Темпл со своими людьми явился сюда… и сразу же завоевал сердца ее подопечных с помощью красивой кареты и нескольких добрых слов. Он изменил ее жизнь за каких-то несколько дней, угрожая всему, что ей дорого. Полностью лишив ее самообладания.

И она этого не потерпит.

Мара прижала Лаванду к груди и вытащила из кармана небольшую черную книжицу.

— Сегодня вы отняли у меня довольно времени, ваша светлость, — сказала она. — Запишем за это крону?

Брови герцога взлетели на лоб.

— Я не просил вас присоединяться ко мне.

Мара улыбнулась:

— Зато я к вам присоединилась. Разве вы не счастливчик?

— О да, — ответил Темпл, покачиваясь на пятках. — В вашем присутствии мне всегда очень везет.

Мара нахмурилась.

— Значит, крона. — Она сделала пометку в книжке и снова повернулась к карете. — Мальчики! Пора домой!

Они не услышали — как будто ее тут вовсе не было.

— Эй, парни… — сказал Темпл, и они мгновенно замерли. — На сегодня достаточно.

Мальчики тотчас же спустились с кареты; было ясно, что они готовы выполнять любое распоряжение герцога.

Маре хотелось завизжать от злости.

Но она, сдержавшись, направилась к дому и только у самых ступенек сообразила, что Темпл шел за ней по пятам, словно сопровождать ее — его обязанность.

Она остановилась, и он тоже.

— Я вас в дом не приглашала.

Он криво усмехнулся:

— Правда все равно выйдет наружу, Мара.

Она нахмурилась и пробурчала:

— Не сегодня…

Темпл пожал плечами:

— Значит, завтра.

— Это зависит…

— От чего?

— От того, принесете ли вы с собой кошелек.

Темпл фыркнул, даже засмеялся. И Мара возненавидела себя за то, что ей нравился его смех.

— Вы мне потребуетесь вечером, — негромко произнес он. — Полагаю, такая привилегия обойдется мне еще в десять фунтов, не так ли?

Это его заявление ужасно ее смутило. Почему-то разговор о деньгах показался ей сейчас оскорбительным. Но она ни за что не покажет ему, что чувствует.

— Совершенно верно, ваша светлость.

Темпл долго смотрел ей вслед, и его лицо тоже выражало смятение, хотя Мара этого уже не видела.

Когда на следующее утро она вошла в свой кабинет, оказалось, что Лидия… стала предательницей. Подруга сидела на краешке кресла возле письменного стола и спокойно разговаривала с герцогом Ламонтом, словно для человека его размеров и рода занятий было в порядке вещей ввалиться в приют, а для гувернантки — составить ему компанию. Лидия то и дело хихикала, не сводя с Темпла восторженного взгляда.

Мара громко хлопнула дверью, и Темпл тотчас встал. А она вдруг почувствовала, что ей сразу стало тепло, хотя в доме было очень холодно, потому что уголь еще не привезли.

Мара нахмурилась и повернулась к подруге:

— Что, теперь мы впускаем в дом всех подряд?

— Но герцог сказал, что у вас назначена встреча, — ответила Лидия.

— Ничего подобного. — Мара обошла стол и села. — Вы можете идти, ваша светлость. У меня очень много дел.

Но он не ушел. Напротив, снова уселся и нагло заявил:

— Возможно, вы запамятовали. Мы договаривались, что сегодня я к вам зайду.

— Но мы говорили про вечер, а сейчас утро.

— Мисс Бейкер пригласила меня войти, вот я вошел.

— Когда я проснулась, герцог стоял снаружи, — объяснила Лидия. — Там так холодно, и я подумала, что он не откажется от чашечки чая.

«Темпл, похоже, ее одурманил», — подумала Мара.

— Он не хочет чая, — проворчала она.

— Чай — это чудесно, — заметил Темпл с улыбкой.

— Вы же не пьете чай, — напомнила Мара.

— Как раз подумываю начать.

Лидия встала.

— Я позвоню и попрошу принести.

— Ни к чему, мисс Бейкер. Я все равно не смогу его пить. Лидия упала духом.

— Почему?

— Он боится, что я его отравлю, — сказала Мара.

— Отравишь? — изумилась ее подруга.

— Да, думаю, именно это его беспокоит. — Мара взглянула на гостя. — Я не отравлю вас, ваша светлость.

Он ухмыльнулся:

— Охотно верю.

Неодобрительно хмыкнув, Мара покосилась на подругу.

— Это предательство, это…

— Ничего подобного, — перебила Лидия. — К тому же герцог решил нам помочь.

— Что?! — Мара вскочила на ноги. — О чем ты?!

Темпл тоже встал.

— Он предложил помочь с мальчиками, — пояснила Лидия.

Мара села и покачала головой:

— Нет, это невозможно.

Темпл тоже сел.

— Что вы… делаете?

Мара в изумлении уставилась на него.

Он пожал плечами:

— Джентльмен не должен сидеть, если леди стоит.

— Значит, теперь вы джентльмен? Кажется, еще вчера вы назвали себя негодяем.

— Ну… я перевернул страницу. Начал новую жизнь. — Он улыбнулся. — Даже к чаю изменил отношение.

Улыбка Темпла привлекала внимание к его губам. К губам… о которых она не собиралась думать!

Боже милостивый! Она его целовала!

Нет, она не будет думать об этом. Мара нахмурилась и проворчала:

— Очень в этом сомневаюсь. — Он выводил ее из себя!

Мара снова встала. И герцог — тоже. Она опять села, понимая, что ведет себя глупо.

Он остался стоять.

— Разве вы, как джентльмен, не должны сесть?! — прошипела она.

— Правило «вставать-садиться» не является обязательным в обратную сторону. Думаю, мне лучше постоять, пока вы так раздосадованы.

Мара прищурилась.

— Уверяю вас, ваша светлость, если вы будете дожидаться, когда я перестану быть… «раздосадованной», вам вряд ли удастся снова сесть.

В голубых глазах Лидии заискрился смех. Мара пристально на нее посмотрела:

— Если будешь смеяться, я ночью запущу Лаванду в твою спальню, ясно?

Угроза подействовала. Лидия потупилась и пробормотала:

— Просто джентльмен предложил, а я подумала, что мальчикам пойдет на пользу мужское общество.

Глаза Мары широко распахнулись.

— Ты шутишь!

— Вовсе нет, — ответила Лидия. — Есть вещи, которые мальчикам узнать необходимо, но в которых мы, женщины, не очень-то разбираемся.

— Чепуха! Мы превосходные наставницы.

Лидия кашлянула и бросила на стол листок бумаги:

— Это я нашла вчера вечером в хрестоматии Даниела.

Мара развернула листок.

— Что за… — Она наморщила лоб.

Темпл перегнулся через стол, опасно приблизившись к ней, и перевернул листок обратно. И все сразу стало ясно.

Мара со вздохом сложила листок, чувствуя, что лицо ее запылало.

— Как же так? Он ведь еще ребенок…

Лидия едва заметно улыбнулась.

— Очевидно, мальчики в его возрасте весьма любопытны.

— Ну, в любом случае совершенно неуместно, чтобы его светлость удовлетворял это любопытство. — Мара махнула рукой в сторону Темпла, не желая на него смотреть. Не в силах на него смотреть. — Кроме того… Подозреваю, что у него слишком уж много знаний подобного рода.

— Сочту ваши слова за комплимент, — заявил Темпл.

Она посмотрела на него в упор:

— Это вовсе не комплимент. Я просто указала на ваше распутство, на ваши привычки.

Он изобразил удивление:

— Мое распутство?

— Да, именно. И разврат, и сластолюбие, и блуд!

— Уверен, что вы преувеличиваете.

— Вы что, напрашиваетесь на должность гувернантки?

— Если ваши мальчики столь любопытны, то это неплохая мысль.

Мара повернулась к подруге:

— Пусть немедленно уходит!

— Нет-нет, — возразила Лидия. — Ведь он герцог и, насколько я понимаю, воспитан как джентльмен.

— Ради всего святого!.. Он же боксер! Владелец игорного ада! И уж никак не наставник для впечатлительных мальчишек, которые должны стать образцовыми джентльменами.

— Когда-то я был весьма искушен в джентльменских науках, — заметил Темпл.

Мара с яростью взглянула на него.

— Вы, сэр, когда-то очень ловко меня провели. — Слова эти вырвались как бы сами собой, и Мара лишь мгновение спустя поняла, что напомнила Темплу о ночи, ставшей причиной всех нынешних сложностей, — о ночи, ставшей трагической для них обоих.