В этот момент пожилой солдат, шинковавший капусту, что-то сказал, показывая на Джонни своим длинным ножом. Между ним и Ганкой завязался спор. Сначала девушка возражала повару, но потом стала постепенно сдаваться. Петя тоже втянулся в их разговор.

— Эй ты! — наконец обратилась девушка к Джонни.

— Что такое?

— Наш дядя Коля считает, что ты должен остаться, потому что ты отлично чистишь картошку. Он очень торопится: хочет обязательно сегодня испробовать новую кухню. Поэтому чисть дальше, но не один, а вот с этим товарищем! — И она кивнула в сторону Петра.

— С удовольствием, — согласился Джонни.

— Пока мы не тронемся с этого места, будешь тут жить под мою ответственность. Но как только мы узнаем, где наши, нам придется с тобой расстаться, ясно?

Новая надежда.

Еда из фарфоровой миски.

«Дай поесть, русский товарищ!»

Отвратительная перебранка.

«Я могу остаться! — мысленно ликовал Джонни. — Я могу остаться до среды, а может, и дольше. Я не буду голодать, не буду бродяжничать. Целый день я могу ничего не бояться. Только сидеть, отдыхать и немного помогать этим необыкновенным людям в незнакомой военной форме, говорящим на непонятном мне языке».

Джонни совсем не понимал языка Пети. У него был какой-то гортанный, немного повелительный голос. Часто Джонни не улавливал, говорил ли тот ему что-то доброе или недоброе. Вначале он каждый раз пугался, когда Петя без всякого выражения на лице бросал ему картофелину и что-то говорил. Прошло какое-то время, прежде чем Джонни понял, что ему надлежало всего лишь ловить картофелину. Как будто это так просто: чистить одну картофелину и в то же время на лету поймать другую. Возможно, что сам Петя и умел так делать, но проверить это не было возможности, так как он выбирал из кучи и бросал Джонни только самые крупные клубни. Видно, ему не очень-то хотелось самому чистить картошку.

Закончив работу, оба мальчугана послонялись немного около кухни, а затем разлеглись в сторонке среди кустов вереска. Они не выпускали из виду походную кухню и повозку с припасами. Там все было спокойно, только лошади, сонливо стоявшие в тени фургона, помахивали иногда хвостами.

Дядя Коля стоял на узкой, сколоченной из неструганых досок скамейке и размеренно помешивал большим черпаком в дымящемся котле, который был заполнен нарезанной капустой, очищенным картофелем и кусками нарубленного мяса.

«Наверное, что-то вкусное получится», — думал Джонни. Новыми для него здесь были не только военная форма и язык, но также и способ приготовления пищи.

Внимание Джонни привлекли люди, которые появились метрах в двухстах от него. Их было человек десять или двенадцать. Эти люди в серо-зеленой униформе уныло и медленно шли, как плохо заведенные часы, по направлению к лужайке. Выйдя на нее, словно по команде, они опустились на землю. Стоять остался только один человек. На нем была форма красноармейца,

«Это — пленные, — сообразил Джонни, — а тот — конвоир».

Немецкие солдаты, военнопленные, тут, совсем рядом! Ему хотелось рассмотреть их поближе. Но он не осмеливался на это. Он боялся потерять спасительное место возле дымящейся походной кухни.

Повар взобрался на повозку. Было слышно, как он там возился. Через некоторое время он вылез оттуда, прижимая к животу несколько полных полотняных мешочков. Подойдя к кухне, он высыпал их содержимое в котел. Своим серьезным, даже каким-то торжественным видом он напомнил Джонни старого, мудрого волшебника, который варил что-то загадочное, вроде омолаживающего зелья. Помешав в котле ложкой, которая всегда была у него при себе, повар зачерпнул немного, остудил и попробовал. При этом лицо у него приняло такое довольное выражение, что Джонни не удивился, если бы дядя Коля тут же выпрямился и превратился бы в молодого великана.

Между тем группа пленных на лужайке все увеличивалась. Из леса подходили новые люди в зеленой униформе.

Вдруг Джонни почувствовал, что его толкнули. Петя показывал ему рукой на стол около кухни. На нем стояла большая суповая миска с вычурным золотым узором и с одной отбитой ручкой. Из миски поднимался пар. Петя вскочил и побежал. Из кармана брюк он на ходу вытаскивал ложку. Он крикнул Джонни, который отстал от него, что-то подбадривающее. Подбежав к столу, мальчуганы подвинули к нему два ящика и сели на них. Повар, который, улыбаясь, стоял рядом, протянул Джонни ложку, которой он брал пробу. Ребята склонились над едой.

Это были щи, горячие и очень вкусные. Ложки попеременно постукивали о стенки миски. Когда одному из мальчуганов попадался кусок мяса, то он обязательно показывал его другому. Чувствовалось, что еда доставляла им удовольствие.

Когда миска уже почти опустела и Джонни торжествующе хотел показать Пете большой кусок мяса, он увидел недалеко от кухни двух немецких солдат. Это были пожилые люди с изнуренными, небритыми лицами. В своей потрепанной униформе они были похожи на грязные чучела. Они боязливо оглядывались. Но их никто не окликнул. Примерно в десяти метрах от кухни они остановились и стали пристально смотреть на дядю Колю, который помешивал в котле большим черпаком. В руках пленные держали обшарпанные, помятые котелки. У одного была перевязана рука, другой, в очках в тонкой никелированной оправе, имел какой-то растерянный вид.

Наконец пленный с перевязанной рукой осмелился подойти к кухне ближе. Он протянул котелок и пробормотал невнятно по-немецки:

— Русский камрад, голодно.

Дядя Коля невозмутимо продолжал помешивать в котле. Он будто не замечал просящего. Только его морщинистые щеки немного подрагивали, а кончики рыжих усов то поднимались, то опускались.

Пленный с трудом держал вытянутую руку. Он беспомощно пожал плечами и оглянулся на своего товарища. Тот натянуто улыбнулся и сделал несколько шагов вперед, тоже протянув свой котелок повару. Этот в очках был похож на сову.

— Пожалуйста, господин, — заговорил первый пленный, — дайте нам немного поесть.

Петя тоже заметил немцев и недовольно что-то пробормотал.

Джонни готов был отдать пленным свою миску с супом. Но тут случилось такое, чего он никак не ожидал. Молча, резким движением дядя Коля налил в каждый котелок по полному черпаку супа. Скорее испуганно, чем благодарно пленные смотрели на повара. Затем тот в очках слегка поклонился и пробормотал по-немецки:

— Большое спасибо, товарищ.

Усталой походкой, непрерывно оглядываясь, они поплелись назад.

Другие пленные внимательно наблюдали за этой сценой. С нескрываемой жадностью они смотрели на их котелки. Потом, посовещавшись, они стали один за другим подниматься с земли и подходить к кухне с тем же боязливым и недоверчивым видом.

Дядя Коля продолжал раздавать суп. Выражение его лица при этом не менялось. По звуку черпака Джонни заметил, что большой котел постепенно пустел.

Наконец к кухне подошли несколько человек отнюдь не боязливого вида. Они смотрели скорее мрачно, даже вызывающе.

— Эй, дед! — крикнул старому повару молодой кучерявый солдат с лихой прядью на покрытом потом лице. — Дай-ка и нам что-нибудь поесть!

Один из пожилых пленных начал вслух возмущаться:

— Целых пять лет мы тянули лямку. А когда дело доходило до жратвы, так эти сопляки всегда лезли вперед!

— Тихо, дяденька! — с издевкой прикрикнул на него кучерявый. — Вам надо было получше воевать, тогда мы не толпились бы сейчас у этой кухни!

— Что? — выкрикнул пожилой. — Будешь поучать старого вояку? Может, ты ходил на русский дот под пулеметом?..

И тут до пожилого пленного вдруг дошло, что он говорит совсем не то. Он моментально запнулся и посмотрел на дядю Колю, прищурив глаза.

Усы повара недовольно вздрогнули, но он как ни в чем не бывало продолжал разливать суп: в миски, котелки и консервные банки. Видимо, он уже привык к подобным разговорам.

Пленные немцы.