В своих воспоминаниях Берзин более подробно описал этот эпизод:

«Мы вошли сперва в столовую, где Николай со своим доктором пили чай. При нашем входе оба встали и ответили на приветствие только глубоким молчаливым поклоном. Молчали и мы. Прошли через столовую во двор, где Николай ежедневно занимался физкультурой — колол дрова под бдительной охраной команды из латышей. Вернувшись обратно, я обратился к Николаю с вопросом:

— Ну, заключенный, имеете ли какие-либо жалобы по поводу содержания вашего или какие-либо просьбы?

— Нет, жаловаться ни на что не могу, — ответил Николай II каким-то потухшим голосом.

Тут я ближе рассмотрел этого бывшего «самодержца всея Руси». Жалкий он имел вид. Осунувшийся старик с большими мешками под глазами и неопределенного цвета бровями. Совсем не тот, кого привыкли видеть на портретах и картинах. И эта тряпка еще недавно управляла 150-миллионным народом, перед ней дрожало все, о ней молились в церквах, величали помазанником божьим, а теперь это ничтожество в руках восставшего народа! Кроме отвращения, я к нему в тот момент ничего не испытывал. Мы уже собрались перейти в другое помещение, как Николай обратился ко мне:

— Господин командующий, имею к вам просьбу. Нельзя ли мне разрешить побольше заниматься колкой дров во дворе?

— Разве вам этого не позволяют?

— Позволяют, но время очень ограничивают.

Поднялся и доктор, говоря, что это было бы очень желательно «для здоровья Николая Александровича».

— Ну что же, не возражаю. Если хотите, можете заняться колкой дров и побольше. Дам об этом распоряжение начальнику охраны.

— Благодарю, — отозвался Николай, следуя за нами туда, где содержались остальные члены его семьи.

В угловой комнате сидела Александра Федоровна со своим сыном, рахитичным мальчуганом. Входя в комнату, я сказал: «Здравствуйте». Она сделала чуть заметное движение головой, но на лице ее играла гримаса презрения. Вот настоящая фурия, которую следовало бы поскорее поставить к стенке!

— Заключенная, имеете ли какие-либо претензии или пожелания? — обратился я к ней с вопросом. Но она даже не ответила и наклонилась к сыну. Я уже повернулся, чтобы уходить, как снова ко мне обратился Николай:

— Еще к вам одна просьба.

— Какая?

— Здесь, в этой комнате, очень тяжелый воздух, поэтому нельзя ли сделать вот в окне форточку, чтобы держать ее открытой в течение ночи?

— И это разрешаю. Только в форточке устройте железную решетку, — сказал я начальнику охраны. — Все просьбы, заключенный?

— Все, господин командующий, — ответил мне Николай.

К дочерям я с вопросом не обращался. Этим окончился наш осмотр».

Эта вторая известная встреча бывшего царя с новыми властями. Тем не менее и здесь Николай Александрович не задал естественный вопрос — что же его и его семью ждет в будущем? Хотя он знал о пунктах Брест-Литовского договора, касающихся его жены и детей.

Приоритет власти Берзина в Екатеринбурге был выше, чем у Белобородова и Голощекина. Именно это позволяло ему отдавать приказания члену Совдепа Авдееву, как своему подчиненному. Пользуясь этим, Берзин 17 июня закрыл газету «Уральская жизнь», обвинив ее в публикации секретных материалов.

Запросы из Центра продолжались. И Берзин вынужден был отправить еще одну телеграмму, предназначенную специально для печати:

«Телеграмма 487 Москва из Екатеринбурга шт. фронта № 3190/а Подана 27/6-го в 0 час 5 мин Военная

Три адреса Москва Совнарком Нарком военного бюро печати ЦИК

Мною полученных Московских газет отпечатано сообщение об убийстве Николая Романова на каком то разъезде от Екатеринбурга красноармейцами

Официально сообщено, что 21/6 мною с участием членов в военной инспекции и военного комиссара Ур. военного округа и члена всероссийской следственной комиссии произведен осмотр помещения, как содержится Николай Романов с семьей и проверка караула и охраны все члены семьи и сам Николай жив и все сведения об его убийстве и т. д. провокация точка

Главнокомандующий Северо-Урало-Сибирским фронтом

Берзин».

Из телеграммы следует, что Берзин организовал проверку дома Ипатьева только в результате прочтения в московских тазетах сообщения об убийстве Николая Романова.

Трудно поверить, что это было именно так — обстановка на фронте была не та, чтобы проверять газетные «утки», да и предыдущее свидетельствует о каком то запросе именно Берзину. Этот запрос, да еще личное указание Ленина, как раз и содержался в материалах белогвардейского, приведенных выше.

Как же Берзин выполнил приказ Ленина? Ведь кроме этого, на нем лежала ответственность за весь Уральский фронт. В статье журналистки С. Ильичевой и в воспоминаниях Ко-ванова содержится информация, позволяющая представить как он поступил. Берзин вызвал начальника осведомительного отдела своего штаба Свикке и поручил ему организацию охраны Царской семью независимую от уральского руководства, но с участием ЧК. Произошло это, по-видимому, после 25 июня, поскольку 25 июня Берзин дал Свикке другой приказ, текст которого сохранился:

«Заведующему осведомительным отд.

Члену В.В. Инспекции тов. Свикке 25/VI-1918 г.

№ 6

Предписываю Вам по получении сего немедленно выяснить вопрос о возможности издания газеты на лат. языке, так как в Екатеринбурге имеются около 6000 латышей. Вступите по этому вопросу в соглашение с партийной орг. латышей в Екатеринбурге, выясните, сколько обойдется газетная бумага и т. д. Средства для печатания будут мною отпущены из Агитационного политического отдела фронта. Об исполнении доложить.

Главнокомандующий Сев. Ур. Сиб. фронтом Берзин».

Следующий приказ Берзина, обнаруженный в архиве, скорее задает новую загадку, чем отвечает на предыдущие вопросы:

«В. исп. об. Главнокомандующего Белицкому 4/VII 1918 г. в 10 час.

№ 10

Сего числа возвращаюсь к исполнению своих обязанностей, но отъезжаю на фронт. Оставляю Вас здесь своим заместителем и руковод. общим.

Прошу Вас распорядиться:

1) Приготовить экстр, поезд 449 и вагон I класса к 2 часам 6 чел. конвоя

2) Подробную схему расположения наших частей

3) Карту района Тюмень

4) Расположение противника

5) Развед. сводку

6) Схему связи

7) Полный комплект Приказов в 3-х экз.

8) 3 офиц. Ген. Штаба для опер, штаба.

9) Со мной поедет Арташов, Стогов один из […] желательно одного из об. совета, Музыкант

Прошу известить всех.

Берзин».

В тот же день был отдан еще один приказ:

«4/VII

№ 11

Тов. Белицкий

Распорядитесь в Штаб, вагон поставить аппарат Юза чтобы не перехватить разговор.

Берзин».

5 июля Берзин был в Комышлове, 7 июля вернулся в Екатеринбург. Командующий фронтом на несколько дней прерывает выполнение своих обязанностей по организации фронта, поручив это своему заместителю. Вряд ли речь идет о его болезни. Скорее всего он отвлекся на выполнение поручения Ленина. Это у него заняло немного больше недели. В результате комендантом «Дома особого назначения» был назначен член коллегии ЧК Юровский, его помощником стал чекист Никулин, срочно отозванный от выполнения своего предыдущего задания, слежки за слушателями и руководством Генеральной Военной академии, переведенной в Екатеринбург.

Возможно, в тех приказах, которые Берзин взял с собой, № 7, 8 и содержались указания Свикке о командовании отрядом латышей, заменивших прежнюю охрану. Как человек военный, Берзин должен был не только выполнять приказы вышестоящего начальства, но и отчитываться перед последним об их выполнении. Журналистка Ильичева, встречавшаяся со Свикке в 1964 году, утверждала, что у Свикке был шифровальщик Кованов, через которого он связался с Лениным. Вероятно Берзин через Свикке и Кованова отчитывался перед Лениным и информировал его об обстановке в «Доме особого назначения» в Екатеринбурге.