— Не будьте таким мрачным, — попросила Шарлотта. — Ваш план может принести неплохие результаты.

— С братьями, которые против и вообще считают меня чуть ли не мошенником?

— Просто Тони все еще сердится, что вы прогнали его друзей. А вот Ральф его не поддержал.

— Ральф? Он всегда сидит между двух стульев. Неужели вы считаете, что они с Норой не обсуждали меня! Они ведь думали, что я получил в наследство мешок денег, перехватив у них удачу.

— Не надо говорить так горько. Ведь, в конечном итоге, вас не было дома столько лет.

— Но я бы не стал подозревать их в нечестности только поэтому. Бог с ними! Может, мне не стоило ввязываться, а надо было все бросить и уехать в Канаду?

— Вы же знаете, что не могли так поступить. Вы не любите поражений. Вы поставите Херонсбридж на ноги, даже если это будет ваше последнее дело.

— Знаете, я все-таки обижен на отца. Он перевалил на меня свою ношу. А я, дурак, принял ее.

— Но Херонсбридж стоит того, чтобы за него бороться.

— Так вы, Шарлотта, несмотря ни на что, в моем лагере? — поинтересовался Майк с улыбкой.

— Ни в чьем, и не хочу, чтобы здесь шла война.

— Но она будет.

— Надеюсь, вас всех удержит здравый смысл и тактичность. Тони скверно вел себя сегодня, и надеюсь, поймет это.

— Он даже не соизволил извиниться, что подозревал меня в мошенничестве. А это действительно непростительно. Впрочем, хватит болтать. Теперь мы знаем, как обстоят дела. Осталось только сотворить чудо, на это отведен год и ни дня больше.

В тот вечер Шарлотта везла мисс Ставертон из Дарнфорда. Актриса рассуждала о пьесе, которую взялись ставить любители, но мысли девушки были заняты дорогой и утренним совещанием, поэтому она отвечала почти автоматически.

— Возможно, это не совсем правильный выбор, — говорила Эдвина. — Чтобы играть старые комедии, нужен стиль, а любители обычно его лишены… Впрочем, мы только начали репетировать. Вы, Шарлотта, замечательный суфлер, но не хотите ли попробовать себя на сцене?

— Спасибо, но я лучше сохраню то небольшое свободное время, которое у меня есть, для прогулок, чем стану учить роль.

— Похоже, Майк слишком перегружает вас работой.

— Я люблю быть занятой, — ответила Шарлотта и задумалась, почти перестав слушать рассуждения Эдвины о персонажах и исполнителях. Заметив это, актриса спросила, что волнует Шарлотту.

— Я думаю о Херонсбридже… Я была утром на совещании, и все оказалось еще хуже, чем я предполагала.

— Вот уж не стоит беспокойства! Пусть этим занимаются мужчины. Не думаю, что все так плохо, как говорит Майк. Его отец тоже все время повторял, что мы разорены, а жизнь шла своим чередом. Выкиньте все из головы, дорогая, и развлекайтесь. Вы еще слишком молоды…

— Да. Но меня заботит не столько финансовое положение поместья, сколько отношения между братьями.

— Все само собой утрясется. Тони, конечно, расстроился, что его друзьям пришлось уехать, но он скоро все забудет. Безусловно, Майк был резок, но эти парни тоже всем поднадоели, не говоря о том, что они опустошили винный погреб брата.

— И мистер Ставертон не возражал?

— Он об этом так и не узнал — последние годы он совсем не пил. Если бы он увидел, как эти парни хлещут коллекционное вино, будто это кока-кола, его бы хватил удар.

— А они работали, эти Роланд и Джек?

— Кажется, Роланд что-то рисовал, а Джек, по-моему, целыми днями слушал пластинки. Не знаю, чем они там занимались. Забавный у них был вид: Роланд — волосатый и бородатый, но достаточно стильный, а Джек — худенький, остроносый, всегда в одних и тех же грязных джинсах. Нет, я не против богемы и даже люблю ее — но что-то в этом Джеке было неприятное…

— Похоже, когда Майк выгнал их, все вздохнули с облегчением.

— Не сказала бы. Все-таки я люблю вежливость. Ведь они — друзья Тони, а это и его дом. Что теперь говорить, дело сделано. Не забивайте себе голову, Шарлотта, этими семейными дрязгами. Я вам не рассказывала, что согласилась помочь школьникам поставить пьесу на Рождество?..

Все Ставертоны, за исключением Майка, не хотели думать ни о чем другом, кроме развлечений, — размышляла Шарлотта. Они искали легкой жизни.

По дороге они встретили Ральфа, возвращавшегося с сыном с рыбной ловли, на которую потратили целый день. Тони еще утром сорвался к Кейт Эссендин, чтобы попросить лошадь, так как Майку нужен был Сэм для каких-то работ на ферме. Тони появился дома только вечером и увлеченно рассказывал о том, как они с Кейт чудесно поездили и кто кого обогнал. Херонсбридж был прекрасным местом, где они могли вести приятную жизнь, занимаясь спортом и изредка работая. Они не думали об ответственности и даже почти не расстроились, узнав что судно идет ко дну. Они просто в это не верили. Симпатии Шарлотты были теперь на стороне Майка — он единственный из всех смотрел жизни в лицо.

После ужина Шарлотта пошла пройтись и встретила у реки Тони, который захотел узнать, почему она так холодна с ним весь день.

— Я не в восторге от вашего выступления на совещании, — ответила она честно.

— Ах вот, в чем дело…

— Да, в этом. — Шарлотта вдруг рассердилась. — Вы вели себя возмутительно, обвинили Майка в мошенничестве, отказались помогать ему в работе и вообще показали себя избалованным ребенком.

— Двойка по поведению?

— Вы спросили — почему, — пожала она плечами. Тони немного помолчал и сказал, будто оправдываясь:

— Я хотел поквитаться с Майком за то, как он обошелся с моими друзьями.

— Снова Роланд и Джек! Пара бездельников — так говорит даже ваша тетушка, а она не страдает узостью мышления. И что же такое Майк с ними сделал, чтобы мстить ему?

— Ну, меня накрутила Нора…

— Но почему же вы не извинились?

— А почему вы на его стороне? Вы же не можете восхищаться его методами!

— Это не главное. Суть в том, что вы несправедливо обвинили брата, а когда выяснилось, что вы не правы, даже не извинились. Майк этого не забудет. И я его не осуждаю.

— Не делайте из мухи слона. Забудьте. Давайте завтра покатаемся вместе. Кейт даст мне пони.

— Но у меня есть работа.

— Но вы же заняты полдня, а после обеда?

— Я нужна вашей тете.

— Я переговорю с ней. Тетя Эдвина все поймет. Покручусь вокруг нее, она не избалована вниманием — и дело в шляпе.

— Только вокруг меня не стоит крутиться. После обеда я занята. И вечером тоже, если ваша тетя захочет, чтобы я ее куда-нибудь отвезла.

— А вы действительно рассердились, да? И чего это вас так задела моя ссора с Майком?

— Мне просто жаль, что три брата не могут договориться между собой, чтобы сохранить такое замечательное поместье.

— Не надо винить нас с Ральфом. У нас в семье уже был один диктатор, и второго мы не потерпим.

— Если бы вы только дали ему понять, что готовы разделить с ним ответственность, он не показался бы вам диктатором. Почему вам не извиниться, Тони? Вы же были не правы.

— Посмотрим, — отозвался Тони задумчиво и лукаво добавил: — У вас слишком мягкий взгляд и улыбчивый рот, чтобы изображать школьную грымзу. Я прощен? Снова друзья?

Шарлотта внимательно посмотрела на Тони — перед его ребячливым обаянием было трудно устоять. За вспышкой гнева, обидой, наигранным эгоизмом, она почувствовала его уязвимость и неуверенность в себе и кивнула:

— Друзья.

— Скрепим это поцелуем.

Она встала, нежно чмокнула его в лоб и сказала:

— Если вы думаете, что я, промокшая и замерзающая, буду флиртовать с вами тут, то ошибаетесь, мой мальчик.

— Я вас согрею.

— Возможно. Но я лучше лягу в кровать.

— А я думал, вы романтичная барышня.

— Видите, вы часто ошибаетесь.

— Большая страсть — или ничего? — потребовал он ответа. Она только улыбнулась, Тони тоже рассмеялся и взял ее за руку.

Когда они шли по двору к дому, то заметили Майка, направляющегося в свою комнатку над конюшней. Он махнул им рукой, бросив «Спокойной ночи!». При виде его одинокой фигуры, у Шарлотты защемило сердце. Днем она сказала ему, что не принадлежит ни к чьему лагерю, но Майку со стороны все могло показаться совсем по-другому.