— Все зависит от обстоятельств.
— Ну, что вы скажете об участниках пьесы? Исключая меня, конечно, ведь мне уже отведена роль злодея.
— Приятный вечер. Все Ставертоны, как один, сегодня весьма дружелюбны.
— Все выучили роли. Если бы только жизнь была так проста, как вам хотелось бы, Шарлотта!
— Вы считаете меня неопытным ребенком?
— В некотором роде. В другом — мудрым ребенком. И, думаю, у вас очень… чувствительное сердце.
Когда все разошлись, Шарлотта помогла мисс Ставертон подняться в комнату и вернулась в гостиную за сумочкой. Тони, который проглядывал на диване газету, обрадовался, увидев ее, и они еще немного поболтали.
— Не надо сердиться на Майка, — сказала Шарлотта, наконец. — Уверена, что ничего бы не случилось, если бы вы не налетели на него с упреками.
— Нет, он невыносим. Ральф и Нора все подтвердили. Получив в наследство Херонсбридж, он продемонстрировал, что унаследовал от отца и характер. Мы с Ральфом пойдем своей дорогой, а он пусть делает, что хочет.
— Разве это честно? Ведь поместье не в лучшем состоянии.
— Да-да, хозяин собирается сообщить нам это в понедельник утром. Нас и Дункана Бэкворта пригласили на совещание. Не скажу, чтобы я ждал его с нетерпением.
— Разве вы хотите, чтобы Херонсбридж обанкротился и пошел с молотка?
— Да ладно, все не так скверно. В наше время любой может взять кредит, наконец. Мы здесь не шикуем, а ведем очень простую тихую жизнь. Уверен, мы бы как-нибудь выкарабкались, если бы Майк не свихнулся на мысли, что поместье должно приносить доход, а мы все — работать. Я лично хочу развлекаться.
— А еще? Писать?
— Да. Я задумал роман; может, напишу несколько статей о путешествии, а потом объединю их в книжку. Но жизнь, моя маленькая Шарлотта, для того, чтобы жить. Я хочу расслабиться и немножко развлечься. Отлично, что вы оказались здесь — нам будет весело вместе. Будем гулять, кататься верхом.
— Но мне надо зарабатывать, вы забыли?
— Хватит этих майковских разговоров. Эй, а куда пропала ваша улыбка Моны Лизы?
— Послушайте, Тони, вы зря поругались с Майком. Не все происходит так, как нам хочется. Я понимаю вас — перемены, которые вы встретили дома, не очень приятны. Попробуйте к ним привыкнуть. Не расстраивайтесь. Утро вечера мудренее, завтра вы поговорите с Майком и, возможно, прислушаетесь к его доводам.
Он слишком чувствительный, гордый и избалованный, — думала Шарлотта, поднимаясь к себе в комнату Тони нуждался в помощи и твердой руке старшего товарища, но мисс Лейбурн была не уверена, что Майк поможет брату.
Глава 9
— Я лучше вынесу машинку в гостиную, — предложила она Майку утром, когда он вошел в кабинет. — У вас ведь совещание.
— Нет, оставайтесь, — распорядился Ставертон. — Вы можете мне понадобиться, и, к тому же, вам стоит послушать, о чем мы будем говорить, чтобы у вас была полная информация, когда вам станут на меня жаловаться. — Шарлотта покраснела, потому что не только Тони, но и Ральф с Норой не раз жаловались ей на брата.
В то утро она убедилась в том, что Майк — отличный администратор, способный точно и коротко нарисовать истинную картину дел, а когда Тони и Ральф отказались поверить в плачевное положение Херонсбриджа, он смог доказать каждую мысль документами и счетами. Майк предложил братьям выбор: реорганизовать работу поместья — банк дал им только год на отсрочку платежей — или продать земли соседям. Тони и Ральф задумались, но все еще не могли понять, почему отец оставил наследство не им, а Майку, с которым был в ссоре, и почему не объяснил всем, насколько плохо идут дела в Херонсбридже. Тони даже обвинил Майка во лжи; старший Ставертон покраснел от гнева и попросил, чтобы Шарлотта принесла последнее письмо отца, дабы у младших Ставертонов не осталось никаких сомнений насчет его честности и взглядов старика. Майк протянул письмо Тони, сухо потребовав читать вслух.
«Дорогой Майк, — говорилось в письме. — После долгого размышления, в конце концов, я все-таки решил оставить Херонсбридж тебе, хотя ты давно покинул отчий дом. Я делаю это не потому, что простил твое непослушание, а потому — что ты единственный сможешь сохранить земли, если этого захочешь.
Ральф ленив и ищет легкой жизни, а Нора не создана для деревни, и, естественно, будет за то, чтобы продать поместье и переселиться в Лондон. Ральф у нее под каблуком, а это в мужчинах я презираю. Так что он отпадает.
Тони вырос в длинноволосого, с, так называемым, артистическим темпераментом, и, насколько я могу судить, любая работа и ответственность задевают его «чувствительное сердце художника». Похоже, он уверен, что весь мир создан для него и его друзей, и превратил наш дом в бесплатную гостиницу.
Так что остался один ты. Ты скоро узнаешь, что дело тебе досталось не из легких, но при хорошем управлении и не боясь работы, Херонсбридж можно поставить на ноги. Эссендин предлагал купить землю, но я отказал ему. Я не чувствую за собой права продать владение, которое принадлежало нашей семье так долго, хотя уверен, что Тони и Ральф, не задумываясь, выбрали бы именно этот путь, ибо предпочитают тяжелому труду беззаботное существование. Возможно, ты смотришь на вещи по-другому. Не знаю. Один раз ты отверг Херонсбридж и оставил нас здесь, но я не исключаю возможности, что, став его владельцем, ты решишь сохранить земли и ферму. Из вас троих, я думаю, ты — единственный, кто на это способен. И, надеюсь, ты сможешь.
Семья оказалась для меня огромным разочарованием, я уже стар, устал и у меня нет сил бороться с нахлебниками, которые облепили Херонсбридж. Ты — моя единственная надежда. Ты упрям и самоволен, но кровь в тебе течет моя, а это стоит многого. Вот и все. Доктор говорит, что мне осталось недолго, и я не жалею. В жизни у меня нет ничего, что заставляло бы жить.
Не стану давать тебе советов, памятуя о том, как мало ты обращал внимания на мои слова в прошлом, но все-таки скажу одну вещь: тебе придется быть жестоким.»
Тони положил письмо на стол, и несколько минут все молчали, пока Майк не сказал:
— Я не хотел показывать вам письмо, потому что считал его недобрым, и не думал, что это будет кому-нибудь полезно. — Он смотрел на Тони, дожидаясь его ответа, но Ральф, который даже покраснел от злости, начал первым:
— Что ж, теперь, когда мы все о себе знаем, скажи, что ты собираешься делать, Майк?
— Попробовать поставить Херонсбридж на ноги. Сначала я хотел продать его, но теперь я вернулся домой и снова привязался к дому. Я не хочу быть фермером. И если за год нам удастся поправить положение, я оставлю управление Дункану и тебе, Ральф, если ты, конечно, готов взвалить себе на плечи этот груз. Но все это в будущем. А пока, Тони, повторю для тебя то, что я уже говорил Ральфу: если вы хотите мне помочь, то давайте засучим рукава и возьмемся вместе за дело. Мы выплывем или утонем, мы разделим поровну потери и обретения. Если вы не хотите работать, я сделаю все один — ветхое судно не выдержит пассажиров. Херонсбридж — твой дом, но не способ прожить, ничего не делая. Мне жаль, что так получилось, но обстоятельства сильнее нас. Мы должны помогать тете Эдвине, остальным придется работать — здесь или где-нибудь еще. Что скажешь, Тони?
— Меня вычеркивай. Я не слышу зова земли и могу заработать себе на жизнь писаниной. Если господин землевладелец не против, то я некоторое время поживу в Херонсбридже.
— Хорошо, — мрачно согласился Майк. — А ты, Ральф?
— Мне надо переговорить с Норой, но я хотел бы сделать все, что в моих силах.
— Хорошо. Тогда, Дункан, перейдем к текущим делам.
— Думаю, я вам больше не нужен? — спросил Тони, вставая.
— Если тебе неинтересно, нет, — ответил Майк, и Тони вышел.
Весь остаток утра трое мужчин обсуждали проблемы реорганизации, а Шарлотта записывала. Когда совещание закончилось и все ушли, грустный Майк остался в кабинете.
