Трезво и беспристрастно он видел странное противоречие между собственными настроениями и реальной действительностью. Он также признавал за собой тщеславие, самоуглубленность и мелочный страх, то, что другие — а также и он сам — рассматривали как недостатки и слабости, потому что тогда не принято было проявлять такие качества. Но людям не нужно было обращать на это внимание. Всю жизнь он был для себя самым острым наблюдателем и самым суровым судьей.

Но эта двойственность ума: бесконтрольные стремления чувств и трезвая самокритика — была также большим противоречием, которое он пытался разрешить. Если ему удавалось вынести еще и это бремя, то лишь благодаря солидному фундаменту положительных, здравых душевных сил: горячему сердцу, неиссякаемому желанию выжить, а кроме того, надежде на свой гений и свою судьбу — надежде, которую он как добрый христианин, конечно, называл верой в бога или Провидение. Он чувствовал (и не без оснований), что его защищают высшие силы. В черные моменты его охватывало сомнение, и случалось, что в молодости он в дневнике со всем смирением просил Провидение избавить его от тяжелых испытаний. Но он не призывал к ответственности силы, которые его вели, и почти всегда был уверен, что господь все делает к лучшему.

Насколько сильна была его духовная сопротивляемость, насколько устойчиво было его внутреннее равновесие, лучше всего заметно по его юмору, способности извлекать смешное из событий жизни, видеть относительность даже собственных неприятностей и быть выше них. Он говорит в «Сказке моей жизни», что именно склад характера спасал его в самых безвыходных ситуациях от того, чтобы совсем пасть духом.

Он был так велик, что обладал силой смотреть на самого себя иронично и свысока.

Вероятно, Андерсену было очень странно жить среди обыкновенных людей и все же быть столь не похожим на них. Взрывчатый темперамент требовал простора, которого ему не мог дать буржуазный Копенгаген, а требование теплых и непосредственных отношений с другими людьми редко удовлетворялось. Он не укладывался в окружение. Он был большой и странный утенок среди красивых маленьких утят и дерзких уток и кур.

Но, как все великие и сложные невротические личности, он всегда производил безмерно сильное впечатление. Никто не мог избежать его удивительного излучения. На других людей он оказывал воздействие в высшей степени разнообразное. Одни просто раздражались или находили его смешным, других он пленял. Конечно, нравился он или нет, зависело от темперамента окружавших Андерсена людей, но впечатление также часто определялось ситуацией, его настроением и другими незначительными факторами. В спокойном состоянии, особенно на склоне лет, он проявлял благородство и светился обаянием, способным очаровать даже посторонних людей, которых он встречал во время путешествий. Он был просто восхитителен, читая низким, немного глуховатым голосом свои сказки. Тогда на его от природы некрасивом лице отражалась такая кипучая жизнь и такое привлекательное остроумие, что, по словам одного очевидца, удовольствие доставляло только смотреть на него.

Естественно, что суждения современников — да и потомков — о его личности были крайне разнообразными и на современный взгляд нередко более поверхностными. Многие из его близких друзей принимали его таким, каким он был, не вынося ему приговора, и для них он раскрывал свои самые лучшие качества. Другие воспринимали его как бесконечно хорошего человека, которого просто неверно поняли и неприятные черты которого легко объяснялись тяжелым детством или другими причинами. Многие спорили, можно его выносить или нет и имеет ли он право быть невыносимым. Но большинство не шло дальше копания в его причудах и странностях и характеризовало его простейшими клише: ребячливость, гордость, замкнутость в себе, честолюбие. Если бы в те времена было в употреблении слово «снобизм», его обязательно применили бы к нему. Андерсен всю жизнь защищался от этих обобщающих суждений, особенно обвинений в честолюбии, которое действительно было не самым удачным словом, так как своей отрицательной неопределенностью оно заставляет предположить, будто он был глупым бахвалом. А уж им-то он был меньше всего.

Если выносить какое-либо суждение, нужно сказать: он был велик достоинствами, велик недостатками, во всех отношениях более велик, чем его современники, и слишком велик для мерок, которыми его мерили. В действительности Андерсена можно было мерить лишь его же аршином. Именно этим он и отличался от других. Он «не значился в таблицах», как говорит ученый о небесном растении в сказке «Отпрыск райского растения». Он был выдающимся явлением, и, когда смотришь на него через много лет, больше всего в нем поражает огромный масштаб, размах личности, богатый запас человечности и выносливости, которые провели его через все испытания.

Ремесленные цехи, возникшие в Дании примерно в XIV веке (их расцвет приходится на XV век), во многом определяли жизнь трудового люда в датских городах и во времена Андерсена. Были упразднены только в 1857 году так называемым «законом о пропитании», устанавливавшим полную личную свободу в выборе профессий и рода занятий как способа «добывать средства к существованию».

…Андерсен рассказывал своему другу Николаю Бегу.

Бег, Николай Сейделин (1843–1905) — поэт, литературовед. Выпустил несколько сборников стихотворений, написанных в позднеромантическом стиле; автор исследования «Эленшлегер и его окружение» (1881), научной биографии датского поэта Кристиана Винтера (1893–1901). Грёнбек ссылается в данном случае на выпущенное Н. Бегом (совместно с К. С. А. Билле) трехтомное издание переписки Андерсена.

Хольберг, Людвиг (1684–1754) — датский писатель и ученый-просветитель, родоначальник датской литературы нового времени, в особенности датской драматургии и театра; норвежец по происхождению.

«Оловянщик-политикан» (1772; на русский язык переводилась также под названиями «Оловянщик-политикан», «Жестянщик-политик») — одна из наиболее популярных комедий Хольберга, в которой насмешка над пустопорожними обывательскими пересудами перерастает в едкую сатиру на беспринципное политиканство.

…у фру Бункефлод, вдовы известного в то время поэта и священника.

Бункефлод, Ханс Кристиан (1761–1805) — приходский священник в церкви св. Ханса в Оденсе; автор сборника «опыт сочинения песен для учеников ткацкой школы в Зеландии» (1783), написанного в связи с основанием ткацкой школы в Кенге (Южная Зеландия); песни пользовались широкой популярностью. Вдова пастора Мария Бункефлод (1766–1833) вместе с его сестрой Анной Маргретой Бункефлод (1759–1849) проживала в Оденсе в своего рода пансионе для вдов и «людей, попавших в стесненные обстоятельства», основанном в 1776–1781 годах дом на Мюнкемёллестрэде, в котором размещался пансион, был расположен напротив дома, где жил в то время Андерсен.

…полковник Хёг-Гульдберг — сын известного во времена детства Фредерика VI политика…