– Ты можешь мне объяснить, что, черт возьми, происходит? – прохрипел Натан. – Мне обещали помощь, чтобы предотвратить катастрофу, и что я получаю вместо этого? Что это, к дьяволу, за игра? Что за шутки, я тебя спрашиваю?!

– Мне очень жаль, коллега, но, похоже, твоя песенка спета, – меланхолично ответил Номер Первый. – Когда сюда приедут все остальные, нам придется выполнить приказ. Мы-то против тебя лично ничего не имеем, но ты же понимаешь… – вздохнул он.

– Нет! Ничего я, черт возьми, не понимаю! – заорал Натан.

Когда распахнулись дверцы фургончика, все члены группы были уже в сборе. Натан знал, что они только выполняют приказ, но это никак не облегчало его положения.

– Могу я что-, то сказать, прежде чем вы сделаете свое дело? – мрачно спросил он.

– Мы тебя слушаем, – от'кликнулся Номер Первый, подтвердив свои слова кивком головы.

– Я понятия не имею, что вам обо мне наболтали, – с горечью произнес Натан, – но скоро состоится покушение на умеренных палестинцев, которые согласны на…

– Это что такое, черт побери? – воскликнул Номер Четвертый. – Мы что, должны слушать этого говнюка? Ведь он же проклятый предатель! Надо с ним кончать и сматываться отсюда!

– Верно, – поддержал товарища Номер Два. – Сейчас сюда может нагрянуть полиция. Мы же скрутили его на глазах у целой толпы народа. Так что давайте, к чертовой матери, его…

– Что происходит? – строго спросил Номер Первый. – Пока еще тут командую я, и я сказал, что этот человек может говорить. Так что заткнитесь и слушайте или сходите отлить в кусты, но больше его не перебивайте.

И Натан начал говорить:

– Они хотят мира. А если я сейчас скажу вам, что вы можете погубить будущее страны, которую так любите? В эту минуту разворачивается финальная часть ужасной трагедии. Злодейский заговор…

– Хватит, – прервал Натана Номер Один. – Заговор, значит? Это мы уже проходили. Ребята правы. Пора приниматься за дело. Мне жаль, старик, но ты неудачно вписался в поворот, вылетел на рельсы и попал под поезд.

– Ты же разрешил ему говорить, – неожиданно вмешалась Девятка, выступая вперед. – Слушай, мы ехали на мотоциклах – и никто за нами не гнался, так что у нас есть еще немного времени. Дадим человеку высказаться до конца.

На минуту воцарилась тишина, которой Натан не замедлил воспользоваться.

– Они там ведут грязную игру, – сказал он, – а вас заставляют заметать следы, чтобы никто ничего не узнал.

Парни из группы недоверчиво покачали головами.

– Послушайте меня, – повысил голос Натан – Только из-за того, что вам дали номера вместо имен и кличек и считают теперь роботами, не стоит и впрямь превращаться в бездушные машины! Вы знаете, зачем вас в действительности сюда прислали? Вы что, верите, что ваша единственная задача – ликвидировать меня? – Он горько усмехнулся. – Вас прислали сюда затем, чтобы уничтожить последний шанс на установление мира. Вот так!

Номер Один зло глянул на Натана.

– Что ты мелешь, сволочь? Сначала продался неизвестно кому, а теперь и нам пытаешься запудрить мозги, разливаясь тут о Судном дне! Да только я на это не клюну, – решительно закончил он.

– Если я предатель, то как вы считаете, почему они даже не дали себе труда переправить меня в Израиль? – воскликнул Натан. – Ведь меня бы могли судить, приговорить к смерти и расстрелять. Вы же сумели бы доставить меня в Израиль живым! Но они хотят немедленно ликвидировать меня. Вы задумались хоть на минуту – почему? Неужели вы действительно не понимаете, что происходит? Вы же следили за террористами. Так почему же никто их не арестовал? Почему они все еще на свободе? Да пошевелите же чуть-чуть мозгами, вашу мать, подумайте немного!

Никто ему не ответил. Все стояли молча. Номер Четыре, который настаивал, чтобы группа поскорее сделала свое дело, смотрел теперь в землю, роя каблуком ямку в гравии. Слова Натана произвели на всех большое впечатление, и ему позволили продолжать.

– Нет ведь никаких проблем! – сказал он. – Вы поймали меня и в любую минуту можете прикончить. Прежде чем стать номерами, вы были израильтянами: гордыми, честными, влюбленными в свою страну идеалистами. Посмотрите, в кого вы превратились? Из сионистских мечтателей сделали профессиональных солдат, стреляющих роботов. Мы возносим у памятников молитвы за наших мертвых. Мы почитаем мертвых больше, чем живых. Мы даем себе клятвы, что никогда больше не будет Масады. И не слышим призывов к миру… Мраморные постаменты сплошь покрыты именами и фамилиями. Там уже нет места для новых надписей! Вас используют люди, для которых вы ничего не значите. В их воспаленных умах возникла мысль о стране, включающей земли, которые нам совершенно не нужны! Но эти люди упорно добиваются своей цели, а мы проливаем ради осуществления их бредовых идей свою кровь.

– Ну хорошо, – подал голос Номер Один. —

Предположим, мы тебя не ликвидируем. Но нам же все равно придется доставить тебя к ним.

– На самом деле, – проговорил Натан немного тише, – меня не очень волнует, что вы со мной сделаете. Меня беспокоит другое: где-то неподалеку находится группа, которой руководит бывший офицер Штази и которая собирается ликвидировать палестинцев, готовых вести с нами переговоры. Гибель этих людей похоронит наш единственный шанс найти общий язык с арабами. Террористы уже в пути – с благословения наших шефов. И угадайте, кого обвинят в этом преступлении? Израиль! Я не знаю, что вам обо мне-нагово-рили и какую причину ликвидации назвали. Но я хочу, чтобы вы поняли одно. – Натан чувствовал, что наступает решающий момент: через пять минут он либо умрет, либо получит такой отряд профессионалов, о каком только можно мечтать. – Сейчас у вас есть шанс по-настоящему послужить своей стране. Помогите мне остановить их. Мы все время будем вместе, так что если вы все-таки решите убить меня, вы сумеете это сделать в любую минуту.

Натан переводил взгляд с одного члена группы на другого. Он чувствовал, что некоторые на его стороне, но ему нужно было заручиться согласием всех. Они получили приказ – и решение нарушить его могло быть только общим и единогласным.

Натан знал: он сделал все, что от него зависело, чтобы убедить их. Теперь, опустив голову, он ждал их ответа.

Внезапно он почувствовал, как чья-то рука легла ему на плечо.

– Меня зовут Тамар, и я тебе верю, – услышал Натан девичий голос. – Не сомневаюсь, что также думает большинство из нас.

Номер Четыре дернулся и сделал несколько шагов вперед.

– Первый, останови ее! Это же идиотизм! Что она, черт возьми, вытворяет?!

Номер Один повернулся лицом к своим людям.

– Меня зовут Эли, – сказал он, – и я тоже верю ему. От этой операции с самого начала несло дерьмом… Ладно, ладно, тихо! Вы же знаете, что я прав. И в конце-то концов, что мы, черт побери, теряем? Если он врет, то проживет на несколько часов дольше, только и всего. Связи с Центром у нас сейчас нет, и там считают, что мы выполнили задание. По-моему, стоит рискнуть… Я и так чувствовал себя последним говнюком, собираясь его убить. Первый раз в жизни я не выполню приказа. И с этой минуты не имею больше права командовать вами. Это решение каждый из вас должен принять сам.

Номер Пять облокотился о дверцу черного фургончика.

– Я согласен, – высказал он свое мнение. – Логичнее было бы отвезти его в Израиль и там судить. Почему они так настаивают на ликвидации? – Он повернулся к Натану. – Кстати, меня зовут Эльбаз.

Вскоре все уже склонились над развернутой картой, обсуждая, похоже, свою последнюю операцию. Даже Номер Четыре присоединился к остальным.

– Я с вами не согласен, – пробурчал он себе под нос, – но против вас не пойду. Слишком многое мы пережили вместе… Но с этого типа я глаз не спущу! – свирепо добавил он.

Натан взглянул на него с понимающей улыбкой. Все знали, что за невыполнение приказа им грозит трибунал. Но Натан постарается решить эту проблему и устроить все так, чтобы ребята не пострадали…

Если им удастся ликвидировать террористов, они сдадутся французской полиции как израильская группа, спасшая жизнь делегатам конференции. Обнародование информации о группе не позволит Моссаду тайно расправиться с ее членами, и они вернутся в Израиль как герои, поскольку ни один представитель власти никогда не признается, что собирался закрыть глаза на убийство умеренных палестинцев. Планов, касающихся его собственного будущего, Натан пока не строил. Однако эту партию он должен был разыграть с величайшей осторожностью.