Рябова не смутило, что способ, к которому прибегнул Юровский для того, чтобы замаскировать могильник («Забросав землей и хворостом, сверху наложили шпалы и несколько раз проехали следов ямы и здесь не осталось»), требует проверки. Объем земли, вынутой из могилы для захоронения девяти трупов, должен был достигать нескольких кубометров, и такой могильный холмик вряд ли можно было бы сровнять до уровня дороги указанным способом. Да еще так, чтобы не только следователь Соколов, обследовавший это место через полгода, но и свидетель, пришедший к этому месту сразу же после того, как чекисты уехали, и поднявший доски, закрывающие могилу, ничего подозрительного не заметил. Ни разбросанной по обочине земли, ни вырытой под досками ямы, ни приподнятых над уровнем дороги шпал, ни следов большого костра, на котором были сожжены два трупа.

Рябова не смутило даже то, что Юровский в своей записке русским языком написал, что использовал кислоту для того, чтобы затруднить, или даже сделать невозможной идентификацию трупов. Для той же цели видимо были разбиты и лица (у черепа, вынутого из могильника Рябовым и идентифицированного им как череп Николая II, отсутствовала лицевая часть). Но Рябову, как и людям, перерывшим в 1918 году лесную поляну, но так и не нашедшим трупы, все было ясно.

И далее: «Рябов: Я готов предоставить найденное мною любой экспертизе. Соответственно могу показать и место… Но только в том случае, если будет получено разрешение на подобающее людям и христианам погребение казненных.»

Если в 1918 году любители детективной литературы, даже и не пытаясь выяснить, что же произошло в доме в ночь с 16 на 17 июля, сразу же бросились искать трупы, то спустя шестьдесят лет такие же любители не посчитали нужным не только разобраться, что же произошло с Царской семьей в действительности, но даже — чьи же трупы были откопаны в результате этой варварской операции. Главную задачу они видели в том, чтобы похоронить достойно. Но что больше всего вызывает возмущение, так это моральный аспект «открытия». Участники этой «научно мародерской» работы, по-видимому, даже и не заботились о том, что они нарушают не только моральные, но и уголовные законы.

Современный этап развития легенды гибели Царской семьи в нашей стране, так же как и предыдущий, четко зафиксирован во времени — 1 июня 1979 года. Именно 1 июня 1979 года Г. Рябов и его спутники, руководствуясь указаниями приведенными в так называемой «Записке Юровского» обнаружили и вскрыли могилу с человеческими останками.

Видимо для того, чтобы ничем не отличаться от первой волны искателей трупов, которые, не имея никаких данных, сразу же объявили, что трупы находятся в шахте, Рябов и его спутники сразу же идентифицировали останки как останки Царской семьи.

Поскольку в этой истории далеко не последнее место играют нравственные критерии и моральные принципы участников, стоит рассказать, как произошло это эпохальное событие. По сути, опубликованные дневники Г.Т.Рябова представляют современный аналог «Записки Юровского». Из дневников Гелия Трофимовича Рябова о ходе раскопок предполагаемого захоронения Царской семьи:

«1 июня 1979 года.

Стоп! Зовут к раскопу. Эврика! Первая находка — на глубине 80 см обнаружена часть фрагмента тазобедренной кости, черного цвета, по виду обработанная сильным химическим реактивом.

Обнаружены: часть позвонка и позвонок. Прекратили работать лопатами, мокрая глина. В ней трудно что-либо обнаружить, глина течет. Сквозь пальцы тут же натекает вода, хотя Ген[надий] Петр[ович] вычерпывает ее лопатой, подобранным мною ст[арым] ржавым ведром и миской, найденной на дороге».

Г.Т. Рябов дрожит от волнения, много говорит, прерывает, грубо требует внимания к оценке найденному. Здесь обнаружена тазобедр [енная] кость.

Под шпалой, под слоем грязно-желтой воды Гелий обнаружил кисть руки. Снимают лопатой слой мокрой глины, тут же все заливает водой.

Стал шарить руками под водой, заявил, что он прощупывает ребра, кисти рук с маленькими косточками.

Пытаются отчерпывать воду, но, кажется, это бесполезно. А Гелий собирался при обнаружении останков собрать их в мешок и перевезти либо в Москву, либо здесь же перенести в др[угое] место… Фрагментов одежды нет. В наиболее разработанной части кости превратились в золу. Теперь они обнаруживаются по всей площади раскопа, кругом на поверхности грязной воды появляются пузырьки воздуха. Гелий всем делает замечания, всех учит.

Владислав обнаружил обломки керамики толщиной 0,5 см с круглым отверстием. Гелий предполагает, что это «осколок от аптечного керамического сосуда, в котором находился хим[ический] реактив (м[ожет] б[ыть] серная кислота). Владислав] долго, опустив руки в воду, копался там, извлекая фрагменты косточек, но вот объявил, что обнаружил череп, извлек челюсть с зубами, не хватает передних 2-х зубов. Наконец извлечен и череп с крошечным остатком темно-русых волос. Гелий пошел промывать череп, внутри обнаружены остатки где перегоревшего, а где и полусохранившегося мозга бежевого цвета внутри, а по краям мозга сохраняют цвет и структуру, извилины и т. д…. При просовывании руки в жидкую глиняную массу ребята устанавливают, что трупы лежат друг на друге. Извлечены позвонки. Александр[Николаевич] и Ген[надий] Петр[ович] обнаружили еще череп и челюсть с шестью (6) золотыми зубами (мост и 2 коронки)…

Промыли здесь же в ручье, на черепе в затылочной части крупное отверстие от пули, в правой височной части след от 3-гранного штыка с ровными краями… Пообедали. Сфотографировали 3 черепа, вместе собранные фрагменты костей.

Затем 2 черепа, маленький с золотыми зубами передал Александру] Николаевичу] Авдонину. Черепки керамической фляги и позвонок взял Ген[надий] Петрович».

Позже Рябов сделал то, за что Дитерихс назвал Исаака Голощекина изувером — отчленил головы у трупов и даже собирался везти их в Москву.

Более того — гордость Рябова, вынувшего из могилы череп Николая II, сравнима разве только с гордостью Ермакова, застрелившего последнего императора России и сдавшего исторический маузер в музей. Может быть, и Рябову следует сдать в музей историческую лопату, с помощью которой он совершил преступление?

Далее Рябов поспешил объявить всему миру о нахождении останков Царской семьи и об идентификации черепов, которые он «выудил» из грязной воды, как черепов Николая И, Великой княжны Татьяны Николаевны; при идентификации третьего черепа была неуверенность — то ли это череп наследника Алексея, то ли — Великой княжны Анастасии.

Как видите, уже тогда «господину» Рябову уже все было ясно. Вред, который принес этот «пикник на обочине» процессу установления истины, уже никак нельзя было исправить. И самое скверное — это то, что позиция, заявленная с такой самоуверенностью в 1989 году, определила направленность дальнейшего официального расследования.

Растиражировав через средства массовой информации свое «открытие», Рябов создал такой клубок проблем — исторических, моральных, политических, правовых, юридических, криминальных, судебно-медицинских, финансовых, проблем наследственности, что по сравнению с ним знаменитый Гордиев узел покажется простенькой детской головоломкой.

Официальное вскрытие найденного могильника было произведено в 1991 году по инициативе Свердловского облисполкома. 8 августа 1991 года прокуратурой была назначена комиссионная судебно-медицинская и медико-криминалистическая экспертиза. Ее проведение поручили Бюро главной судебно-медицинской экспертизы Минздрава и Свердловского областного бюро СМЭ. Не дожидаясь результатов официальных экспертиз, Свердловский облисполком в своем заявлении сообщил: «… При раскопках обнаружены 9 человеческих скелетов, с большой достоверностью относящихся к членам Царской семьи». И тут все было ясно.

Помните, как в июле 1918 года исполняющий обязанности прокурора Кутузов, после беглого осмотра подвальной комнаты, заявил, что в этой комнате произошло убийство и ограбление. Тем самым сразу же определил направление дальнейшего следствия — офицеры тут же бросились искать трупы Царской семьи. Там тоже все было ясно. Ну там был хотя бы юрист, а здесь — члены Свердловского облисполкома.