— Информатор? — спросил Санна.

Краст кивнул и заговорил в трубку.

— Привет. Я думал, что ты еще там. Ага, значит амнистия… Дело Перелли?.. В утренней газете? И что дальше?.. Хорошо, я пришлю кого-нибудь на обычное место. Согласен.

Он медленно положил трубку и задумался.

— Кажется, Пьер Брюни прилетел сегодня в Рим под чужим именем.

— Пьер Брюни? Вроде знакомое имя…

В этот вечер усталость настолько сломила комиссара, что он даже бровью не повел, услышав о такой непростительной неосведомленности своего помощника, и терпеливо объяснил:

— Брюни один из главарей французской организации, которая заправляет наркобизнесом во Франции. Видимо, Перелли работал и на него. Брюни — корсиканец. Был когда-то знаменитым командиром отряда в «маки́». Но после войны обнаружилось, что вся его война с нацистами заключалась в том, чтобы вытряхивать миллионы у богачей, и эти миллионы, конечно, осели в его карманах. Был процесс, но в послевоенной неразберихе он отделался легко, а когда вышел на свободу, стал крупной фигурой.

— Вы полагаете, что его приезд имеет связь со смертью Перелли и Масиаса?

— Это осложнило бы дело, но вполне вероятно, что это так. Кохан и американская банда, с одной стороны, Брюни и европейская группа, с другой, а посередине пистолет синьора Паоло Бургера, почтенного бизнесмена. Интересный расклад.

Он потер рукой лоб. «А может быть, прав Вальтер? — тоскливо подумал он и тряхнул головой. — Не хватало только этого Брюни…»

— Отправь кого-нибудь на встречу с осведомителем. Подними всех, кто свободен, пусть они разыщут Брюни. Пусть сядут ему на хвост и не теряют ни под каким видом. Но пока его не трогать. А остальных отправь спать. Теперь давай сюда этого жука Бургера.

Краст мгновенно оценил вошедшего: твердый орешек. Худое бледное лицо, сине-зеленые глаза под высоким лбом — лицо уверенного в себе человека, к которому не так просто подступиться. Тем более после одиннадцати вечера, когда ты не спал сорок восемь часов.

Краст привстал навстречу Бургеру и тут же составил для себя план допроса. Но тот первым двинулся в атаку.

— Где моя дочь? — громко прозвучал его голос, и он по-хозяйски сел на предложенный стул. — Вы еще не нашли ее?

— Еще? Вы понимаете, что она исчезла только четыре часа назад? И потом, откуда вы взяли, что она исчезла? Может быть, она в кино или на вечеринке?

— С моей дочерью что-то случилось, и вы это прекрасно знаете. Кто-то ей позвонил, и она ушла из дома. Я повторяю: с ней что-то случилось. Вы понимаете меня?

— Вполне. И мы ее ищем. Но, допуская, что она исчезла, мы еще не знаем, сделала она это добровольно или ее заставили.

Бургер по-прежнему оставался холоден и тверд. «Гораздо легче иметь дело с Саркисом», — подумал комиссар.

— Возможно, мы ищем рассеянную девушку, которая забыла предупредить родителей. А может быть, она что-то знала о совершенных преступлениях, или…

Бургер не среагировал, по крайней мере, не подал вида.

— Так вы полагаете… — начал он.

— Я ничего не полагаю. Но есть факты и достаточно странные. Вчера ночью убили человека в то время и в том месте, где находилась ваша дочь, ваша супруга и ее сын…

— …и любовник моей супруги, не забудьте его, комиссар Краст, — спокойно добавил Бургер.

Краст никак не ожидал такого поворота. Он осторожно кашлянул и продолжал, будто не слышал реплики Бургера:

— Там находились три члена вашей семьи. Сегодня убивают еще одного, и под трупом мы находим орудие убийства — пистолет из вашего письменного стола. Вот ваше объяснение по этому поводу: вы признаете своим пистолет марки Беретта калибра 7,65, заводской номер 34196. Вы хранили его в среднем ящике стола, причем ящик не закрывался. Все члены вашей семьи, прислуга и многие посторонние, среди которых вы особо выделили синьора Саркиса, знали об этом. Кроме того, вы пишете, что не пользовались оружием и не помните, когда видели его в последний раз.

Он отложил лист и взял другой.

— Перейдем к алиби. Вы заявляете, что прошлую ночь провели у синьоры… Впрочем, это не важно. Вы пришла к ней примерно в двадцать два часа и ушли после часа ночи. Синьора подтвердила и время, и все остальное.

Он поднял голову.

— Однако такое алиби недорого стоит: многие женщины с удовольствием подтвердили бы алиби синьора Паоло Бургера, богатого и влиятельного господина.

Бургер улыбнулся холодной и вежливой улыбкой.

— Что ж, где-то вы правы. Но и вы должны признать, что если бы я собирался убить кого-нибудь, я бы запасся безупречным алиби.

— Например, таким, как в случае убийства Масиаса, — и комиссар заглянул в листок. — Вы пришли в контору в девять и пробыли там до полудня. Это подтвердили ваши служащие.

— И вы называете это хорошим алиби, — сочувственно заметил Бургер.

Краст посмотрел на него долгим взглядом, отодвинул в сторону бумаги, сцепил вместе пальцы рук и подался вперед, упершись локтями в стол.

— Такова официальная часть, синьор Бургер.

— А какова неофициальная?

Краст нахмурился.

— Синьор Бургер, я знаю, что вы влиятельный человек, может быть, еще более влиятельный, чем я думаю.

Бургер ответил неопределенным жестом и произнес, в упор глядя на комиссара:

— Если на вас сверху оказали давление в том, что касается моей персоны, я могу заверить, что никого об этом не просил. Мне не нужны особые привилегии.

Краст с большим трудом сдерживал ярость, стиснув зубы.

— Да, на меня оказали давление, но речь не об этом, и вы это знаете. Так вот, полиция всерьез занялась этими двумя убийствами. Скоро, возможно, подключится Интерпол, не говоря уже о журналистах. Я понимаю, чем рискую, имея дело с таким, как вы, и буду предельно внимателен. Но пока я сижу в этом кресле, расследование будет двигаться вперед. Впрочем, вы можете лишить меня этого кресла, пока не поздно.

— Допустим, я многое могу сделать, но уже поздно, — вежливо заметил Бургер.

— Точно. Поэтому задаю вам еще один вопрос: не хотите ли вы что-нибудь добавить к вашим показаниям? Не забывайте, что жизнь вашей дочери в опасности.

Бургер покачал головой и снова вежливо улыбнулся.

— Мне нечего добавить, комиссар.

Краст с трудом расправил затекшую спину и поднялся. Собеседник последовал его примеру.

— Итак, синьор Бургер, на этом пока закончим. Не буду повторять обычные в таких случаях инструкции.

— Не выезжать из города и все такое прочее. Я знаю это.

— Надеюсь в скором времени сообщить вам хорошие известия о синьорине.

— Спасибо. Моя жена тоже свободна?

— Нет. Я хотел бы задать ей несколько вопросов.

Бургер распрощался коротким кивком головы и вышел. Несколько минут комиссар Краст сидел в раздумье, уставясь на закрытую дверь. Он чувствовал свое поражение. Он считал себя напористым и сильным человеком, но все приготовленные заранее орудия натиска оказались бессильны перед спокойной уверенностью Бургера. Еще он думал о том, как могло все обернуться, если бы он построил допрос по-иному, если бы Бургер оказался заурядным противником, если бы…

Вялый, рассеянный свет уличных фонарей то и дело рассекали фары автомобилей, которые бесшумно скользили по мокрому от дождя асфальту. Дождь стучал по крыше «Фиата», стоявшего у тротуара, ручьями стекал по ветровому стеклу и по боковым закрытым окнам.

Человек за рулем сделал глубокую затяжку, и в темноте вспыхнул розовый огонек сигареты. Его частое и тяжелое дыхание резко контрастировало с барабанным стуком дождя.

Второй пассажир улыбался про себя, удобно расположившись на заднем сиденье. На коленях у него лежал короткоствольный автомат с большим, напоминавшим ручную гранату глушителем. Промчавшаяся мимо машина на миг высветила салон, и пассажир ласково погладил холодную сталь. Потом он прижался виском к стеклу и стал смотреть на освещенную дверь ночного бара и на стоявшую перед ним большую серую машину.