Литмир - Электронная Библиотека
A
A

Павлов не хотел начинать спор при подчиненных и нашел выход:

— Петр Савельевич, разрешите сделать перерыв?

— Разрешаю! — отрывисто буркнул Жилин, еще не остывший от закипавшего возмущения.

Через открытую форточку вливалась прохлада. Жилин отошел к окну, глядел на бухту. Павлов с Ветровым остановились рядом с ним.

— Петр Савельевич, — заговорил Павлов, — Городков — не молодой матрос…

— Ну и что с того? — Жилин не поворачивал головы.

— Он имеет опыт и немалые знания.

— Большой опыт, — подтвердил Ветров. — К его предложениям мы всегда прислушиваемся.

— Ага, — Жилин резко повернулся. — Значит, и вы с тем же. Теперь понятно: каков поп, таков и приход! Как вы не можете понять, что приедут учить нас, а не мы будем давать уроки.

— Учиться готовы, — спокойно продолжал Павлов, — но если мы выскажем свое мнение, неужто на нас обидятся?

— Как же, обрадуются! — Жилин недобро усмехнулся. — Потом доложат: нашлись, мол, на Тихом умники, вместо освоения нового — ударились в критику…

— Речь-то ведь идет о разумных предложениях, как сделать торпеду сподручнее в обращении. Где тут крамола? — Павлов вынужден был сдерживать себя, подавлять протест. — Новая техника должна нравиться прежде всего приготовителям. А еще больше — корабельщикам. Нам готовить, им стрелять. Не верю, чтобы конструкторы не интересовались нашим мнением.

— Во-о-от! — Жилин поднял руку, словно поймал птицу, которую долго ловил. — Когда спросят, тогда выкладывайте. Да и то поосторожнее.

— Петр Савельевич, чего вам бояться? Ваша воля вписать в акт любые замечания.

— Ну уж, избавьте! — Жилин отпрянул, будто ожегся. — Учить ученых не собираюсь, вам не советую и подписывать акт с надуманными мнениями не буду.

Наступила пауза — тягостное молчание людей, не понявших друг друга.

— Разрешите?.. — В класс возвратился с улицы Городков, за ним Рыбчевский с Мосоловым. Судя по их раскрасневшимся лицам, они совсем неплохо надышались весенним воздухом.

«Экзамен» продолжался. Рыбчевский в своей роли оказался на высоте, был внимателен, где надо помог Городкову глубже постичь новое оружие, поддержал ценные замечания.

— У вас есть вопросы? — обратился Павлов к Жилину.

— Есть совет, — раздельно проговорил Петр Савельевич, наводя на Городкова свой «прицел». — Не забегайте поперед батьки. То бишь не суйтесь с вашими мнениями. Учите матросов и готовьте оружие, чтоб оно не тонуло. Остальное — не ваша забота. Понятно?

— Не совсем, — сквозь зубы ответил Городков. — Хочу сразу вам доложить, что я не робот и считаю своим долгом довести до конструкторов наши предложения. Готовить оружие нам! Да и свои партийные обязанности я знаю.

— Эк, куда хватил! — Жилин с удивлением разглядывал упрямого торпедиста. — Будто мы руководствуемся чем-то другим, а не партийными обязанностями. На флоте есть порядок: заметили что — дайте знать своему командиру, а уж он просеет и выдаст наверх то, что нужно. Слышали такое?

— Слышал, — хмуро ответил Городков.

Сам того не замечая, Жилин все время обрывал листья клена, морщась, подносил их к носу, сворачивал в тугие трубочки и складывал какую-то фигуру, походившую на ромб. Ветров, спасая растение, незаметно отодвигал его от увлекшегося разговором начальника, пока тот не наткнулся на пустоту. Петр Савельевич покосился на Ветрова, а Городкову отрывисто бросил:

— А оценка вам — «удовлетворительно». Пусть командир это учтет.

— Товарищ Городков, — Павлов как бы обрадовался оценке Жилина, — поработали вы на совесть. Однако знания надо углублять, чтобы при встрече с создателями оружия быть на высоте. Так что считайте данную вам оценку предварительной. Уяснили?

— Уяснил. — Городков блеснул понятливыми глазами. — Думаю, лицом в грязь не ударю.

— Слова красивые, — проскрипел Жилин. — Посмотрим, какие будут дела…

Оставшись вдвоем, Павлов и Ветров порядочное время молчали. Тот и другой думал о том, что найти общий язык с Жилиным они и в этот раз не сумели.

— Понимаете, Валентин Петрович, — заговорил Павлов, — это меня мало-помалу начинает возмущать.

— Меня тоже. Даже в изучении нового приходится Жилина убеждать, преодолевать. Я слушал, слушал и, знаете… — Ветров запнулся. — Без начальника политотдела не обойтись.

— Пожалуй, рано… — Павлов устало облокотился о стол. — Надеюсь, Жилин сам нас поймет… Жаловаться не хочу.

— Но он-то выводы не делает! — в сердцах воскликнул Ветров, отбрасывая со лба седую прядь. — И стиль не меняет!

— Похоже, и не изменит. Во всяком случае, будем делать так, как считаем правильным. Все это не ново… Давайте договоримся, — Павлов встал и положил руку на плечо Ветрова. — Удастся самим уладить — слава богу. Не удастся — тогда вместе к Терехову и пойдем.

— Хорошо. Только бы не опоздать.

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

— Все! Хватит с меня! Уезжай и больше не возвращайся!.. — выпалил Городков одним духом и тут же ужаснулся, будто не он произнес эти слова, а кто-то посторонний.

Несколько минут они молчали, с недоумением уставясь друг на друга. Молчали, словно два чужих человека, неизвестно почему оказавшиеся под одной крышей. Глаза Лили расширились от испуга, подбородок дрожал.

Опомнившись, Городков клял себя, горько раскаивался, что не сдержался, однако просить прощения не стал.

«Проявлю слабость, еще раз уступлю, тогда все. Тогда моя песенка слета!» — убеждал он себя и, чтобы не передумать, опрометью выскочил на улицу, с силой хлопнув дверью. Сердце бешено колотилось, отдаваясь учащенными толчками в висках, в перехваченном спазмой горле.

Весь вечер бродил Городков по роще, что за Нижней улицей, и не сводил глаз со своих окон. Он здорово проголодался и ждал, пока погаснет свет и можно будет незамеченным прошмыгнуть в кухню. Да и вечер, как назло, был прохладный, с дождичком. Но больше всего донимало, что нет курева. А свет в окнах все не гас.

Набравшись храбрости, Городков в двенадцатом часу направился к дому, решительно рванул дверь. Квартира оказалась пустой. Ни Лили, ни Вероники не было. Прибрав раскиданные в беспорядке вещи и продукты, привезенные Лилей из города, и погасив свет, он прилег на диване.

Проснулся, будто от толчка. Первой мыслью было: что-то случилось. Что-то очень плохое. Он был разут, накрыт одеялом, под головой подушка, хотя отлично помнил, что ботинок не снимал и одеялом не накрывался.

«Лиля! Конечно, она! — Городков почувствовал, как горячая волна прилила к сердцу. — Глупо получилось. Ужасно глупо. И началось-то все из-за пустяка».

Накануне по телевизору Лиля смотрела моды. На экране мелькали манекенщицы с приклеенными улыбками, делая ловкие подкрутки вокруг собственной оси.

— Какая прелесть! — восторгалась Лиля рукавами-крыльями. — Иди, посмотри на вечернее платье!

— Балахон. — Городков пожал плечами. — Сшито специально для нищей братии, как их там… Капуцинских монахов. Удобно прятать подаяния и брюкву с чужих огородов.

— Что ты мелешь, отсталый человек?!

Вспыхнула перепалка, но тут на экран выплыло нечто, вызвавшее где-то там, в Москве, дружные аплодисменты. Светловолосая девушка, подбоченясь и плавно покачиваясь, демонстрировала модель под названием «Русь», о чем оповестил женский голос за кадром. Мягко и свободно падавшее платье с округлой вышивкой в виде щита дополняли атласные туфли и маленький шлем, расшитые бисером. Городкову наряд понравился, а это случалось не часто.

— Знаешь, Лиля, тебе бы такое подошло…

— Ты так считаешь?

— Еще бы! К твоим-то синим глазам! — Городков бережно поправил выбившуюся прядь на виске у жены. — Жалко, что оно для выставки, что в жизни такое не носят.

— Завтра поеду в город и подберу себе точно такого же шелку, — не то в шутку, не то всерьез сказала Лиля.

— У нас в магазине ткани не хуже, чем в городе. Охота убивать день на поездку…

— Ничего ты не понимаешь!

— Да уж куда мне, темному!

45
{"b":"241646","o":1}