Антон имел в виду другое…

Надежды Гули были призрачными и жалкими.

— И можешь ничего мне не доказывать, Гульмира. Антон просто слил тебе свой заказ. Что он, не мог договориться, чтобы ему то же самое показать минут через десять? Перезалить реквизит его парням пять минут. Ладно, предметы должны чуть остыть… Ну, пятнадцать минут на все про все! Два раза отработать на одной и той же площадке. Ему чашки передвинуть сложно? Даже можно их не двигать! «Парус» от «Бриза» в двух шагах!

Гуля только зубами не скрипела от уверенной речи Марата.

— Странно он поступает. Зазвездился, поди. Выбирает, на каких заказах он работает, а на каких — нет…

— Мне фиолетово, Марат, на Антона! Скажи спасибо, что он отказался от этого выступления! Иначе бы мы сегодня сидели без денег, каждый по своим домам! — взорвалась Гуля, устав слушать рассуждения Марата.

Возможно, Тоша отдал ей заказ. Возможно, нет. Когда много выступаешь, сильно устаешь, и уже не нужны «лишние» заказы. Тем более, второй состав в Казахстане. Можно позволить себе чуть расслабиться.

Он гребет деньги уже лопатой, наверное.

Юля благоразумно занимала нейтралитет, за долгую дорогу рта не раскрыв рта ни разу, за что Гуля была ей премного благодарна. Марат же не уставал язвить по поводу Антона, строя предположения одно другого фантастичнее, и громкий окрик Гули не заставил его замолчать:

— Это все понятно, что по домам. Но сегодня мы выступаем, и я никак не пойму…

— О-о-о! — Гуля, закатив глаза, вжалась в спинку сидения автомобиля, — Да что ж такое! Марат, сколько можно? И так работать рядом с Антоном мне не в кайф! Хочешь меня до ручки довести своей болтовней?

— Да, Марат, хватит, — отозвалась Юля, наконец, вмешавшись в разговор, — нам и так не очень танцевать почти в одно время с «Фристайлом». Давай о чем-нибудь другом, а?

Марат, еще немного поворчав, умолк. Гуля с безнадежностью во взгляде смотрела в окно машины. Пока еще светло; они подъезжают к кафе. Минут через пятнадцать стемнеет…

Задора для выступления не было. Из-за будущего соседства с Антоном, и не только из-за этого. Батяня опять напился. Мало того, решился прогуляться в таком виде по соседям. Гуля его вернула домой, но какой ценой! Прибегнув к помощи мужа тети Камиллы и самой тети Камиллы.

Сейчас дома у Гули дежурила Аишка, наблюдая за спящим отцом. Прямо как за ребенком следить за папаней надо! А ведь каким был человеком лет восемь назад…

Гуля не уставала ругать себя. Почему она такая слабачка? Ни с чем справиться не может! Еще пытается с Антоном поспорить за первое место среди фаерщиков! Да она собственного отца не может успокоить! Даже Марату толком рот не закроет, когда тот ворчит не по делу!

— Гулечка, все будет хорошо! Не переживай! — сочувственно сказала Юля с заднего сидения, — мы нормально выступим! Не первый раз…

Гуля, кисло улыбнувшись в ответ, все же приободрилась. Ребята остаются ее коллективом, ее командой, а Марат ворчит, потому что он больше, чем просто наемный рабочий. Марат — человек, прошедший с ней огонь и воду. Будущее их коллектива ему небезразлично, как и Юле.

— Я не нервничаю, Юль. Скорее бы отработать и домой.

Полной темноты на набережной не было: огромное количество фонарей давало всего лишь полумрак. Зато заливать реквизит в таком освещении очень удобно: не нужно включать фонарь, чтобы увидеть, как ты пропитываешь керосином те части реквизита, которые в процессе выступления будут гореть.

Мало керосина — и твои веера или пои тухнут во время выступления. Косяк.

По площадке перед входом в кафе «Парус» давно уже бегали парни из «Фристайла» в сценических костюмах. Устанавливали декорации (два больших сердца на заднем фоне), перетаскивали реквизит на техническую площадку. В процессе представления сердца подожгут, и будет еще больше огня. Такие декорации обычно заказывали на свадьбу, после выступления молодожены фотографировались на фоне горящих сердец.

Гулин взгляд метался от одного парня к другому. Они были одеты одинаково: черные штаны, жилетки красного цвета, головы повязаны красными сценическими банданами.

Антона она заметила недалеко от сердец: паренек в таком же, как у самого Антона, костюме, что-то говорил ему, широко размахивая руками.

Широкоплечая фигура Антона отличалась присущим одному ему изяществом в движениях и жестах. Каждый взмах руки, любая поза исполнены хореографической четкости и точности. Идеальная осанка, гордо поднятый подбородок настоящего танцора, ни одного лишнего движения. И в то же время тело Антона кажется гибким, относительно расслабленным, но готовым к любому сложному прыжку или движению.

Лоб Гули покрылся испариной, сердце чуть не выскочило из груди. Тоша- тренированный красавчик, с этим не поспоришь!

Она наблюдала за ним под прикрытием угла кафе: в любую минуту могла сделать два шага назад и полностью укрыться от конкурента за углом.

Вот Антон скупым жестом коснулся локтя парня и что-то сказал, немного наклонившись к нему. Оба рассмеялись, а Гуля чуть не застонала, вспомнив пресловутое танго и все, что последовало за ним.

«Мы все забыли, забыли, забыли… Он красиво двигается, потому что это его работа! Хватит Антона разглядывать!»

Веселье было недолгим: через несколько секунд Антон был вновь собран и серьезен. Он развернулся, чтобы оглядеть техническую площадку и разложенный на ней реквизит. Гуля шагнула за спасительный угол кафе. Встречаться с Антоном — даже взглядом — ей ни к чему.

Лишь когда Антон отправился в гримерку, Гуля вышла из укрытия и пошла инспектировать собственную площадку, расположенную в метрах пятидесяти от площадки «Фристайла». Ревизию ей устраивать, впрочем, было не так уж важно: Гуля не раз выступала около «Бриза», так что площадку смотрела лишь номинально. Въедливый Марат, игнорируя последние приготовления вражеского коллектива к выступлению, начал приготовления собственные: вытащил и перенес из машины реквизит, расставил чашки.

— Марат, не стоит, — с сомнением сказала Гуля, — перетащи весь реквизит подальше от обзора, лучше замачивайся за «Бризом», чтобы тебя не было видно. Реквизита у нас немного, перетащим за… — случайно повернув голову в сторону «Паруса», осеклась. Антон, не вовремя вышедший из кафе, смотрел со ступенек крыльца «Паруса» на них с Маратом.

Дрожь пробежала по телу Гули. Даже голос ее чуть дрожал, когда она выговаривала дальше Марату:

— Говорю тебе, Марат, убирай реквизит. Антон заметил нас с тобой. Это нехорошо! У них выступление, а ты на заднем плане бегаешь! Будешь отвлекать внимание их зрителей на себя!

Гуля заметила, как Антон жестом подозвал к себе того самого парня, с которым недавно разговаривал. Сказав тому несколько слов, указал на нее с Маратом, и в следующее мгновенье парень уже несся в их сторону.

— А самому сбегать слабо? — процедила Гуля через сжатые зубы. Парень добежал до них и, немного задыхаясь, вежливо произнес:

— Гуля, перенесите, пожалуйста, весь свой реквизит. Мы выступим, а вы после разложитесь. Иначе некрасиво. Антон очень просил…

Гуля машинально поглядела в сторону Антона. Тот продолжал стоять на ступеньках, засунув руки в карманы джинсов, и, чуть наклонив голову, рассматривал всю их разговаривающую компанию.

— Передай начальнику: мы все уберем сейчас. Сама понимаю, не маленькая, — ответила Гуля с удивившим даже ее саму спокойствием. Когда парень, кивнув, пошел обратно, свирепо зашипела на Марата:

— Я тебе что говорила? Марат, ты че как маленький? Мешать выступать другим коллективам непрофессионально, вообще-то, сто раз тебе повторяла! Хочешь, чтобы они нам в отместку какую-нибудь пакость устроили? Я — нет. Собирай реквизит! Где Юлька?

— Мотается где-то, — неопределенно ответил Марат. Изобразив на лице недовольную гримасу, он начал понемногу оттаскивать реквизит за стену кафе. Гуля, подхватив сумку с бутылками, наполненными керосином, напоследок обернулась. Антон продолжал стоять на крыльце кафе и смотреть на нее.