И он снова зевнул.

И вдруг на следующий день приехала Алиса…

Явилась не запылилась, когда все сидели за столом и обедали.

Выложила пакеты со свежими овощами — огурцы, помидоры, зелень.

— Витамины, — пояснила она.

Все были просто потрясены этим явлением.

Но понемногу пришли в себя — и наперебой бросились рассказывать следовательнице об исчезновении Яшиного трупа и его странных визитах… В общем, обо всех тех «удивительных вещах» — выражение принадлежало Китаевой, — что происходили с археологами последнее время…

Алиса внимательно все выслушала и произнесла только два слова:

— Тем более.

— Что это значит — тем более? — заинтересовался Корридов, поскольку далее Алиса замолчала. И пауза эта затягивалась.

— Тем более, — снова сказала следовательница, — не буду я заниматься неизвестно чем.

— Поясните все-таки… — попросил Корридов. — Что значит «неизвестно чем»?

— А то и значит! Если бы этот ваш Яша оставался трупом, я бы еще подумала…

— Неужели?!

— Может, и забрала бы его в конце концов. А так…

— Что «а так»?

— А так… То ходит, то лежит! Сами разбирайтесь.

— Вот как?

— И вообще… — вздохнула устало Алиса Сахарова. — «А был ли мальчик?»

— То есть?

— Может, вообще не было никакого Яши?

— А кто сидел у костра и читал, кто собирал малину, работал с нами на раскопе? — задумчиво почесывая затылок, поинтересовался студент Вениамин.

— А вы уверены, что так оно все и было?

— По-вашему, мы все одномоментно свихнулись?

— Ну, тогда другой вопрос: а был ли этот ваш «мальчик» мертвым? Да и вообще! Какая, собственно, разница: был, не был…

— То есть?

— Вы все хотели, чтобы проблема как-то разрешилась, — вот она и решилась.

И все изумленно уставились на Алису, переваривая услышанное.

— Ничего себе «решилась»… — пробормотал Вениамин.

— В общем, повторяю, с такими трупами милиция дел иметь не будет: то ходит Яша, то лежит. Сами разбирайтесь.

И вечером у костра, когда Корридов ушел спать, молодежь стала разбираться.

— Ну и дела…

— Да уж! Жизнь становится все удивительней…

— Верно.

— А может, права Алиска: какая вообще разница?

— То есть?

— Ну, ходит и ходит… Кто-то!

— Вот именно — кто?

— Кадавр — ясное дело… — хихикнул Саша.

— Может быть, может быть… — пробормотал Тарас.

— Ну, только не надо… — попросил Вениамин. — Давай без этой рыночной мистики, я очень прошу!

— Не проси.

— Вот как, это почему же?

— Потому что неспроста все это… — веско произнес Тарас.

— Ты о чем?

Левченко на мгновение задумался.

И в это время, нарушая царившее вокруг полное безветрие, вдруг налетел странный, почти ураганной силы порыв ветра…

Тарас молча оглядел высокие травы, по которым пробегали сильные волны, и произнес:

— Пока не знаю, что все это значит… Но знаю одно: неспроста!

— Давай говори! — потребовал Миха.

— Специалист по аномальным явлениям… — усмехнулся Вениамин.

— Не иронизируй. Место, я ведь предупреждал, тут особенное, — вздохнул Тарас. — Ямку с щучьими зубами, которую на раскопе обнаружили, помните?

Все замолчали, задумавшись. Рыбьи головы, сложенные кем-то этак пять тысяч лет назад в отдельную кучку, наводили на размышления.

— Это да! — произнес кто-то.

— Добрые люди селедочными головами не питаются, — усилил свое предположение Тарас.

И все снова замолчали.

— А вот и кровавая луна! — произнес вдруг кто-то.

Луна и правда была подернута в этот вечер дымкой красноватого цвета.

— Да… Напрасно мы все-таки елочками тогда не посыпали дорогу, — пробормотал кто-то. — Надо было, надо… Чтоб мертвец не возвращался! Вот Яша и ходит.

— Не к добру… — произнес кто-то.

— А эта зараза, Алиска, опять уехала…

— Зачем, спрашивается, приезжала?

— Огурцов привезла… Добрая!

— Нет, надо отсюда уносить ноги…

— В любом случае мы не можем бросить Нейланда. Живой он или мертвый, неважно… — заметил Вениамин.

— Неважно? Ты уверен, что это неважно?

— Да. Вместе приехали, вместе и уедем.

— Может, он как тень отца Гамлета? — заметила Прекрасная Школьница Зина.

— То есть?

— Хочет что-то нам рассказать! Потому и ходит…

— Что именно рассказать?

— Ну, о том, что с ним случилось.

— Что ж не говорит? — хмыкнул Саша. — Сколько уже ходит… Ходит и ходит! Давно бы уже мог рассказать.

— А может, это предупреждение?

— Ты о чем, Зинок?

— Ну, предупреждение, чтобы мы были осторожны… Что, мол, что-то может случиться.

— С кем? — уточнила Валя.

— С тобой, например…

— А может, с тобой?

— Да с кем угодно… Может, с ней? — Зина указала на молчаливую Дашеньку.

— Надоела ты, Зина, со своими примерами…

У костра опять заспорили.

Стоя в стороне, Кленский слушал ребят молча, задумавшись.

— Да ладно вам, — студент Саша прервал спор. — Какая разница: предупреждает кадавр о том, что может случиться, или хочет рассказать, что случилось? Все равно ничего не говорит.

Рано утром все проснулись от крика. Доносился он с раскопа… И принадлежал Корридову.

Когда наконец, выбравшись из спального мешка, Кленский прибежал к раскопу, Арсений Павлович продолжал еще кричать.

Кроме того, он ругался — самыми ужасными словами, — размахивал руками и вообще был в абсолютном неистовстве.

Народ молча и мрачно толпился вокруг него.

— Что случилось? Убили, что ли, еще кого-нибудь? — испугался журналист.

Китаева покачала головой:

— Хуже.

— Хуже?

— Да!

— У нас тут та-акое… — подтвердили студенты и указали на раскоп: — Мало не покажется!

То, что случилось, и правда было хуже. Во всяком случае, не лучше.

Раскоп был загублен.

— Ужас… — Кленский, сокрушенно качая головой, смотрел на раскоп. Тот был перерыт так, как будто по нему прошло стадо свиней.

— Что это значит?

— Что?! Все очень просто, — гневно дыша, стал объяснять Корридов. — Некие подонки покупают металлоискатель и копают… Как картошку! По принципу «что-нибудь да найдешь»!

— В общем, фигачишь квадратно-гнездовым методом, пока что-нибудь ценное в земле не обнаружишь, — встрял в разговор Миха.

— Да! Именно так, — подтвердил Арсений Павлович.

— Что значит «фигачишь»? — изумилась Вера Максимовна.

— Роешь, голубушка, роешь! На штык, как картошку.

— Но это же варварство! — возмутилась Вера Максимовна.

— Увы… Человеческие качества у «хомо сапиенс» биологически не закреплены, — вздохнул, немного стихая, Корридов.

Это была его любимая сентенция, означавшая: если человек ведет себя как животное, этому не следует удивляться.

— Но кто все-таки мог это сделать? — сокрушенно воскликнул Кленский.

— Ну, кто, кто… Скорее всего «черные археологи».

— Возможно, те ребята, что приезжали тогда на «Хаммере», — заметил Вениамин.

— Думаете?

— Почти уверен.

— Но что им надо тут было?

— Что надо? — удивился Вениамин. — Арсений Павлович ведь уже сказал: они копают по принципу «что-нибудь да найдешь».

— Что ищут?

— Еще спрашиваете… Известно что! Металл. В основном монеты.

— Значит, здесь рыли без определенной цели?

— Кто знает… Может, и с определенной!

— То есть?

— Это ведь целый бизнес. Причем основательный. Предварительно некие подонки даже изучают годовой отчет Института археологии. Потом покупается металлоискатель, а потом…

— Да, я поняла, — вздохнула Вера Максимовна. — Потом — «фигачишь»!

Весь день Арсений Павлович то и дело возвращался к загубленному раскопу. И, сокрушенно качая головой, смотрел на его поверхность, которая была перерыта так, словно здесь и впрямь прошло стадо свиней, возвращаясь в городище. Будто время вернулось назад…