— Здесь хорошо! — пьяным голосом крикнул фантом. — И вино вкусное, и девочки что надо. Чего суетиться, чего спешить? Отдохнём немного и дальше пойдём. Давайте ко мне, не робейте, — и счастливо захохотал. Очень счастливо. И очень натурально.

Мимо Семёна проскользнуло ещё трое: история повторилась. К сожалению. Теперь голосила вся полупрозрачная четвёрка, призывно размахивая бутылками и подзадоривая оставшихся; девицы посылали всем подряд воздушные поцелуи и игриво подмигивали, ненароком задирая и без того короткие и прозрачные платьица.

Семён оглянулся.

— А вы почему не идёте? — хмуро спросил он у оставшихся. — Вон как зовут! Аж надрываются.

— Братья сделали окончательный выбор, — невозмутимо ответил Ягир. — Хоть и поспешный, но сделали. Теперь это их дело. Мы же сделали свой выбор. Другой. Потому что это явный обман. Ловушка! Чересчур всё славно... И где — в колдовском лабиринте? Тем более что я хорошо знал брата Тури до его поступления в послушники. Того, самого первого. Который за бутылкой пошёл. Слаб он был до вина, что правда, то правда. Но сидеть с девицами в обнимку и нахваливать их... Были бы тут козы, тогда да. Тогда бы я его понял. Он раньше пастухом был, наш брат Тури... Впрочем, некогда сожалеть. Веди нас дальше, Симеон. Веди, — Ягир косо глянул на развесёлых призраков, сплюнул и больше не обращал на них никакого внимания.

Семён шёл по тропинке, уставясь в неё и не глядя по сторонам; пятеро из братии, осторожно передвигая ноги, молча шли за ним след в след. Далеко позади остались пьяные выкрики и истеричный женский хохот, а тропинка всё не кончалась. Семён проходил сквозь возвышения и возлежащих на них девиц, преграждавших им путь — спящие красавицы на поверку оказались воздушными и неосязаемыми. Миражными.

Но вот чёрная тропинка закончилась, упёрлась в открытый проём коридора. Дальше опять начинался лабиринт, но не такой, как прежний, с замшелыми стенами и каменным полом, а другой. Зеркальный. Стены и потолок многократно отражали Семёна и его спутников, повторяя и множа их; пол переливался едкими разноцветными всполохами, от которых рябило в глазах. Создавалось такое впечатление, что они ненароком забрели в гигантский калейдоскоп — от мелькания красок у Семёна закружилась голова.

— Этого ещё не хватало, — сказал Семён, потирая виски. — Мар, ты что видишь?

— Да ничего такого, — неуверенно ответил медальон. — Коридор как коридор. Стены серые, потолок ободранный. Пол как в хлеву грязный. Ничего особенного.

— Тогда смотри по сторонам внимательней, — решил Семён, — будешь подсказывать мне, что у нас впереди. Отмечай всё подозрительное и сразу сообщай. У меня тут небольшая проблемка возникла, так что надеюсь только на тебя.

— Что случилось? — испугался Мар. — Что за проблемка? Серьёзная?

— Издержки колдовского видения, — отмахнулся Семён. — Ерунда. Ты, главное, не отвлекайся. Работай давай.

— Слушаюсь, — ответил медальон. — Иди всё прямо и прямо, а потом направо. Пока ничего подозрительного. — Семён прикрыл глаза ладонью и изредка посматривал в щель между пальцами: он медленно шёл вперёд, слыша позади себя тихие шаги и размеренное дыхание своих спутников.

— Прямо... Поворот налево... Опять прямо, — командовал Мар, — Поворот направо, и... Пришли, что ли? Дверь. Хе-хе, из досок. Как в сортире.

Семён убрал руку от глаз.

Перед ним действительно была дверь. Но не из досок, нет, а из плиты чёрного мрамора, со сложными резными украшениями по всей её плоскости. И были на той плите изображены человеческие и звериные фигурки, странно переплетённые между собой; фигурки плавно перемещались по кругу. В центре подвижного круга застыл рельефный кошачий глаз с огненным вертикальным зрачком — глаз, казалось, смотрел прямо в лицо Семёну Владимировичу. Смотрел пристально и недоверчиво.

Справа на двери имелась прозрачная ручка в виде изогнутой тигриной лапы; внутри лапы тревожно моргала маленькая красная точка. Словно индикатор автосигнализации. Будь Семён не так ослеплён и заморочен разноцветными всполохами, он обязательно обратил бы на неё внимание! Обязательно.

Но Семён точку не заметил: решительно взявшись за лапу, он потянул ручку на себя — дверь начала открываться, плавно и бесшумно. И тут в лицо Семёну ударила вспышка ярчайшего света. На миг парню показалось, что он ослеп — Семён с криком схватился за глаза.

— Урок первый, — сказал чей-то бесстрастный голос, — никогда не открывай незнакомые двери, предварительно не проверив их на заговоренность. Тем более в столь подозрительных местах. Ты же видел, не мог не видеть, что дверь особая, непростая! Потому должен был сначала найти наложенную на неё волшбу и обезвредить чары соответствующими заклинаниями. А уже после браться за ручку. Кстати, чтобы ты знал — заклятье было выведено именно на ручку, с внутренней её стороны. Точечное волшебство. Метод локальной диверсии. Способность видеть магию вовсе не даёт права быть беспечным и непредусмотрительным, вор Симеон. Так-то.

Семён оторвал руки от лица и затравленно огляделся.

Он был в просторной и пустой комнате, где не было ничего, кроме голых светящихся стен — ни столов, ни стульев, ни какой либо другой обстановки. А также не было окон. И двери не было.

Перед Семёном стоял высокий человек в чёрной глухой накидке до пола, со сложенными на груди руками и с низко опущенным на лицо капюшоном.

— Смотритель? — удивился Семён, протирая слезящиеся глаза. — Вот так фокус.

Смотритель резко откинул капюшон.

— Ё-моё, — тихонько проскулил Мар. — Сам Кардинал... Всё. Отпрыгались мы. — И забормотал молитву.

Кардиналу было лет пятьдесят. Был он лысым, худощавым, с резкими чертами лица. Уши у Кардинала слегка оттопыривались, придавая ему отдалённое сходство с сатиром; глаза были серые, холодные. Изучающие.

— Что случилось с моими спутниками? — решительно спросил Семён, стараясь не обращать внимания на еле слышные стоны и причитания Мара. — Где люди?

— Странный вопрос в такой ситуации, — пожал плечами Кардинал. — Впрочем, могу ответить: ничего страшного с ними не случилось. Твои спутники занормалены, — и умолк, словно дал исчёрпывающий ответ. Видя недоумение Семёна, Кардинал пояснил:

— Если по научному, то они находятся в остановленном времени. Как и те, кто приходил сюда до них. Убийство не входит в мои планы. Мне вообще нет до этих людей никакого дела, я бы попросту отпустил их на все четыре стороны, если бы не возможная утечка информации. В остановленном времени не болтают! И не стареют, между прочим. Ещё вопросы?

— Вопросов много, — растерянно сказал Семён, — только я никак не соображу, какой из них важней. Который первым задавать.

— Нормальная реакция, — кивнул Кардинал. — А не перейти ли нам отсюда в другое место? В более подходящее для ведения обстоятельной беседы. Разговор у нас будет долгий и серьёзный. Важный.

— Не сомневаюсь, — согласился Семён. — Давайте перейдём. А здесь, где мы находимся, это что за место?

— Отстойник, — равнодушно ответил Кардинал. — На случай непредвиденных осложнений. Но осложнений, к счастью, не было. А вот если бы ты оказался магом, притом агрессивным... — Кардинал не стал развивать дальше свою мысль, повернулся к ближней стене и взмахнул рукой. В стене возник тёмный проём, куда он и шагнул. Семён быстро прошептал:

— Мар, веди себя тихо и не вздумай подавать голоса. Вдруг этот тип тебя услышит? — и шагнул следом за Кардиналом.

Другое место, подходящее для обстоятельной беседы, оказалось удивительно похожим на офис малобюджетной фирмы.

Квадратная лампа на потолке, несколько столов, приставленных друг к дружке впритык в виде буквы «Т», шкаф-стеллаж с книгами и папками на полках, железный сейф (Мар затрепетал на цепочке при виде сейфа), журнальный столик с чашками и кофейником; стены комнаты были задрапированы серой плотной материей. Окон не было.