— Там вышли подышать? Пойду тоже выйду, — Антон потерял к Гуле всякий интерес. Правильно: Гуля же не согласилась на его просьбу. А те, кто не согласны — зачем они нужны?

— Пока, Гуль, был рад работать с тобой, — Дима откланялся со всей возможной галантностью. Антон ограничился коротким «Пока!»

Через несколько секунд Гуля осталась в гримерке одна.

Подышала спокойно, покусала губы. Открыла конверт, пересчитала деньги. Все правильно.

— Извини, начальник, телефон дома забыл, — Марат с извиняющимся выражением лица зашел в гримерку, — Давай сумки. Дотащу.

Гуля, опустив голову, шла за Маратом по коридору к выходу.

— Чего какая стремная? Косяки вышли? Музыку не там выключили? Лифчик на беллиденсе слетел?

— Очень смешно, Марат! — вскинулась Гуля.

— Идешь тухлая, вот и спросил…

— Не надо меня ни о чем спрашивать.

— Не расстраивайся…

— Да все нормально.

Вот гадкая встреча! Она бы об этой работе на следующий день забыла! А теперь будет думать, думать…

— В магазин заедем, Марат? Я денежки разменяю и тебе отдам.

— Не вопрос, — Марат повез ее к круглосуточному супермаркету.

Гуля тем временем аккуратно сдирала накладные ресницы. Их можно использовать несколько раз, если снимать бережно. Положила реснички в специальную коробочку, коробочку — в сумку, и только потом вышла из машины — Марат давно остановился около магазина и ждал, пока Гуля закончит.

— Идешь со мной?

— Не, посижу, Гуль. Ты ток недолго!

Гуля купила домой еды: «Вискас» коту, мяса, овощей и фруктов, пельменей и вареников папашке (будь он неладен, но все равно жалко!). Завтра сварит борщ и будет есть с отцом его дня три. Прихватила с полки супермаркета чак-чак, взяла мороженого — гулять так гулять!

Пока стояла в очереди, размышляла с грустью, что опять много денег потратила на еду. А не потратить — как? Тогда кушать совсем нечего будет.

Жаль, что с этих денег отложить ничего не получится. Она — не Антон, который на квартиру заработал. Хотя, кто знает, как он там заработал? Может, родители помогли, или дополнительный кредит взял?

Завидовать ему не стоит. Знай за собой смотри, говаривал отец, когда мама была жива. Сейчас ему не до философии, хотя и пытается иногда тряхнуть стариной, когда домой приходит новый собутыльник. С тех пор, как Гуля съехала на съемную квартиру, он очень распоясался в плане выпивки. Неудивительно. Как он еще дом не спалил, блин, без нее?

Переезжать нельзя. Смотреть за папашкой в оба глаза…

Гуля изо всех сил старалась забыть нежданную встречу. Но перед глазами стояло лицо Антона, хоть что делай.

Ну-ну, Гульмира. Приползи еще не карачках к Антону и попроси, чтобы в шоу свое взял. В порядке конкурса, ага…

Злость на Антона привела Гулю в чувство. Как обычно.

Пошел он! У нее все получится. И заработает прилично, и парня себе найдет нормального! Больше с татарином — ни-ни. Только русского. Папе было все равно, что мама — татарка.

Какая разница, с другой стороны, какая национальность? Да хоть эскимос! Главное — любовь…

«Дурью маюсь», — решила Гуля, выходя из супермаркета с тяжелыми пакетами.

— Держи денежку, — усевшись и поставив пакеты на колени, протянула деньги своему технику.

— Спасибо, Гуль, — Марат завел мотор, — не грусти, пожалуйста. Такая милашка — и грустишь…

— Я не грущу, Марат, — задумчиво ответила Гуля, — я никогда не грущу, никогда…

Пояснения к главе:

Лексика народного танца — движения, используемые только в народном танце.

«Народный» коллектив — коллектив, который по преимуществу танцует народные танцы: татарские, русские, чувашские, армянские, испанские, индийские и т. д. — какие ставит постановщик). Есть также коллективы, танцующие еще более узко — например, коллектив может исполнять только танцы народов Кавказа, специализируется на них, и ни на чем больше.

Постановка танца — придумывание и продумывание танца, его долгое репетирование.

— Гуля, там площадка не очень удобная техническая…

— Гуль! Где колготки? Бли-ин, неужели не взяли?

— Гуль, нам переодеваться в гардеробе?

Вопросы сыпались со всех сторон.

— Тихо! По одному! Юль, колготки у меня. Ир, да, в гардеробе. Нас в ту гримерку не пускают, там полно артистов, а она маленькая. Ничего, нормально…Марат, что тебя не устраивает в техплощадке?

Они вчетвером стояли на улице около машины, решая насущные вопросы.

Марат выразительно посмотрел на нависающие ветви деревьев. Гуля оценила ветки и кивнула.

— Да, не пойдет. Заденешь ненароком. Тогда… — она окинула всю площадку, которую им отвели для выступления, придирчивым взглядом, — Тогда вон туда. Развернем площадку, чашки там, и зрители будут стоять…стоять вот так…нормально. Им будет удобно, и мы ничего не спалим…

— Пошел я тогда замачиваться, — сказал Марат, более не нуждаясь в указаниях, и начал выгружать из машины реквизит.

— Ир, помоги с керосином Марату. Юль, пойдем, перетащим вещи в гардероб.

Девушки подхватили пакеты с костюмами. Юля радостно шла в гардероб: вечера за городом были ох как не жарки, особенно здесь, в низине, где стоял гостиничный комплекс «Русская усадьба», а мерзлячка-Юля сегодня забыла куртку: в городе днем июнь разыгрался до плюс тридцати, и та подумала, что и вечером будет тепло.

В коридоре ресторана стояло несколько женщин в вечерних платьях и мужчин в деловых костюмах и курили. Мужчины мазнули по скромно накрашенным и одетым девушкам взглядом, но скоро отвернулись к своим нарядным спутницам.

«Не знаешь, Гуль, что у них за праздник?» — поинтересовалась Юля, лишь только они нырнули в дверь узенького гардероба. Сейчас на вешалках здесь ничего не висело, и девушки удобно расположились на двух стульях, развесив на крючках костюмы.

«Понятия не имею», — Гуле действительно было все равно, что за мероприятие происходит. Нужно хорошо, — либо хотя бы прилично — выступить и скорее домой уехать. Ели не будет никаких задержек и их выпустят чуть раньше, минут на десять — пятнадцать, вообще замечательно.

А информация про чужие праздники — какие они именно, свадьба, корпоратив или юбилей — Гулю не волновала. Ей иногда говорили по телефону, что за мероприятие будет, когда нужно было поставить какие-нибудь конструкции сзади типа горящего сердца на свадьбу, а если молчали, то и Гуля не любопытствовала.

«Невесту я не видела, значит, это не свадьба», — рассуждала Юля, стягивая с себя сарафанчик и надевая колготки в сеточку. Гуля кивнула, соглашаясь.

Костюм девушек состоял усыпанного пайетками и бусинами лифчика, расшитого пояска с огромным количеством нашитых внизу цепочек, которые образовывали некую «цепочную» юбочку длиной чуть выше середины бедра, специальных танцевальных трусиков под мало что прикрывающий пояс, телесных колготок в сеточку и туфель на высоком каблуке. Программа называлась «Восточной», но от востока в ней было предельно мало: Гуля «напихала» в программу и бразильскую самбу, и просто танец с веерами под веселенькую быструю музыку, и свой сольный танец с горящим шестом — смесь востока, стрипа, высоченных батманов и прогибов — куда душа летела при придумывании номера. Антон бы головой покачал. «Гуля, это непродуманный номер» — пожурил бы ее, как это было лет пять назад, когда Гуля показывала ему несколько танцевальных связок из своего недавно разученного танца, очень надеясь на похвалу человека, знающего толк в постановках. Но Антон вместо этого переделал все Гулины связки. В чем-то они, может быть, и стали интереснее, но Гуля тогда расстроилась.

Этот танец Гуля не стала «продумывать», как рекомендовал ей когда-то Антон. Выучила, как придумалось, и исполняла с воодушевлением, часто срывая бурные овации. Такие случались еще лишь с танцем с поями под любимейшую Милен Фармер.

Нужно делать то, что тебе нравится, поняла однажды Гуля, слушая свои первые в жизни бешеные овации. И тогда все будет. А комплексовать по поводу того, что у тебя нет высшего хореографического, как у некоторых — занятие смешное и глупое. Зато Гуле нравится то, что она делает. «Вы танцуете с душой. Вы такая молодец», — сказала Гуле в прошлом году одна пожилая женщина, которая подошла к ней после выступления, когда Гуля, вся в саже, помогала Марату тушить горящую конструкцию.