Однако в конце XVII в. торговая деятельность иудеев в России была практически приостановлена. Указ царя Федора Алексеевича 1676 г. и последовавший за ним Торговый устав 1677 г. определили: «Которые евреяня впредь приедут с товары утайкою к Москве и учнут являтца и товары свои записывать в Московской большой таможне, тех евреян ис Приказу большого приходу присылать в Посольской приказ и товары их в таможне не записывать для того, чтоб, по указу, евреян с товары и без товаров из Смоленска пропускать не велено»^[408]. «Трактат вечного мира между империею Всероссийскою и короною Польскою» от 26 апреля 1686 г. также запрещал еврейскую коммерцию: «…обоих великих государей… торговым людям, кроме жидов… ездить на обе стороны со всякими товары незаказанными…»^[409]. Таким образом, евреи официально оказывались временно исключенными из двусторонней польско-российской торговли.

С Москвой связано зарождение одного из известнейших в России родов — рода Евреиновых (Еврейновых), купеческого (в XVII–XVIII вв.) и дворянского (в XVIII–XIX вв.)^[410]. Его родоначальниками стали «Матюшка и Федка Григорьевы», происходившие из Мстиславских евреев (отсюда и фамильное прозвище)^[411]. Еще в 1655 г. из Белоруссии «взяли их служилые люди и на Москве отдали гостиной сотни Кириллу Волосатому», от которого они были «освобождены» в 1668 г. «по указу великого государя», а в 1671 г. взяты в Новомещанскую слободу. Ф. Г. Евреин еще и в 1684 г. был тяглецом этой слободы, а его брат, будучи более предприимчивым, сначала торговал в Овощном ряду, затем служил «в мещанских старостах» и «на мещанских кружечных дворах головою», что послужило основанием для зачисления его в 1678 г. в Гостиную сотню^[412]. Во время Северной войны, когда другие разорялись, М. Г. Еврейнов сумел разбогатеть, поставляя сукна в армию вместе с управляющим суконными заводами (также выкрестом) И. И. Исаевым^[413]. К 1720-м годам он становится крупным торговцем и промышленником. Вступив в 1721 г. одним из совладельцев компании Московской шелковой мануфактуры, заведенной по указу Петра I в 1717 г. П. П. Шафировым и П. А. Толстым, он после распада этой компании «по партиям» в 1725 г. становится полным владельцем (с сыновьями) своей части фабрики^[414]. Правда, уже в начале XVIII в. род Евреиновых обрусел: сам М. Г. Еврейнов был женат на сестре своего подельщика, уже упомянутого И. И. Исаева, Акулине Ивановне^[415], а оба брата приняли православие, без чего была бы невозможна вся описанная карьера Матвея Григорьевича. Один из его сыновей — Я. М. Еврейнов получил дворянство и должность президента Коммерц-коллегии, другие стали крупными купцами и промышленниками.

В конце XVII в. в Москве был известен однофамилец братьев Еврейновых — Осип, «еврейской породы служитель дому Льва Кирилловича Нарышкина», который не был с ними в родстве ^[416]. Принадлежность к одному народу стала причиной идентичности их фамилий. Но о потомках Осипа Еврейнова каких-либо сведений не сохранилось.

Вся первая половина XVIII в. прошла в сфере внутренней политики под знаком жесткого ограничения появления евреев в России. Исторический отрезок, предшествующий правлению Екатерины II, а также начальный этап ее царствования отмечены законодательными актами, направленными в целом на полный либо частичный запрет евреям находиться в пределах империи. Из важнейших распоряжений антиеврейского характера, определивших политику в еврейском вопросе, следует отметить: именной указ Екатерины I от 26 апреля 1727 г. «О высылке жидов из России и о наблюдении, дабы они не вывозили с собою золотых и серебряных российских денег»^[417]; распоряжение Верховного тайного совета 1728 г. о допуске евреев наравне с другими иностранцами «для купеческих промыслов» на ярмарки в Малороссии (Левобережной Украине) при подтверждении запрета на их оседлость^[418]; именные указы Анны Иоанновны от 31 июля и 8 августа 1734 г. о разрешении евреям торговать в розницу на ярмарках по причине малочисленности «купецких людей» в Слободских полках и Малороссии^[419] и ее резолюция, наложенная 11 июля 1740 г. на сообщение Сената в Кабинет е.и.в., о высылке живущих в Малороссии евреев за границу по случаю окончания войны с Турцией^[420]; указ Елизаветы Петровны из Сената от 2 декабря 1742 г. о немедленном удалении из России всех евреев, кроме крещеных^[421], и ее резолюция от 16 декабря 1743 г. на сенатский доклад с просьбой о допуске еврейских купцов на ярмарки в пограничных землях: «От врагов Христовых не желаю интересной прибыли»^[422], и др. Хотя власти старались оберегать целостность народного быта, основанного на православии, от влияния иноверцев, однако экономические нужды побуждали разрешать временное пребывание в стране отдельным евреям Польши и Литвы, за счет которых осуществлялась значительная часть приграничной торговли. Перечисленные выше ограничительные меры зачастую не соответствовали фактическим условиям быта и тормозили экономическое развитие ряда регионов, поэтому реальная жизнь заставляла допускать отсрочки, делать постоянные отступления и смягчать жесткие требования к еврейским коммерсантам. Это касается как предшественниц Екатерины II, так и самой «просвещенной» императрицы.

Мы не ставили своей задачей в настоящей статье тщательно и подробно анализировать законодательную сторону еврейского вопроса в Российской империи в отдельные периоды истории, однако без хотя бы общей правовой оценки еврейской политики на различных исторических этапах трудно понять причины и особенности появления евреев в Москве. К тому же многие юридические акты, которых со временем становилось все больше и больше, имели непосредственное отношение ко второй российской столице.

В первые же дни восшествия Екатерины II на престол ей был представлен проект допуска евреев в империю. Ознакомившись предварительно с отрицательным мнением Елизаветы Петровны по данному вопросу, императрица велела отложить дело «до другого времени»^[423]. Оно вскоре наступило, и 4 декабря 1762 г. вышел императорский манифест «О позволении иностранцам, кроме жидов, выходить и селиться в России…»^[424]. Негативный характер этого решения определялся, скорее всего, соображениями политического характера. Екатерина II сделала хитрый и умный ход с уступкой противникам присутствия евреев внутри государства. Уже спустя полтора года еврейские предприниматели появляются в России, и не где-нибудь, а в ее столичных городах, выполняя важное поручение императрицы. Остановимся на этих событиях подробнее.

В начале 1764 г. возобновились ходатайства местных властей разных регионов о разрешении евреям торговать в России. К примеру, шляхетство и старшины Малороссии писали, что здешняя торговля поддерживалась в значительной степени за счет евреев, которые покупали местные и продавали привезенные из-за границы товары по ценам более выгодным, чем у торговцев-христиан. Одновременно рижские власти обратились с просьбой о праве временного проживания евреев в городе, поскольку торговля здесь стала падать. Императрице доказали, что отсутствие евреев в Риге наносит вред казне, тогда как их связи со своими собратьями в Польше и Германии помогут коммерцию оживить. Вопрос о проживании евреев в Риге Екатерина II связывает с проблемой заселения пустынных новороссийских степей, недавно присоединенных к России. Она решает поручить четырем евреям — Давиду Бамбергу, Арону Мозесу, Беньямину Беру и Леви Вульфу — колонизацию этого края иностранцами, сосредоточив это дело в Риге, и, как бы в виде компенсации за эту услугу, предоставить им торговать здесь. Кроме того, в обход закона самодержица добивается поселения предпринимателей с семьями в центре Лифляндии. Так как евреи не могли иметь постоянное проживание в Риге, да и допуск их в Новороссийскую губернию противоречил бы всему законодательству о евреях, то придумывается обходной путь: присвоить этим евреям звание «купцов Новой России», которое затушевывало национальность^[425], и выдать им паспорта без упоминания их «нации и закона» для проезда во внутренние губернии России, включая столицы.