— Эта иностранка остановила распространение лихорадку. Дальше округов, граничащих с линией фронта, она не пошла. И вы ещё спрашиваете, можно лидоверять этой девушке?

Князь в тот момент усмирил всех недовольных. Эх, почему он не может тогда справиться с собственной дочкой?!

— Знаете, ваше сиятельство, — обратилась Нека к княжне и очень вежливым тоном продолжила: — княжеский венец сам по себе никого умнее не сделал. Всему надо учиться.

Александра аж покраснела от такого оскорбления, а Нека, воспользовавшись ситуацией, спросила князя:

— Я могу идти?

Альфред кивнул — и девушка покинула комнату. Благо у двери стояла изначально.

А уже поздно вечером, когда все работники покинули лабораторию, а Нека осталась одна, перепроверяя и пересматривая результаты, её навестил Грегор.

— Не стоило грубить княжне. — сразу начал мужчина. — Это может сильно аукнуться в будущем.

— О, да! Только у смертников нет будущего! — грустно усмехнулась девушка. — А отказываться от последних радостей я не намерена. Ты только представь: полная свобода самовыражения! Ведь знаешь: чтобы ты не сотворил, хуже уже не будет. Это живые пусть оглядываются: им ещё жить.

— Да что ты такое говоришь?! — взревел мужчина. — Как ты можешь?! — сказал и резко осёкся под внимательными глазами девушки. Нека смотрела на него и думала, кто он для неё… Кем Грегор стал для неё, для Неки? Думала и пришла к неожиданному: друг. А ведь действительно друг! По мере сил помогает и оберегает. Даже пару раз заступился перед княжной… Правда, нападок после этого становилось больше. Что поделать? Женская ревность… Александра наивно и глупо ревновала, в чём не призналась бы даже себе.

Ну, это пустяки… Главное, для Неки было то, что Грегор верил, что она, Нека, будет жить. Что она сможет преодолеть проклятие… И для этого ей не нужен никто!

Порой девушка специально провоцировала мужчину, чтобы снова и снова это слышать. Для неё это было важно! Это придавало сил! И за это девушка была по-настоящему благодарна…

Да, Грегор её друг! Пожалуй, первый и единственный…

— Ты совсем не спишь. — резко поменял тему Грегор.

— Почему? Четыре часа достаточно.

— Достаточно?

— Да. Я итак себя заставляю… Не могу.

— Боишься кошмаров?

— Боюсь.

— А почему именно четыре часа?

— Чтобы мозги работали так, как мне нужно… Всё остальное — второстепенно.

— Нека. — улыбнулся Грегор.

— Что?

— Раз, всё равно, не спишь… Почему не присутствовала на праздничном мероприятии по случаю освобождения Баденца?

Девушка замялась, отвернулась, но ответила:

— Я здесь лишняя. И не надо убеждать меня в обратном! — замахала руками девушка.

— Лишняя? А ты знаешь, как тебя боготворят твои подчиненые? И в победе при Баденце есть и твоя заслуга…

— Но отношения большинства это не меняет. Я по-прежнему никто, по-прежнему чужая. Но, если бы и было по-другому, я бы в любом случае не пошла…

— Почему?

— Боюсь. — прошептала девушка. — Боюсь привыкнуть к жизни настолько, что не смогу уйти.

— Но и не надо. Ты победишь! Я уверен!

— Напрасно. — тихо сказала девушка и прикрыла руками лицо. — Проклятие прогрессирует. Я не говорила, но я уже давно на втором этапе…

Нека плакала, Грегор не мешал. Он понимал, что такие минуты слабости для девушки редкость, и не мешал.

— Я не могу уже использовать магию целительства в полной мере. Даже легкое заклинание болью отдаётся. Пока терпимой, но это пока…

— Что будет дальше? — спросил мужчина.

— Боль будет усиливаться, пока не станет нестерпимой. А дальше будет третий этап. — девушка рыдала, но вдруг успокоилась и продолжила со спокойной улыбкой: — Но к нему я не подойду. Я успею закончить.

— Когда? — испугался Грегор.

— На днях лекарство будет готово.

— И ты уйдёшь?

— Пока не совсем. Отправлюсь в прифронтовую зону. Буду внедрять. Параллельно буду отмечать, как действует. И, скорее всего, придется вносить изменения в формулы. Всё же испытаний мы не проводили… А вот когда я точно буду знать, что всё действует правильно — уйду.

Больше об этом они не говорили. Нека как начала разговор, так его и прекратила, резко перескочив, начала рассказывать забавные истории, что происходили у неё в лаборатории. Беседу поддержал и Грегор. Мужчина делился своим опытом, приобретённым за долгие года службы, ведь к князю он попал совсем зелёным мальчишкой. Так полночи и пролетело.

— Ой, тебе пора. — прошептала Нека. — Мне ещё четыре часа кошмаров надо пережить.

— Может остаться? — предложил Грегор, увидев, как потускнели глаза девушки, как изменилось выражение её лица.

— Нет, не надо… На фронте я буду одна. И справляться я должна одна. Но спасибо… — ответила девушка, затем проказливо улыбнулась и добавила: — К тому же, представь, какие сплетни пойдут! И что со мной княжна сделает!

В лаборатории суетились люди. Кто-то внимательно следил за приборами, кто-то мыл колбы и пробирки, кто-то фиксировал результаты реакций. Но главным двигателем, конечно же, была Нека… Казалось, девушка была везде: и проследить успеет, и подправить, и подбодрить, и замечание сделать, если надо… При этом, чтобы не натворили её подопечные, она никогда не повышала голос. Спокойно всё объясняла с видом «ошибку может сделать каждый», если видела, что эта случайность… Куда девалась та ледышка, какой её видели посторонние? В этом жизнерадостном, светлом, энергичном человеке найти даже след от льда было невозможно.

Но если она подозревала кого-то в саботаже… Виновнику лучше было бы бежать! Нет, голос Нека не повышала и тогда. Казалось, она становилась настоящим айсбергом: властный, уничтожающий взгляд, гордая поступь и осанка, а речь… Да, так говорить могла только Нека. Это же надо было уметь высказать вежливым, бесстрастным тоном на безупречном литературном языке всё, что ты думаешь о человеке и его делах, да так, чтобы ему удавиться после этого хотелось!

Самое смешное было, что нашлись желающие перенять эту манеру. Как-то одна молоденькая лаборантка после окончания рабочего дня, смущаясь, подошла к своей начальнице с просьбой научить.

— Тебе зачем Элисс? — искренне удивилась Нека.

— Вы не понимаете! Меня сразу же воспринимать всерьёз начнут, а-то всё малышка да малышка!

Нека грустно улыбнулась и, пожалуй, в первый раз призналась себе, что завидует. Да, она завидует этой девочке. Её юности и неискушённости, её наивности… Но больше всего тому, что её любят. У Элисс было трое старших братьев и потрясающие родители, которые стояли за девушкой горой, а ещё куча кавалеров, которые пусть и не подходили, но смотрели на девушку умильными взглядами.

Самой же Неке доставалась лишь уважение от тех, кто её знал по-настоящему, и полное безразличие. Девушка была уверена: случись что, к Элисс все сию же минуту побегут на выручку, а к ней, Неке, никто… Рядом с Элисс Нека, как никогда, чувствовала своё одиночество.

— Малышка-малышка. — покачала головой Нека. — Не торопись взрослеть, а тем более меняться. Ты даже не представляешь, какая ты счастливая!

— Но я хочу быть как вы! — заявила обиженная девчушка.

— Поверь, я такая не от хорошей жизни. — оборвала её Нека и ушла.

Но это было несколько недель назад, а сейчас лаборатория кипела, гудела, пока не раздались громкие хлопки и крики «Браво».

Персонал с удивлением посмотрел на свою начальницу. Да, это именно Нека так привлекла внимание. Причём, успешно: вся лаборатория замерла. Нека улыбнулась, ещё раз повторила «Браво», а затем пояснила свои непонятные действия:

— Коллеги, смею всех вас поздравить, что этот этап завершён. Мы получили необходимую сыворотку! Мне было безумно приятно с вами работать, но сейчас я с большинством из вас прощаюсь. — Нека не врала: она действительно наслаждалась работой, была поглощена ею, да так, что даже голосов практически не слышала, да так, что забывала о кошмарах. Девушка давно заметила закономерность: когда она чувствовала себя более или менее удовлетворенной, тени несколько отступали. Жаль, что лишь на короткий срок…