Он проникает в вас, и ему нет дела до вашего крыльца. Он хочет достичь центра сознания, а не сада, окружающего ваш дом. Достичь не тела, не ума, а вас в вашем существе. Это совершенно другой путь, почти противоположный.

Конфуцианство идет во внешний мир. Дзен идет во внутренний мир. Между этими двумя явлениями этот маленький мальчик семи лет, Хоген, наверное, сильно мучился.

Олнажлы, спустя несколько лет, когла Хоген шел к озеру>

пошел ложль, и он укрылся в храме Ажизо.

Джизо - это мастер дзен.

Ажизо сплел у костра. Он спросил Хогена:

«Кула ты илешь?»

У этих простых вопросов в дзен совершенно другой смысл. Когда мастер дзен спрашивает: «Откуда ты идешь?», он не имеет в виду место, деревню, из которой вы идете. Он хочет сказать: «Из какого источника ты достиг своего сознания? Откуда ты идешь и куда следуешь?»