— Да, такова наша жизнь, — подтвердил кто-то.

— Музыкальные вкусы, конечно, говорят о многом, — вздохнул Кленский. — Но обвинять на их основании человека в преступлении — это чересчур.

— Ну, не знаю… Горбатого могила исправит! — возразила Зина. — Сидит такой бывший зэк, слушает свои любимые песни, а потом как накатит былое — возьмет финочку отточенную — и вот…

— Что — и вот?

— Да почему ты решила, что тот человек с «Москвичом» бывший зэк?

— А я, между прочим, с ним говорила! Он и правда зэк! Сам мне сказал. Он двадцать лет в заключении отмотал. Говорит, совершил что-то страшное. В общем, приговорили-то его к пожизненному. Но выпустили, помиловали, потому что безнадежно болен. А он…

— Ерунда! Зина, скажи, что ты это только что придумала, — усмехнулся Вениамин.

— Да ничего я не придумываю!

— Или он хотел пошутить над тобой, напугать…

Робкая Дашенька слушала эту перепалку с широко открытыми от страха глазами. Все остальные — с большим интересом.

— Зинка любит сочинять… — фыркнула Валя.

— Хватит вам! — опять прикрикнула на девушек Вера Максимовна.

— В конце концов, разные могут быть версии, — заметил Вениамин. — Яшу мог убить кто угодно…

— Ну кто, например?

— А вот, скажем, те парни, что на «Хаммере» приезжали… Могли они его убить? Как вы думаете?

— Парни на джипе?

— Зачем им его убивать?

— Разборки! — с явным знанием дела опять вступил в разговор Миха.

— Мужики эти, возможно, копают в лесу оружие, оставшееся после войны, потому и ошиваются здесь, — заметил Вениамин. — Это хороший бизнес. Копают, реставрируют, продают, получают бабки. Что-то не поделили…

— С Яшей?! Что-то не поделили? — засмеялся Кленский. — Извините, Яша и разборки — плохо сочетающиеся понятия!

— Может, он что-то случайно узнал…

— Что, например? — уточнила Валя.

— Или увидел что-то, чего не следует.

— Что, что? — не унималась Валя.

— Ну что ты «зачтокала»! Откуда я знаю…

— В самом деле, — вдруг задумчиво заметил Владислав Сергеевич. — Яша постоянно собирал малину, пропадал ежедневно в лесу часа по два-три, блуждал по лесным дебрям…

— И что же?

— Ну, возможно, что, отправившись в очередной раз в дальний поход за малиной, Яша и обнаружил что-то такое, что и стало причиной его смерти…

— Да они потом приехали! — воскликнул вдруг озаренно студент Саша. — Сначала Нейланд уехал, а потом уж, на следующий день, эти парни на «Хаммере» заявились!

— Верно!

— А может, Яша умер от «того», что эти парни раскапывают? — вдруг заметил все тот же Саша.

— То есть?

— Ну, они ведь в лесу оружие, оставшееся после войны, ищут…

— Допустим.

— Помнишь, мы как-то тоже окоп заросший с костями нашли?

— Ну…

— Так вот. Говорят, эти солдаты, останки которых находят… Якобы они умирали часто не от ран, не от пуль… А от болезней. Тиф, холера!

— Тьфу на тебя! Еще накаркаешь…

— А Яша, между прочим, точно — вечно бродил черт-те где! Все и правда малинку собирал! Вот и дособирался: присел на завалинку, подцепил парочку бацилл, ну и…

— Что «ну и»? Он, когда уезжал, совершенно здоровый был.

— Его потом кто-то убил, уже когда он с бациллами был…

— Ага… Чтобы заразу не разносил! — засмеялся Саша.

— Хохмить, между прочим, не время.

— Да, юмор, тем более черный, сейчас неуместен… — согласился Кленский.

— Знаете что… Пойдемте спать, а то у меня уже ум за разум заходит от ваших версий, — предложила Вера Максимовна.

— А я говорю, Яшу мог убить кто угодно… — не унимался Вениамин.

— Ну кто, например?

— А если это шантаж? — вдруг вступил в разговор самый мрачный из студентов, Тарас, до той поры все время молчавший.

— Не понял… — удивился Вениамин.

— Угроза, запугивание! Ну, скажем, Нейланда убили только для того, чтобы запугать…

— Кого?

— Корридова.

— Кому нужно запугивать Корридова? Да он докторскую диссертацию двадцать лет защищал…

— А я говорю, возможен шантаж.

— У Корридова — враги? Чушь какая-то…

— Вот и ошибаешься. Нисколько не чушь.

— В чем же я ошибаюсь, по-твоему?

— За хорошую землю сейчас знаешь что могут сделать?

— Что?

— Убить.

— Возможно. Но при чем тут Корридов?

— При том.

— Про Закон об охране памятников забыл?

— A-а, ты об этом…

— Да! О том самом я тебе и толкую. Прежде чем начать любое строительство, нужно заключение Института археологии о том, что…

— Ну да, да… Помню. При чем тут только Корридов?

— Так у Корридова тут как раз нынешней весной пренеприятнейшая история случилась.

— Нынешней?

— Да.

— А что такое?

— Да он заключение составил…

— И что?

— Да не такое, как от него ждали.

— То есть?

— Представь, стоят три богатых хорошеньких коттеджика, а между ними свободное пространство. Незанятый участок земли. Лесок, лужок. И естественно, что обитатели богатых хорошеньких коттеджиков, которые дружат семьями, очень любят там тусоваться. В бадминтончик перекинуться, шашлычки опять же, на закат полюбоваться. И вот, представь, эту идиллию собираются разрушить! Некто хочет вляпать там свой, четвертый, коттеджик.

— И правда ужас…

— Ты бы что сделал?

— Не знаю. Порчу бы на него наслал. Сейчас столько объявлений в газетах.

— Ну, вот и неумно.

— А они что сделали?

— А эти умные люди подумали хорошенько — и в Общество по охране памятников обратились.

— Интересно…

— Нашли они там некоего Зернова. И этот Зернов за хорошие баксы состряпал им заключение. Строить, мол, ничего на этой земле нельзя. На месте лужка и леска находится памятник европейского значения. Городище. Не меньше.

— А там?

— Селище… Так себе, поганенькое. Ну, полведра керамики от силы наберется. Вот и все.

— Ну и?..

— Так когда Корридову институт поручил сделать заключение, он так и написал.

— Ну, и в чем суть?

— В том и суть, что нашла коса на камень. Зернову-то этому баксы надо отрабатывать. У них с Корридовым тако-ой скандал вышел! Такая война, такая вражда началась… От Корридова стали требовать, чтобы тот отказался от своего заключения, отозвал эту бумагу…

— А он?

— Ни в какую…

— А потом?

— Потом лето началось, и Арсений Павлович сюда, под Мширу, в экспедицию сбежал. Так, между прочим, это дело с коттеджиками и зависло.

— Что за жизнь!

— Кругом интриги…

— А почему мы вообще решили, что Яша убит? — вдруг рассудительно — сам здравый смысл! — поинтересовалась Вера Максимовна.

— А что же?

— Может, он умер естественной смертью?

— Естественной?

— Ведь если Яша был убит, то… должна быть рана!

— Да, должна…

— Точно! — оживился Миха. — От колющего, или режущего, или огнестрельного. Или хоть бы от чего-то, чем его, скажем, по голове стукнули.

— Верно…

— А у него, у Нейланда, ничего! — воскликнул Миха.

— А ты откуда знаешь? — поинтересовался Вениамин.

— Ну, не видно же было ничего такого… — вступил в разговор Тарас.

— Это, может, на первый взгляд не видно, — возразил Вениамин. — Ты же труп не осматривал!

— Ты что — предлагаешь мне его осмотреть? Благодарю покорно…

— Не благодари.

— В общем, надо бы, конечно, его осмотреть!

— Да нельзя ничего трогать до приезда милиции.

— Блин, ну сказал! — возмутился Миха. — Эта милиция когда еще приедет… Сам видишь! Ни слуху ни духу… Даже помидоры Алиска перестала привозить. Совсем тут без витаминов загнемся.

— Да выключи ты это радио. — Прекрасная Школьница Наташа повернулась вдруг к сидящему рядом с ней Вениамину. — Надоело: бубнит и бубнит…

— Не выключу. — На коленях у Вениамина действительно все это время бубнил транзисторный приемник.

— Неужели интересно слушать рекламу препарата «Вега-плюс»? Ты что — страдаешь алкоголизмом?

— Не страдаю. Но мне интересна сама эта мысль, подспудно внушаемая аудитории…