— Документы, — тупо пробормотал Джанни, пытаясь сделать глубокий вдох. — Желтый конверт… запись…

— Какой желтый конверт, идиот?! Мы говорим о документах, а не о желтом конверте. Где они? Кто тебя послал?

Новые удары посыпались на неподвижного Джанни.

— Где они? — Удар ногой в ребра. Джанни закрыл голову руками и прижался спиной к креслу.

— Где они? — Новый удар в голову. Но боли больше не было. В мозгу что-то сверкнуло, какая-то мысль, связанная с этим креслом. Удар в живот, и снова вернулось сознание. Только бы дотянуться до подлокотника… Там пистолет. Пистолет… Кресло… Идиот! Пистолет под подушкой. Ты же сам засунул его туда. Он привстал на колени. Еще удар, после которого он упал грудью на подушку кресла. Откуда-то издалека услышал голоса. Его рука медленно поползла под подушку. Пальцы уперлись в холодную сталь, крепко обхватили рукоятку; другая рука уперлась в подлокотник. Но приподняться не было больше сил и он, стиснув зубы, повернулся и оперся спиной в мягкий бархат. Оба гангстера неподвижно стояли около письменного стола в трех метрах от кресла и обалдело смотрели на Джанни.

— Руки на затылок! Живее! — ему с большим трудом дались эти четыре слова.

Медленно, но оба подчинились.

Джанни поднялся, сел на подлокотник и перевел дух. Пистолет немного дрожал в его руке, но черный вороненый ствол зорко следил за ними.

— Тихо, тихо, — произнес старший, — оставь свои шутки.

— Вы приятели Перелли? — спросил Джанни.

— Да. — На этот раз ответил молодой, который, в отличие от своего спутника, был растерян.

— Заткнись, — прошипел старший.

— Что это за бумаги, о которых идет речь?

— Заткнись! — снова бросил старший, обращаясь не то к Джанни, не то к молодому.

Джанни почувствовал, как к горлу подступает теплая и противная волна. Надо быстрее кончать с этим. Иначе все пропало.

— Бросьте мне портфель, — приказал он.

— Сейчас я подам, — спокойно сказал старший и медленно снял руки с головы. Джанни предостерегающе пошевелил стволом пистолета. Руки седоволосого застыли в неестественном положении.

— Я подам тебе портфель, парень, — снова спокойно произнес он и сделал шаг вперед. Джанни крепче сжал рукоятку, направив пистолет прямо в грудь старшего. Тот остановился и теперь уже не казался таким спокойным, как за минуту до этого.

— Вы думаете, я шучу? — со злобой спросил Джанни и снова почувствовал противную дрожь в коленях. «Быстрее… Надо заканчивать, пока не потерял сознание», — стучало у него в висках.

— Вернись назад. А ты, — указал он стволом на молодого, — возьми мою куртку и бумажник. Быстрее! Одной рукой — другую на затылок! Вот так. Теперь положи бумажник в карман и бросай куртку сюда.

Молодой сделал движение, как будто собираясь бросить куртку правой рукой, и в тот же миг схватил со стола тяжелую вазу и швырнул ее в Джанни, который в последний момент отпрянул в сторону и выстрелил.

— Я же сказал: без шуток, — прохрипел Джанни пересохшими губами. — А теперь бросай сюда куртку.

Молодой уставился на свою правую руку, из которой хлестала кровь. Старший поднял куртку и бросил ее Джанни.

— Теперь оба к стене лицом.

— Мы еще встретимся, — глухо пригрозил старший. — Не думай, что все кончено. Мы еще встретимся, клянусь богом, встретимся.

— Прижми морду к стене и руки на затылок! — заорал Джанни, теряя терпение и силы.

Потом пятясь, вышел из комнаты и закрыл дверь на ключ. Крепко ухватившись за перила, он спустился по ступеням, по стенке добрался до парадного входа и вышел на улицу, оглушившую его дробным грохотом отбойного молотка. До машины оставалось несколько трудных метров, которые он благополучно преодолел, упорно думая о том, что еще труднее будет сесть за руль, завести мотор и, не потеряв сознания, доехать до своего дома по качающимся улицам.

Комиссар Краст восседал в старом кожаном кресло и просматривал последние отчеты и сводки. Мощная фигура возвышалась над письменным столом, заваленным бумагами и фотографиями. Комиссар поминутно вытирал необъятным платком пот, обильно струившийся по массивной шее.

Вдруг дверь кабинета распахнулась, и на пороге появился Вальтер, а следом за ним маленький полицейский с красным от гнева лицом.

Краст ударил кулаком по столу, подняв облако пыли.

— Вон отсюда! — взревел он.

Журналист мягко отстранил полицейского, державшего его за рукав, и радушным жестом указал ему на дверь.

— Вы слышали, что вам сказано?

Полицейский недоуменно переводил взгляд с Вальтера на комиссара, потом Краст тоскливо посмотрел на обоих, жестом отослал подчиненного и терпеливо дождался, пока журналист приблизится, переложит кипу бумаг со стула на стол и усядется на освободившееся место. После этого Краст швырнул на стол влажный платок и заговорил, по-бычьи склонив голову:

— Как ты сюда проник? Ты знаешь, что там, внизу, банда твоих коллег и сообщников по «черной хронике»? Скандалисты и нахалы, самые отъявленные в итальянской прессе. Как они не разорвали тебя на куски?

Вальтер повертел в руках комиссарскую печать и машинально опустил ее на стол. Краст спокойно приподнял свой носовой платок, на уголке которого красовалась черная печать «Римская Сыскная Полиция — Старший Комиссар», и бросил его в ящик стола.

— Ну, и как же ты попал сюда?

Журналист закурил и объяснил, что встретил Санну, который провел его через служебный вход.

— Послушай, Вальтер. Надо увести их отсюда. Тебя это тоже касается. Я не могу сделать исключение, только потому, что мы друзья.

— Какое исключение? — Я явился на допрос.

— Не валяй дурака и убирайся.

— Но ты должен меня допросить. Иначе, завтра в газете появится статья под заголовком «Почему полиция пренебрегает важными показаниями?» Да, кстати, ты читал последнюю газету?

Краст, уже взбешенный, порылся в столе, вытащил газету «Рома-Сера» и сунул ее под нос Вальтеру.

— Взгляни на эту чушь: «Известный гангстер убит в своем кабинете». И еще: «Война гангстеров за наркобизнес», «Полиция топчется на месте». — Он скомкал газету и швырнул ее в корзину для бумаг.

— Это твое творение?

Вальтер отрицательно покачал головой.

— Это идея директора. Он считает, что публика любит, когда полиция топчется на месте, по крайней мере в первую неделю после преступления.

— Чудесно! Но кто дал тебе право печатать всю эту чушь о наркобизнесе?

— Конституция республики. И тот факт, что я кое-что раскопал. — Он порылся в карманах и вытащил лист бумаги. — Вот, взгляни-ка.

Краст пробежал глазами листок Вальтера, потом извлек из толстой папки другой лист и начал сравнивать с первым. Через несколько минут он поднял голову.

— Кто дал тебе этот список?

Вальтер потянулся через стол, но комиссар накрыл бумагу ладонью.

— Кто дал тебе его?

— Я не могу сказать: это профессиональная тайна.

Краст пренебрежительно фыркнул и так живописно выразился насчет журналистской этики, что Вальтер расхохотался.

— Не волнуйся: у меня есть копия, — добавил он, когда комиссар спрятал оба списка в стол. — Есть что-нибудь новое?

— Пока обычная рутина. В кабинете Перелли нашли несколько отпечатков: его собственные, Джелли Ролла, твои, пианиста и еще двух неопознанных лиц. На статуэтке никаких следов, на сейфе тоже, кроме твоих, разумеется. Анализ одежды тех, кто был в клубе, тоже ничего не дал. Сейчас проводим более сложный анализ на базе химических реакций, но это потребует времени.

— А одежда синьорины Бургер?

— Ну, разумеется.

— Ты уверен, что тебе дали именно ту, в которой она была в тот вечер?

Краст снисходительно пояснил, что это подтвердила гардеробщица и два официанта.

— А медицинское обследование?

— Ничего интересного. Перелом последнего шейного позвонка и основания черепа. Смерть наступила мгновенно. Кровоподтек на подбородке, но, возможно, он получил его при падении. Исследования внутренних органов и потрохов еще не закончены, но я думаю, вряд ли будет что-то новое.