Гуля чуть ли не бегом кинулась за угол, не обращая внимания на тяжеленную сумку в руках.
Там Марат разложил металлические блюдца для заливки реквизита и, забрав у Гули из рук сумку, вытащил одну бутылку. Сразу же приступил к делу. Гуля, посмотрев на часы, достала вторую бутылку, подвинула к себе металлическую плошку и устроилась на корточках рядом с Маратом.
— Лучше фонарик держи, — кивнул Марат на лежащий около чашек фонарь.
— Марат, куда Юлька ушла? Сколько можно болтаться?
— Здесь я! — прозвучал извиняющийся голос, — я возьму сама фонарик, Гуль…
— Ты где была?
— Я… я Иру встретила. Она выступает в коллективе Антона.
Руки Гули задрожали так, что она поставила бутылку с керосином обратно на землю. «Не знаю, как буду выступать сегодня», — подумала она с ужасом.
— То есть? — Гуля изо всех сил старалась, чтобы тон ее голоса был очень равнодушным.
Обмануть друзей не получилось. Ира потупилась.
— Не хотела говорить тебе, Гуль. Ты расстроишься…
— Юля!
— Да в принципе, чего здесь… Он ее взял в один номер. У него второй состав уехал в Казахстан, так получилось, что на одну постоянную девочку больше. А здесь не хватает. Она танцует с веерами у него…
— Вот дрянь! — грубо выразился Марат, косясь на замершую Гуля, — Ты, Гуль, давай себя в руки бери. Тебе выступать еще. Какое тебе дело до этой дуры? Ей просто повезло, понимаешь? И все! Ничего особенного! Подумаешь, танцует у Антона… Он взял ее из-за острой необходимости, а не потому, что она такая вся клевая…
Гуля сглотнула комок в горле. Никогда нельзя показывать своей слабости, никогда. А своим — особенно.
Гуле нет никакого дела, что Ира танцует у Антона.
«Ты один раз ошиблась, так уж вышло. Неужели из-за этого нужно переживать столько дней?»
Может, Ира просто танцует. И только.
— Я в порядке.
— Ты смотреть их выступление будешь? — дотошный Марат очень хотел прояснить данный момент.
Гуля замотала головой.
— Нет. И тебе не советую. Нам с Юлей надо на наше настроиться. Тем более, пока переодеваться, пока что… времени не будет.
— А я посмотрю, — завредничал Марат, — потом скажу, что увидел.
— Марат, твое право. Только залей все нормально для начала. Не хватало того, чтобы из-за твоих просмотров наши веера, шест, чашки и конструкции плохо горели. И пои…
— Скажешь тоже, Гульмира! Я свое дело знаю! Юлька, клади фонарь! Идите переодеваться! Справлюсь один!
— Пойдем, Гуль, — потянула ее за рукав Юля, — пойдем, правда. Сейчас без пятнадцати. Пока оденемся, пока залачимся… Костюмы я уже занесла в гардероб: мы там сегодня переодеваемся.
— Пошли, — Гуля еле встала на ноги: они затекли от неудобной позы. Чтобы зайти в «Бриз», Гуле нужно было завернуть за угол, и не бросить беглого взгляда на площадку Антона она не смогла, хотя искренне верила, что удастся пройти мимо и не повернуть в ту сторону головы.
Артисты «Фристайла» — и парни, и девушки — в полном составе стояли на площадке. Антон тоже там был. Все они готовились к выступлению. Десятиминутная готовность, как поняла Гуля. Зрители еще не выходят из кафе, но выступающие должны быть в сборе. Реквизит каждого относится на заранее выбранное место, чтобы его не перепутать с чужим, досконально проверяется то, что может внезапно подвести во время выступления: реквизит, костюм, туфли, прическа…
Иру Гуля тоже увидела. Та в коротком облегающем платье стояла рядом с двумя девочками Антона и, кажется, чувствовала себя рядом с ними прекрасно.
Больше у порога кафе Гуля задерживаться не стала, шагнула внутрь. Юля последовала за ней.
— Готово! — Гуля в последний раз провела рукой по щедро набрызганным лаком волосам Юли.
— Спасибо, Гуль. Идем на площадку?
Они уже переоделись, подкрасились, привели в порядок прически. Гуля еще раз взглянула на себя в небольшое зеркало, висящее в гардеробе кафе: лифчик, пояс с цепочками. Вытащила сотовый: ровно одиннадцать. Если «Фристайл» должен был работать где-то до одиннадцати, то они уже выступили и спешно складываются, торопясь на второй заказ. Пока Гуле выходить на улицу не стоит, чтобы ни с кем не столкнуться, хотя проверить, все ли в порядке на собственной площадке, надо обязательно.
— Юль, иди, а я через пять минут буду. Чуть подкрашусь еще. Проверь там, как у Марата…
— Да, окей.
Оставшись одна, Гуля походила от одного угла гардероба до другого, еще раз подкрасила губы, немного потянулась и помахала ногами. Ждать здесь было скучно, были неотложные дела: реквизит она всегда проверяла сама перед выступлением, чтобы потом не обвинять ни в чем Марата.
Гуля вышла из гардероба, кутаясь в тонкую длинную кофту из тонкой шерсти. Так теплее плюс сценический костюм не привлекает внимания. Юля тоже ходила в подобной кофте, скидывая ее перед выступлением. Оказавшиеся в холле несколько гостей посмотрели сейчас, конечно, на девушку в длинной кофте почти до колен и колготках в крупную сеточку, но останавливать на ней свое внимание надолго не стали. Вот если бы Гуля вышла в своем провокационном костюме, ажиотажа было бы намного больше.
Гуля открыла дверь кафе, вышла на улицу. Остановившись на крыльце, огляделась по сторонам.
Артисты «Фристайла» суетились вовсю: девочки складывали реквизит в пакеты, парни разбирали сердца. Гуля знала, что танцоры Тошки не будут заходить в гримерку: сядут в машины в сценических костюмах и в таком виде поедут на следующее выступление, сэкономив время на переодевании. Гулин коллектив делал также.
Она спустилась со ступенек, оценивая собственную техническую площадку, на которой раскладывали уже замоченный реквизит Марат и Юля. Чашки Марат расставил, а флешку с музыкой Гуля заранее отдала ведущему. Оставалось только ждать «своего» времени.
— Привет, Гуля, — раздалось сзади: Гуля неразумно повернулась к площадке «Фристайла» спиной.
Она вытаращила глаза, задержала дыхание.
— И тебе привет, раз не шутишь, — развернувшись, с презрением уставилась в глаза Антона, без предупреждения подошедшего к ней, — пришел поздороваться? Ну-ну, здравствуй…
От Антона сильно пахло гарью и керосином, а в глазах светился все тот же «послевыступательный» драйв. Но выражение лица Антона было, кроме прочего, немного сомневающимся и даже где-то робким.
— Гуля, пять секунд? Отойдем подальше. На пару слов.
— Мне вообще не о чем с тобой разговаривать, Антон. У меня выступление через минут двадцать. Надо подготовиться, — отрезала Гуля.
Ее отказ Антона не убедил.
— Кому ты рассказываешь? Марат все разложит без тебя. Десять минут у нас с тобой есть…
— А если я не хочу с тобой общаться? — пробормотала Гуля, но, увлекаемая Антоном, забежала за небольшую беседку с мангалом, находящуюся недалеко от «Бриза». Теперь их с Антоном было сложно увидеть и с площадки, занимаемой «Фристайлом», и с той, другой, на которой сейчас осматривали реквизит Марат и Юля.
— Ладно, хорошо. Говори, только быстро, — Гуля выдернула свою ладонь из ладони Антона. Если бы он не схватил ее за руку, она бы в жизни не побежала за ним.
— Гуля, скажи, мы можем поговорить по-нормальному, без твоих закидонов?
— Ты считаешь, оно нам надо? — Гулю сильно обидело слово «закидоны».
Ничего себе! Закидоны у нее, значит?
«А у вас, Антон, их не имеется? Один, самый крутой, напомнить? Приглашаете баб к себе в танцевальный центр и предлагаете станцевать с вами танго, а дальше танго плавно переходит в…? Каково, а? Вот уж правда — всем закидонам закидон!»
— Я уверен, что надо.
— А я — нет.
— Скажи, когда ты будешь дома. Я приеду к тебе и все обсудим.
— Обсудим. Что? — с издевкой осведомилась Гуля.
Антон, резко выдохнув, закусил губу, и голубые глаза полыхнули от злости, хотя голоса он не повысил:
— Время скажи. И день недели. Нам надо поговорить. О многом…
Гуля опустила голову. Она готова поговорить когда угодно и сколько угодно…
Лишь один вопрос не давал покоя.
