— Нет. Думаю, ему полезно поработать. Мне будет не хватать его компании — он славный парень, и очень мне нравится. Но это все. Я уже вам говорила.

— Но не всегда осознаешь, что чувствуешь, пока не потеряешь.

— Верно, но отъезд Тони ничего не изменит.

— Умная молодая женщина — так хорошо знаете свое сердце!

— Почему мужчины думают, что девушка автоматически влюбляется в любого, кто предлагает ей дружбу? Наверное, это льстит их тщеславию.

— Один — ноль, — усмехнулся он. — Тогда просто не знаю, что предположить. Что-то вас, все-таки, гнетет.

— Думаю, дело в том, что мне не хочется ехать домой.

— Не хотите повидать отца?

— Не уверена, что нам удастся побыть вдвоем. Будет вечеринка, мачеха наверняка проследит, чтобы мы не оставались наедине. Да и он уже много лет не стремился к разговорам по душам… Посмотрим. Может, все будет лучше, чем я жду.

— Это правильно. Сейчас вы больше похожи на саму себя. Кажется, я обидел вас больше, чем думал, Шарлотта, — задумчиво добавил он. — Простите, что я был так резок. Просто для человека, который настаивает на откровенности, вы слишком тонкокожая.

— Возможно. Но я все-таки прошу откровенности. А кожа нарастет. Завтра я возвращаюсь туда, где прямота не в чести, и знаю, что мне это будет по-прежнему противно.

— Семья! Как она может угнетать человека! Уж я-то знаю…

— Но, когда была жива мама, у нас была прекрасная счастливая семья. Как крепость. Это же лучшая вещь на свете!

— Не знаю, — погрустнел он. — Это большая редкость.

— Как бы то ни было, я рада, что встречу Рождество здесь.

— Я тоже. Вы, такая, как сейчас, когда спустились на землю, добавляете этому месту тепла и света. Если вам захочется пригласить сюда друзей, Шарлотта — отца или кого-нибудь другого — только скажите.

— Спасибо. Буду знать. Когда-то папе так нравилась деревня…

— Между прочим, здесь холодновато, пойдемте-ка домой.

Сейчас, когда они направлялись к Херонсбриджу, Шарлотта чувствовала себя, как человек, у которого упал с плеч тяжелый груз.

— Вы никогда не думали сбежать из дома, выйдя замуж? — вдруг спросил Майк. — У вас было так много знакомых… Я подумал… Я снова бестактен?

— Нет. Просто я никогда не думала о браке, как о бегстве. Человек, которого я бы полюбила, мне пока не встретился.

— А приятели? Поклонники?

— Был один, но дело не зашло далеко. Им заинтересовалась моя сводная сестра. Но я не переживала — это было ненастоящее чувство.

— Вы умеете отличать?

— Да. Тут не станешь взвешивать и раздумывать: оно? не оно? Просто знаешь, и все. Любовь завладевает всем твоим существом.

— Увлечение — тоже.

— Нет, оно похоже на лихорадку, — подумав, возразила Шарлотта.

— А настоящее чувство?

— Как можно описать неописуемое? Я думаю, — медленно продолжила она, тщательно подбирая слова, — что настоящее чувство приносит в жизнь новый смысл. Это не значит, что тебя ждет сплошное счастье — солнце и розы… Но все становится иным.

— Вы идеалистка, моя дорогая Шарлотта, — отозвался Майк. — В наши дни это так необычно и мило. Надеюсь, жизнь вас не разочарует.

Уик-энд, проведенный дома не столько расстроил ее, сколько разочаровал. В субботу Лейбурны позвали гостей, среди которых было большинство политиков и экономистов; в воскресенье ездили в Суссекс, чтобы посмотреть на новый загородный дом коллеги отца; в понедельник мистер Лейбурн работал, а Шарлотта с мачехой и Вивьен проехались по магазинам в поисках рождественских подарков. До самого утра во вторник, когда шофер уже ждал у ворот, чтобы везти ее в Паддингтон, дочери с отцом не удавалось побыть наедине.

— Ну, Шарлотта, тебе понравилось? — спросил он.

— Да, спасибо. Жаль только, что мы так мало с тобой виделись. Даже поговорить не успели.

— Маргарет решила, что после твоего затворничества тебе не повредит немножко жизни. — «Что они считают жизнью?» — задумалась про себя Шарлотта, а отец продолжил: — Думаю, она немного разочарована, что ты решила остаться в деревне, но я уверил ее, что тебе нравится такое существование. Только не превращайся в крестьянку.

— Почему? — переспросила она.

— Ты слишком молода, чтобы похоронить себя в провинции. Какие перспективы тебя ждут в Фелкомбе? Даже не познакомишься ни с кем, кроме фермера-соседа.

— Ты просто забыл, что такое жизнь в деревне, — рассмеялась Шарлотта. — В Фелкомбе я познакомилась с массой людей. Разных людей. Это и фермеры, и учителя, и врачи, и землевладельцы. И даже издатель. Неужели ты стал таким закоренелым горожанином? Ведь мы когда-то жили в провинции. И были там счастливы.

— Да, когда-то я чуть не похоронил себя там заживо, — резко ответил он, и ничто за эти три дня не обидело ее так, как эти слова. — Все меняется, Шарлотта, — добавил отец мягче.

— Но люди не должны меняться, — возразила она.

— Если люди развивают свой потенциал, то меняются, — не согласился он. — Я работаю ради вас, вашего будущего и процветания. Ты моя дочь. Я хочу, чтобы ты удачно вышла замуж.

— Давай не будем спорить, папа, — попросила Шарлотта. — Пообещай, что сделаешь кое-что для меня.

— Что?

— Выберешь время и приедешь в Херонсбридж. Уверена, что тебе там понравится. Мистер Ставертон будет рад с тобой познакомиться.

— Ты же знаешь, как у меня мало свободного времени, но я постараюсь выкроить день. Надеюсь, приглашение касается и Маргарет с Вивьен?

— Конечно, если они захотят.

— Я воспринимаю семью, как нечто целое, Шарлотта. Похоже, Маргарет права: ты никогда не хотела быть частью нашей семьи.

— Возможно, это моя вина. Но у нас так мало общего, что это не изменишь по приказу. Я больше не ребенок, папа. Я любила маму и люблю тебя. Не надо обращаться со мной, как с ребенком, которого надо заставлять чувствовать так, как тебе это удобно. Умоляю, не позволяй Маргарет воздвигнуть между нами барьер.

— Даже слушать не хочу, Шарлотта! Маргарет всегда обращалась с тобой, как с собственной дочерью. Какая неблагодарность!

— Ты прав, — улыбнулась Шарлотта. — Прости. Это было невежливо. Только прошу тебя — если будет время, приезжай в Херонсбридж.

— Посмотрим. Придется признать, что жизнь там пошла тебе на пользу. Ты никогда еще не выглядела так хорошо.

— Да, мне там очень нравится. А что это за таблетки, папа?

— Давление шалит, — отозвался он. — Я не буду выходить тебя провожать — есть еще несколько дел. Рад был повидаться.

Шарлотта поцеловала отца и вышла, раздумывая над тем, как быстро разрушилась связь, казавшаяся когда-то незыблемой. Она радовалась, что возвращается в Херонсбридж. Настроение девушки еще больше улучшилось, когда, выйдя из вагона, она увидела, что Майк ждет ее на станции.

— Я ездил в Дарнфорд, — объяснил он, — и решил встретить ваш поезд. Хорошо провели время?

Шарлотта в двух словах рассказала ему о встрече с отцом, а потом они до самого Херонсбриджа ехали молча. Она любовалась роскошным закатом и думала: «Я вернулась домой».

В приливе энтузиазма, Шарлотта занялась приготовлениями к Рождеству. Она украшала дом, помогала на кухне, и, к тому же, пообещала регенту деревенского хора помочь управиться с детьми, которые участвовали в рождественском пении. Конечно, до Фелкомба можно было доехать и на велосипеде, но дорогу сильно подморозило, и она попросила у хозяйки машину. На улице было так холодно, что старенькое авто никак не хотело заводиться. Шарлотта уже отчаялась справиться с ним, но тут во дворе появился Майк.

— Помочь? — спросил он. — Можно завести вручную.

— Бесполезно. Я уже пробовала.

— Зря. Слишком тяжело для женщины. Давайте-ка я, — предложил он, но несмотря на незаурядную мужскую силу, стартер молчал.

— Опаздываете? Я вас отвезу.

— Я не хотела вас беспокоить…

— Ничего. Мне не повредит проветриться. Я сегодня и так переработал. А сколько вы там пробудете? — поинтересовался Майк, когда они выехали за ворота.