Семён нервно потеребил медальон. Словно по рассеянности.

— Сложная ситуация, — в раздумии сказал Мар. — С одной стороны — никто не возвращался. Не очень обнадёживает, скажем прямо! С другой стороны — какое-то нечто, явно не зря запрятанное так глубоко. Хотя я совершенно не понимаю тайного замысла этого чокнутого колдуна. Интриги его не понимаю. Информации не хватает... Не харчит же он ребятушек-братушек, в самом деле! Спрятался, понимаешь, где-то в лабиринте, распустил слухи о своей смерти, а сам гостей ждёт, ножик точит. Глупо это. Он же колдун, а не людоед. Тэ-экс, что же он тогда мог запрятать в замке? Золото? Фу, как пошло. Думаю, не золото... А может, силушку свою перед смертью где-нибудь под камушком прикопал, а? Заклинаньица всякие, или амулетики сильнодействующие... Вот это нам бы пригодилось. Это было бы в самый раз... Я понял! — восторженно завопил Мар. — Он же там слимп заначил, гад землетрясный! Потому-то нас сюда и закинуло. Всё, вычислил я колдуна. Расколол гнуса. Семён! Мы идём с братушками. Категорически! Всенепременно. Будем слимп брать. А после устроим всем весёлую жизнь. Давно я хотел кое-что в мироздании подправить. М-м, для начала... Чтобы такого учудить для начала? Вот незадача, ничего не придумывается... Ладно, когда найдём, там и придумаю.

— Понятно, — грустно сказал Семён. — Знаете что, похоже, всё-таки придётся мне с вами идти. Хотя и не очень хочется. Страшно мне.

— Нам тоже страшно, — признался молчавший до того брат Иттар. — Только дураки сами в эту ловушку лезут. Добровольцы, стало быть. Мы на входе в замок специально брата Мажока поставили, тайком от смотрителя замка, чтобы он таких дураков от геройского поступка отваживал. Вплоть до смертоубийства, если уж очень настырный доброволец окажется. Хоть и грешно это, убивать слабоумных! Но что поделать — нам жить тоже хочется... Лично я не верю в запрятанные волшебные сокровища, о которых толковал нам Отец-Настоятель. И в полезность их тоже не верю. Просто-напросто колдун решил забрать с собой в загробную обитель как можно больше невинных душ, чтобы от дьявола ими откупиться. Я так думаю. — И зло стукнул по столу кулаком.

— Один плюс — здесь неплохо кормят, — усмехнулся Ягир. — Я за эти месяцы ухитрился немного растолстеть. Хотя и тренировался каждый день, как и положено. Форму терять нельзя даже в колдовских замках! Даже без надежды на спасение.

— Да, повар здесь расторопный, — рассеянно согласился Семён, мельком глянув на суетящегося возле печки крепыша. — Шустрый.

— Какой ещё повар! — расхохотался Ягир. — Нет здесь никаких поваров. И не было. Колдовство лишь одно. Кроме нас и смотрителя, который ушёл, нет в замке ни единой живой души. Еда, братец, сама собой готовится и на стол подаётся, вот и всё. Повар, ха! Да ты небось настоящего колдовства никогда и не видел. Впрочем, что воры могут понимать в магии...

Семён поспешил сменить тему разговора:

— А удрать вы не пробовали? — спросил он, стараясь не глядеть в сторону плиты. — Чего вы свои жизни гробите, раз идти в лабиринт не хотите! Ушли бы, и все дела. В бега подались бы.

— Нету здесь выхода, — неохотно признался Ягир. — Вход есть, а выхода нету. Да если и удерёшь, найдёшь лазейку, — куда потом от гнева Отца-Настоятеля денешься? У него везде уши и глаза имеются. И на расправу он скор. Лютый он, наш Отец-Настоятель. Беспощадный.

— Коли так, то давайте отдыхать, — предложил Семён, потирая слипающиеся глаза. — Если нам от лабиринта никак не отвертеться. Хоть пару часов поспать надо.

— Верно, — согласился Ягир. — Всем отдыхать! — и братия, вполголоса обсуждая происшедшее, потянулась ко входу в соседнюю комнату. Брат Ягир проводил их озабоченным взглядом, а когда все ушли, повернулся к Семёну.

— Вор Симеон, ты непростой человек. Не отпирайся, непростой. Не знаю, откуда и как ты здесь взялся на самом деле, но прошу тебя — не исчезай! Сдержи данное тобой слово. Возможно, ты наша единственная и последняя надежда.

— Не беспокойся, — Семён украдкой подавил зевок, спать хотелось отчаянно. — Раз сказал, что пойду, значит пойду. Может, и для меня что интересное в том лабиринте обнаружится. Имеется такое предположение. Только одно условие — я должен идти первым. Есть, понимаешь, у меня одно особое свойство... умение одно... Короче, надо сначала мне самому проверить, что нас впереди ждёт, а уж после, по ситуации...

— Разумеется, — сказал Ягир, дружески кивнул Семёну и пошёл следом за братией.

Семён встал с лавки, направился было к двери в спальню, но не удержался, подошёл к суетливому колдовскому повару и заглянул ему в лицо. Потом пожал плечами и отправился спать: лица у повара не было. Лишь две точки вместо глаз.

Проснулся Семён оттого, что его кто-то потрусил за плечо.

— Вставай, брат вор, — негромко сказали над ним. — Полночь близка. Идти надо.

Семён открыл глаза. В спальне, в неверном свете обязательных настенных факелов шло движение — братия готовилась к походу. Многие уже успели сменить свои балахоны на короткие кожаные куртки с широкими бляхами-клёпками на груди, и просторные кожаные шорты; кто-то ещё примерял на себя кожаную амуницию, придирчиво осматривая крепёж блях; один из братии, стоя под факелом, изучал заточку своей короткой сабли, изредка подправляя её металлическим правилом; кто-то разогревался, ловко размахивая вокруг себя нунчаками. Или чем-то вроде нунчаков, но не менее опасным.

Семён поднялся с лежанки, потянулся. Огляделся: неподалёку от него стоял Ягир, о чём-то тихо беседуя с братом Иттаром. Заметив, что Семён встал, Ягир подошёл к нему и коротко сказал:

— Туалет там, — и махнул рукой в сторону. — После подбери себе куртку и штаны. И оружие какое-нибудь возьми. Ты с оружием обращаться-то умеешь? — и, не дожидаясь ответа, вернулся к Иттару.

— Отец родной, — недовольно пробурчал Мар, — сплошная забота. Ум, ловкость и удача — вот наше оружие! А не палки и сабли. Настоящий вор не пользуется оружием. Никогда!

— А я не настоящий вор, — возразил Семён, — временный я, — и потрусил в туалет, не слушая больше раздражённого ворчания медальона.

Надевать кожаные доспехи Семён не стал — превратил маскировочный костюм в нечто на них похожее, соорудил на ногах крепкие ботинки с мягкой нескользкой подошвой и на том успокоился; сумку с золотом Семён решил нести с собой, не оставлять же её здесь, мало ли как обстоятельства сложатся. Да и вообще, вряд ли они сюда вернутся — уж Семён точно возвращаться не станет! В этом он был уверен.

Вопрос с оружием решился как-то сам собой и совершенно неожиданно. Брать нунчаки или саблю Семён не собирался, хватит с него тяжестей, а решил он попользоваться при необходимости кастетом-рукоятью, которая лежала у него в сумке. И для пробы взял её в руку. И сразу обратил внимание на слабое точечное сияние, исходившее от рукояти, аккурат чуть выше того места, куда ложился большой палец: сияние было заметно лишь в полумраке, пропадая на свету.

— Чего это тут... — пробормотал Семён, близко поднося рукоять к глазам. — Кнопочка, что ли? Похоже. Колдовская, ну конечно... — отведя руку в сторону, он нажал ту кнопочку. Из рукояти с шипением выскочил длинный прямой клинок, прозрачный и узкий; рукоять налилась тяжестью, слегка завибрировала в семёновской руке. По гладкому плоскому клинку заиграли факельные всполохи; внутри клинка, вдоль него, с тихим потрескиванием стремительно проносились мелкие пузырьки воздуха, как будто сквозь клинок шла вода под очень высоким давлением.

— Вот так выкидуха, — восхищённо прошептал Мар. — Обалдеть можно.

— Водяные пистолеты знаю, — сказал Семён, любуясь прозрачным клинком, — сам в детстве играл. Но чтобы водяные сабли... — он нажал кнопку и клинок исчез, рассыпался мелкими холодными брызгами.

— Надеюсь, что он не одноразовый, — Семён сунул рукоять в карман куртки. — Во всяком случае, теперь нам смерть от жажды точно не грозит. Даже в пустыне. Надеюсь, против такого оружия ты не против?

— Ладно, — великодушно разрешил Мар, — владей. Оригинальный инструмент. Возможно и пригодится в нашем деле. Вместо резака для вскрытия сейфов.